Но вот что любопытно: квартира, превращенная в наркоманский притон, загажена до последней степени, однако вся обстановка на месте. При этом торчки не выглядят способными работать или хотя бы воровать. И все же вещи не выносили, не продавали, даже телевизор с музыкальным центром на месте, а уж они-то обычно в первую очередь уходят на оплату пагубного пристрастия.

Откуда в таком случае деньжата на праздник жизни? Может, Хуммель получил наследство и успешно его прокумаривает? Тогда неплохо бы добраться до заначки и пустить ее на благое дело.

Скрипнула входная дверь, послышались шаги. Один человек… Не похоже, что заявился очередной наркозависимый доходяга, слишком уж походка твердая и уверенная.

Свое присутствие я не стал афишировать. Встал за шкафом, – так, чтобы меня сразу не увидели, войдя в комнату. Сам же мог обозревать ее почти всю при помощи большого настенного зеркала.

Пришедший явно был здесь своим человеком. Не стал отвлекаться на тела бойцов, павших в борьбе с дурью, сразу прошел в комнату. Высокий, широкие плечи обтянуты черной кожаной курткой, лицо я со своей позиции не смог разглядеть.

На зеркало он не взглянул и меня не заметил, дамочку на тахте проигнорировал. Выложил на стол какой-то сверток, занялся Хуммелем. Повертел его, пощупал пульс, разочарованно вздохнул. Достал мобильник, позвонил кому-то. Услышанная мной часть разговора звучала так:

– Здорово… ну да… не, еще не… живучий, гнида…

Потом он замолчал, выслушивая длинную реплику собеседника. После паузы заговорил снова:

– Так я ж давно… щас оформлю… не, не, все в глухой отключке… ага, до связи.

Достал из своего пакета небольшую коробку, а из нее инсулиновый шприц. Шагнул к Хуммелю.

Картина ясная… Пора вмешаться.

– Кхе-кхе… – известил я о своем выходе на сцену, сделав шаг из-за шкафа.

Наконец-то я смог разглядеть его лицо, самое заурядное, без особых примет.

– Ты кто такой? – удивился обладатель заурядного лица.

На вид ему было лет тридцать с небольшим. Печатью интеллекта не отмечен, но явно не торчок.

– И вам добрый вечер. Я родственник Евгения.

– Какой нахер родственник?! Ты откуда ваще выпал?

– Из Перми, – беззастенчиво соврал я. – Это такой город на Урале. Евгений мой троюродный брат.

– Пермуй в свою Пермь, троюродный, понял?! Здесь те не обломится, квартира завещана!

– Да уеду, уеду, не волнуйтесь. Билеты на поезд куплены, такси вызвал… Поможете его загрузить? – кивнул я на Хуммеля.

– Ах ты… – начал плечистый и не закончил; наморщил лоб, переваривая новую информацию.

– А квартира уже выставлена на продажу, – поддал я жару. – Так что не волнуйтесь, не пропадет квартирка.

– Т-ты…

Слов у него опять не нашлось, и плечистый попытался объяснить, насколько я не прав, при помощи другого аргумента: с размаху засандалил мне кулаком в висок. До чего же все-таки квартирный вопрос портит людей…

Чего-то подобного я ждал, уклонился, и тут же сам заехал в челюсть. Удар получился на славу, поскольку в кулаке было зажато единственное мое оружие, увесистая шведская медяшка номиналом в четыре эре. Через долю секунды плечистый сотряс стену, приложившись о нее спиной и затылком, но на том его неприятности не закончились, – рухнувшая книжная полка приземлилась ему прямиком на темечко.

Использовалась бы полка по прямому назначению, тут бы и сказочке конец. Но плечистого спасла нелюбовь Хуммеля к чтению: вместо увесистых книг в полке хранилась коллекция фигурок-оригами.

Но и без того моему визави досталось не слабо. Сидел, полуоткрыв рот и уставившись остекленевшим взором в видимую только ему даль.

Инстинкты кархародона требовали продолжить, добить, лупцевать до кровавого месива… Но я не дал им воли. Всего лишь подобрал отлетевший шприц и сделал плечистому инъекцию. В его коробке лежало еще десятка два инсулинок, – наполненных, готовых к употреблению. И я повторил процедуру еще три раза. Понятия не имею, что за гадость была в тех шприцах и в какой концентрации. Сдохнет от передоза – его проблема. Если это не «черный риэлтор» и если он не собирался только что вколоть Хуммелю смертельную дозу наркоты, – то я розовый единорог из страны эльфов и гномов.

После такого начала знакомства глупо останавливаться на полпути. И я беззастенчиво обшарил карманы риэлтора, забирая все найденное. Приличного оружия не отыскал, только электрошокер и нож-выкидуху. Но хоть что-то.

Из телефона я сразу вынул батарею, ключи от машины отложил в сторону, а с остальными трофеями решил разобраться позже. Терять время нельзя, наверняка скоро моего плечистого приятеля хватятся.

…Брелок украшала эмблема «Тойоты», – и, как на грех, невдалеке от подъезда стояли сразу три машины этого производителя. Слоняться между ними, волоча на себе Хуммеля, нельзя. Я нажал клавишу на брелке – до ближней сигнал добьет, до двух других без гарантии, а если плечистый проявил осторожность и оставил свою тачку где-то вдалеке, у другого дома, дело плохо.

Повезло, осторожничать члены шайки не считали нужным. Ближайшая «Тойота» (двухсотый черный «крузак», более чем ожидаемо) мигнула подфарниками, мяукнула сигнализацией.

– Ну вот, Хуммель, сейчас с комфортом поедем к одной хорошей тете, – сказал я, хотя он ничего не спрашивал и вообще меня не слышал.

* * *

Время было слишком позднее для визитов, но я знал: Злата Васильевна «сова», ложится далеко за полночь. До завтра откладывать нельзя, завтра нас с Хуммелем будут активно искать «черные риэлторы». Специалисты по сыску у них наверняка есть, такие банды без ментовской крыши не работают… Могут заодно и ДПС на хвост посадить, заявив об угоне «крузака».

Или, как вариант, поначалу искать будут только Хуммеля, если плечистый действительно получил смертельную дозу наркотика. Но отсрочка окажется недолгой, рано или поздно найдутся свидетели, расскажут, как я запихивал бесчувственного человека в трофейную машину, опишут приметы…

Окна Златы Васильевны были освещены. Я призадумался: оставить Хуммеля в машине, подняться одному? Разговор предстоит трудный, а когда заявлюсь с наркоманом в отключке, станет еще труднее. Но если Хуммель без меня вдруг очнется, ничего не поймет и ударится в бега, будет хуже…

Пошли вдвоем. Мне здорово помогало умение Хуммеля сохранять двигательные рефлексы в бессознательном состоянии. В моем мире эти навыки прокачаны у него до высшей степени, но и здесь он кое-как переставлял ноги, не приходя в себя, – мне оставалось лишь поддерживать и направлять.

При нужде я донес бы его на руках, исхудавший Хуммель был легкий, как ребенок. Однако ни к чему привлекать лишнее внимание.

* * *

– Сереженька?! – изумленно воскликнула Злата Васильевна.

Я изумился не меньше. Я, ктулху побери, так и сел бы на холодный пол подъезда, но надо было поддерживать Хуммеля.