– Нам надо отдохнуть сейчас! – крикнул Прутик.

Скрид улыбнулся про себя.

– Об этом не может быть и речи. Местность кишит самым жутким видом рыб-липучек. Съедят вас заживо, как только увидят.

– Ну хорошо, можешь хотя бы идти помедленнее?

– Конечно могу, капитан! – дружелюбно откликнулся Скрид. «Но не стану!» – добавил про себя. Он снова поднес руки ко рту: – Идите прямо, пока не доберетесь до погибшего корабля. Все будет в порядке, пока вы будете идти друг за другом. Но берегитесь: по обеим сторонам тропы – ядовитые ямы и трясина. Поэтому не сворачивайте с тропы!

– Не будем, – донесся до него ответ Прутика.

– Да, и последнее! – прокричал Скрид. – Хотя Топи кажутся ровными, на самом деле они довольно ухабистые. Не впадайте в панику, если вдруг я или корабль пропадем из виду. Просто продолжайте идти.

– Ладно!

«Каким любезным оказался этот юный капитан Прутик», – посмеивался Скрид. Довольный, он повернулся и пошел дальше через вонючие пустоши. Вдали в лучах белого солнца блестели обломки корабля. Скрид знал, что, несмотря на относительную близость, никто из отряда простодушных воздушных пиратов так до них и не доберется.

– Головоноги, рыбы-липучки и белые вороны, – насмешливо фыркнул он. – Все они ничто в сравнении со мной, ибо я – Скрид Пальцеруб – здесь самая опасная тварь, и вы, капитан Прутик, скоро испытаете это на собственной шкуре.

Прутик не мог выбросить из головы слов Скрида: не сворачивайте с тропы. Именно об этом постоянно твердили ему Спельда и Тунтум, лесные тролли, воспитавшие его как собственного сына. И все же, не сойди он тогда с тропы, он бы и сейчас жил в Темных Лесах. На сей раз, однако, совет звучал убедительно, ибо, если Профессор оступится или поскользнется, дело может кончиться крайне скверно.

Профессор, голова которого была прикреплена к стволу ветки, не мог смотреть вниз, и поэтому Прутику приходилось следить за тем, куда ставить ноги, а это значило, что он не мог постоянно держать в поле зрения их главный ориентир. Каждый раз, когда он поднимал глаза, он видел, что они слегка отклонились в ту или другую сторону.

– Ну почему я должен следить за всем? – раздраженно бросил он. – Почему вы не говорите мне, когда мы отклоняемся от курса?

– Я не могу, – ответил Профессор. – У меня глаза закрыты.

– Ну так откройте их! – огрызнулся Прутик.

– И это я не могу, – устало произнес Профессор. – Моя голова привязана к ветке под таким углом, что в глаза бьет солнце. И если я стану смотреть на него, то ослепну. – Он печально вздохнул. – А что толку в Профессоре Света, который ничего не видит? Я окончу свои дни, клянча милостыню на улицах Нижнего Города.

Прутик виновато взглянул на него:

– Простите меня… Я…

– О, мой дорогой мальчик, – прервал его Профессор, – ты последний человек под этим небом, кому нужно передо мной извиняться. Я связал тебя по рукам и ногам в Сумеречном Лесу и повис на тебе сейчас. Я благодарю тебя от всего сердца и всегда буду тебе признателен. – Он помолчал. – А этого типа, Скрида, я бы отругал на чем свет стоит. Он ведь обещал, что будет идти медленнее.

Прутик кивнул, но ничего не ответил. Возможно, что их проводник и на самом деле снизил темп. Но они с профессором так устали, что этого не заметили.

Путешествие было бесконечным, как ночной кошмар: каждый ярд шел за милю, каждая минута представлялась часом.

– О Небо! – простонал Профессор. – Как долго еще идти? Кажется, я больше не выдержу.

– С вами будет все в полном порядке, – уверял его Прутик, оглядываясь через плечо на Колючку и Каменного Пилота, идущих за ними. – Должно быть, теперь уже недалеко. – Он взглянул вперед и ахнул.

– Что случилось? – Профессор широко раскрыл глаза.

– Скрид! – Прутик выхватил подзорную трубу и в бешенстве осматривал горизонт. – Его нет!

Профессор Света, прищурившись, вглядывался вдаль.

– Он ведь предупреждал нас, что такое может произойти.

– Знаю, но…

– Пойдем уж, – сказал Профессор. – Я стар и болен. И мне позволительно впадать в уныние, но не тебе, Прутик. Все будущее перед тобой!

Прутик хмуро посмотрел вперед.

– Грязь, – буркнул он, – вот будущее, которое я вижу перед собой. Профессор, если бы я послушался отца, ничего бы этого не произошло. Но нет! Мне обязательно надо было прокрасться на борт «Громобоя»! Так что во всем этом виноват только я!

– Прутик, мальчик мой, – мягко произнес Профессор. – Что сделано, того не воротишь. Но я не собираюсь никого винить. Самое главное – это как ты справляешься с последствиями содеянного. Если ты… А-а-а!!! – завопил Профессор, когда внезапно обжигающий столб грязи вырвался из ядовитой ямы прямо между ними.

– Профессор! – крикнул Прутик, которого отбросило в сторону.

Он в ужасе смотрел на столб кипящей грязи, который поднимался вверх, подобно стволу огромного белого дерева. С оглушительным ревом он делался выше и выше, а затем свернулся и упал, рассыпавшись градом толстых вонючих комков.

– Профессор! – снова крикнул Прутик. – Где вы?

– Здесь, – раздался дрожащий голос по ту сторону грязевого града. – Меня засосало.

– Держитесь! Я вам сейчас помогу.

Из ямы продолжала изрыгаться грязь, и облака ядовитых паров вздымались вокруг Прутика. Кашляя и задыхаясь, зажмурив слезящиеся глаза, он на ощупь пошел вперед. Становилось все жарче, комья грязи летели прямо на него.

– Не могу… вас… найти…

– Здесь, – вновь раздался слабый голос Профессора где-то совсем рядом. Прутик остановился, вытер глаза и стал всматриваться в густой туман. И в трех шагах от себя увидел Профессора, который глядел на него.

– Стой! – закричал Профессор. – Ни шагу дальше!

Какое-то мгновение Прутик не мог понять, что он видит перед собой. Было ясно, что Профессор не лежал на спине, потому что, хотя его голова, совершенно точно, была на земле, она смотрела не в небо, а вперед. Затем до него дошло: профессор угодил в трясину! Его уже засосало до подмышек.

Прутик стащил с шеи шарф и обвязал его вокруг носа и рта, как маску. Затем он сбросил свою длинную пиратскую куртку, встал на колени на краю трясины и, крепко держа воротник и плечи, бросил другой конец куртки Профессору:

– Хватайтесь за нее, и я вас вытащу!

Профессор вцепился в куртку. Прутик напрягся и потянул.

– Давай! Давай! Давай же! – отчаянно кряхтел он.