– Грубость не твое амплуа, – сморщился босс, с интересом рассматривая, как я мечусь по комнате, подтягивая спортивные штаны.

– Я универсальна, как мой пуховик! – отбрила я, заглядывая во все углы. – Да где же она? А! Вот! – И вытащила из-за кровати бейсбольную биту.

– Что это? – воззрился на меня Максим Александрович, как будто я ему показала жизнь на Марсе.

– Мотиватор, – взвесила в руке биту. – Или демотиватор. – Снаружи раздался новый грохот. – Смотря с какой стороны использовать!

– Эля, – попытался удержать меня работодатель. – Там ОМОН, и они всю ночь пили мой коньяк…

– Не только, – фыркнула я, пиная пустую бутылку из-под водки. – Они, похоже, нашли стратегические запасы. Вот только как?

– Это врожденное мужское качество, – обрадовал меня босс, прислушиваясь к творившемуся в доме.

– Лучше бы другие качества в себе развивали, – ядовито заметила я, следуя по коридору. – Например, поиск в себе светлого, большого и доброго…

– Слон в нас не поместится, – неудачно пошутил Максим Александрович.

Я было хотела ему посоветовать купить точилку для юмора, но тут раздался звон разбитой посуды. На моей кухне! Это моя епархия, и никому не позволено лишать меня нужного инвентаря, поэтому сейчас я другим инвентарем сделаю инвентаризацию чужого инвентаря в черепных коробках!

Вылетев разъяренной фурией на кухню, я застала дивную картину разгрома и троих амбалов, стоявших около разбитой чашки. Чашка, по правде сказать, была старая и с отбитым краем, но будем давить на антиквариат!

– Что вы тут делаете?! – ласково крикнула я, стукнув битой по столешнице для привлечения внимания, после чего разбила три грязные тарелки с объедками (меньше будет мыть) и одну пустую бутылку из-под виски (больше будет убирать). – Кто вам разрешил беспорядки хулиганить?

– Элечка! – подлизываясь, сказал один из амбалов. – Мы тут…

– Кому Элечка, – рявкнула я, набычиваясь и помахивая битой, – а кому – на «вы» и с придыханием! И я вижу, что «вы тут»! И спрашивается, кто вам позволил быть тут?!! Вы гипотетически должны быть там! – показала я битой на дверь.

– А кто же вас будет охранять? – Ко мне двигался второй громила с улыбкой душителя младенцев.

– Я! – стукнула я себя в грудь, а его по черепу. Мне стало больно, а ему щекотно.

– Поцеловать? – влез третий, застенчиво (в смысле держась за стену) двигаясь ко мне.

– Я тебя сейчас сам поцелую, – пообещал разозлившийся Максим Александрович. – По-русски, троекратно, об косяк.

– Но-но! – предостерегла его я. – Имущество портить не надо. Его уже и так всё побили! – показала я битой на осколки чашки.

– Так мы пойдем дальше вас охранять? – сообразил первый, что дело пахнет бинтами, йодом и зеленкой.

– Мы вообще-то просто кофе пришли попить, – пояснил нам второй, загораживая баррикаду из пустых бутылок.

– С ликером? – уточнила я, отодвигая его битой и изучая тару, – подсчитывала, во сколько нам обошлась охрана. – Максим Александрович, курьеры нам стоили дешевле, – сделала я безрадостный вывод. – Они хотя бы что-то приносили с собой.

– Зато мы… – икнул третий перегаром. – Эт-то… красивее…

– Что здоровее – это точно, – подтвердила я и мысленно вскипела, увидав приоткрытую дверцу разоренного холодильника. Они даже суп с шоколадом и жаркое с косметикой умяли. – Но ненадолго.

– Элечка! – позвал меня один из потенциальных смертников. – Составьте нам компанию. Хы-ы-ы-ы!

– Это что было? – озадаченно уставилась на него я.

– Придыхание, – честно ответил он, чуть-чуть засмущавшись. – Не похоже?

– Не очень, – призналась я, соображая, как выставить отсюда эту прожорливую ораву. Эдак никаких денег не хватит на такую охрану… Хотя, судя по блаженному виду Максима Александровича, ему все не просто до фонаря, а уже до примуса.

– Мы тут с ребятами решили, – прискакал на кухню еще один вскормленный на полицейских дрожжах здоровяк, – что надо бы в подвал наведаться… Привет, Элечка!

– Ах вы!.. Троглодиты с пистолетами! – разозлилась я окончательно, всеми фибрами души переживая за сохранность винного погреба. – А ну, марш отсюда! С вещами на выход!

– А охрана? – удивился вновь прибывший. – Там, на улице, уже пикет из курьеров.

– Кто хотел, чтобы я вышла в свет?!! – повернулась я к боссу. – Получите! Весь свет пришел к нам! Чтобы мы не утруждались!

– О! – Еще одно действующее лицо добавилось. – Элёк встала!

– Ты как меня назвал?!! – взъярилась я, бросаясь на защиту своего честного короткого имени в этой стране, ну и в эпохе. Да ладно – и в мире тоже, чтобы уж совсем быть правильной. Бросилась со страстью тигрицы и… поскользнулась на разлитом подсолнечном масле.

– Берегись! – заорала, пытаясь сбалансировать и не шлепнуться.

– Держись! – начал переживать за меня Максим Александрович, бросаясь на помощь. И тоже поскальзываясь…

– Счас! – подключился ближайший ко мне амбал. – Поймаю.

– Фиг! – занесло меня в другую строну.

– Андрюха! – заорал третий. – Держи девушку!

– Ага! – оживился белобрысый Андрюха и попытался меня схватить, но тут в него врезался Максим Александрович, и они поехали дальше вместе, цугом. Фигурное катание на подсолнечном масле!

– Осторожно! – предупредила я, рассчитывая траекторию их движения. Бац! Они врезались в кухонные шкафы, пробили дверцы и начали экскурсию по кастрюлям под аккомпанемент падающих крышек. – Уже поздно!

– Эля! – почти поймал меня громила, но тут я все же упала и доехала до холодильника. Радовало только одно: громила тоже свалился и ехал впереди меня. Правда, на нас сверху упали яйца. Мне досталось одно, а парню два. Нет, в дополнение к своим еще два куриных. Хотя я не проверяла…

– Отпад! – счищала я с волос стекающее яйцо. – Маска для волос «Обстрел»!

– А мне нравится! – признался громила, прижимаясь ко мне поближе.

– Отойди от нее! – отреагировал Максим Александрович, снимая с головы кастрюлю.

– Тимыч! – взревел бритый. – Так нечестно! Ты вчера в карты продул свою возможность поухаживать за Элей!

– Кто-то снимет с меня это чудовище? – возмутилась я, выползая по миллиметру.

– Счас! – отреагировал Андрюха и на радостях врезался в холодильник.

В результате его стараний шкафчик над холодильником распахнул дверцы и выплюнул в нас пакет с мукой. Пришла зима…

– Тьфу! – отплевалась я от муки, под шумок скидывая мужика. Все равно было ничего не видно.

– Андрюха! – заорал скинутый. – Ты чего свои грабки распускаешь?

– Да я ваще в другом месте! – крикнул напрасно оскорбленный Андрюха. – Тут у них изюм и орехи есть. И я их ем. – Это под дробный звук работающих челюстей.