сжимались в кулаки, которыми она закрывала глаза, нос и рот. За спиной у неё росли маленькие крылья.

Джей смотрела на статую, пытаясь понять, почему она закрывала лицо. Плакала? Боялась на кого-то посмотреть?

Вдруг повеял ветер и зашелестели листья, и Джей зажмурилась от удовольствия. По коже пробежали мурашки.

Как давно она не чувствовала ветра.

Но этот ветер принёс кое-что ещё: вместе с шелестом листьев Джей услышала лёгкую мелодию. Чей-то голос, похоже, детский, напевал песню. Где-то очень близко.

Джей сразу повернулась к дому, но в руинах по-прежнему никто не шевелился – или она никого не могла рассмотреть.

«Оно не в доме. Оно ближе».

Тоненький голосок. Всего одна нота. Это похоже было на жужжание мухи, только гораздо тоньше. Ветер прекратился, деревья замолчали – а голос всё проносился по воздуху.

Джей повернулась обратно к статуе – та по-прежнему закрывала лицо. Рот её тоже был прикрыт.

Она сделала шаг назад. Второй. Третий. Статуя всё так же не двигалась. И тогда Джей побежала мимо статуй, мимо заброшенного дома и в глубину леса.

Остановилась она, когда лёгкие начали невыносимо гореть. И вслед за ними зажгло и руки.

«Неужели здесь нет никого, кроме статуй?» – подумала Джей, и эта мысль отдавала таким острым и горьким разочарованием, что ей пришлось закрыть себе рот, чтобы не застонать снова.

В груди отчаянно забилось сердце.

«Ты слишком много думаешь».

Голос был прав. Джей сжала руки над головой, потянув себя за волосы, и приступ тянущей боли помог ей очнуться. Она глубоко выдохнула, оглядываясь на опушку.

Ничего на ней не было. И мелодия наверняка показалась. Нужно найти родителей. Или ответы. Джей не знала, что было ценнее.

«Да брось, ты просто хочешь увидеть маму».

Образ: закрытая дверь мастерской, лестница, Лина. Второй образ: улыбка, колени и неповторимый запах лаванды, окружавший маму всегда и везде.

Джей устало выдохнула. Никаких больше образов, только не здесь.

– Я сломаю себя тут быстрее, чем это сделает лес, – пробормотала она и побрела вперёд.

Небо над ней уже было чёрным, но она даже не посмотрела вверх.

Если б посмотрела – увидела бы, как на вершинах самых высоких деревьев сидят феи. Недвижимые, они смотрели на неё, и их покрытые вязкой слизью, скрюченные крылья едва заметно шевелились.

* * *

Времени по-прежнему не было.

Оно спряталось за широкими стволами деревьев, испугавшись нового мира. Здесь у него не было власти: лес был настолько другим, что здесь ранее не существовало ни времени, ни человека.

Джей шла, не позволяя себе нервничать и возвращаться в детские воспоминания.

Но постепенно в её защитный пузырь пробрался жучок – маленький и ловкий, а потому незаметный. Она даже не осознала, как жучок проник внутрь неё и наплодил огромных жуков и червей, что вновь сковали её сердце.

Лес был одиночеством.

Джей шла и не видела ни одного признака жизни. Иногда она натыкалась на заброшенные здания – какие-то побольше, какие-то поменьше, – и это лишь подтверждало её сомнения.

Опустевший лес молчал. Были только она, её голос и ветер.

Теперь ей становилось ужасно не по себе: она больше не хваталась за деревья, не слушала голос – и даже шла всё медленнее.

Лес был просто огромным рядом деревьев. Раньше здесь кто-то жил, но теперь это такое же гиблое и покинутое всеми место, как Белая Земля. И стоило Джей впервые допустить такую мысль, как всё изменилось.

Джей вышла на очередную поляну, и перед ней расступились деревья, открыв огромный пустой круг. Этот круг был покрыт ярко-зелёной травой, освещённой лунным светом.

Здесь не было зданий.

Только статуи девушек с закрытыми ртами – поначалу Джей неотрывно наблюдала за ними, но вскоре убедилась, что они петь не собираются.

И розы.

Да, это были розы – длинные и с огромными шипами. Они возвышались над низкой травой и слегка покачивались, движимые то ли ветром, то ли каким-то своим ритмом.

Что-то не так. Розы были синими.

– Такого… не бывает, – пробормотала Джей.

«Неужели это единственное, что тебя здесь удивило?»

Джей покачала головой и только потом заметила: воздух впереди неё мерцал. Присмотрелась немного – и перед глазами появилась стена мерцающих искр, тёмно-синих и золотых, и края ей не было видно.

Джей переместила на эту стену всё своё внимание.

Искры тянули к себе. Глаза от них болели, но она и не подумала отвести взгляд.

Джей сделала два осторожных шага вперёд и протянула руку к этой стене, сама не заметив, как статуи вновь начали петь свою тонкую мелодию, и искры замерцали ещё сильнее, хаотично перемещаясь в лунном свете.

Её рука прошла сквозь стену, и воздух снова стал горячим. Сухим и горячим, прямо как в засуху, и Джей на секунду подумала, что её могло выбросить в Белую Землю.

От этой мысли всё тело покрылось мурашками.

Боковым зрением Джей заметила возле статуи скрюченную фигуру и тут же вскрикнула, убрав руку от стены. Это был первый громкий звук, который она издала (и услышала) в лесу.

Джей готова была развернуться и убежать прямо сейчас – но ведь именно этого она и ждала и ради этого преодолела такой путь.

Чтобы кого-то встретить. Чтобы получить ответы.

Это была сгорбленная коричневая фигура с согнутыми крыльями, покрытыми неясной жижей, с чёрным лицом, если это можно было назвать лицом, кривыми пальцами, кривыми руками и ногами. Всё в ней было согнуто и искривлено, будто она затаилась, пережидая опасность.

И глаза. Глаза, которые не моргали. Глаза, уставившиеся прямо на неё.

Джей вскрикнула ещё раз.

Задышала часто-часто.

«Это-фея-это-фея-ЭТО-ФЕЯ!» – мысленно кричала она, пытаясь заставить себя либо убежать, либо, наоборот, приблизиться к лесному существу.

Но не двигалась с места.

Она почувствовала, как её руки и ноги покрываются слизью – но никакой слизи не было.

«Пусть она тебя убьёт!»

Нужны ответы.

«Нужна смерть! Мы умрём в лесу, куда всегда стремились!»

Нужно с ней заговорить. Всё узнать. Если она умеет говорить.

«Ты не выберешься отсюда живой… ты проклята… весь твой род проклят… ты не должна жить».

Фея не двигалась. Не двигалась и Джей. Она просто не могла: в горле пересохло, в груди бешено стучало сердце, ноги подгибались и тряслись колени.

Джей взмокла. Воздух стал невыносимо тяжёлым. Голос внутри слишком громко дышал.

«Я хочу умереть! Здесь!»

– З-з-здр-р-равствуйте, – скорее прошипела, чем проговорила Джей. Руки отчаянно тряслись.

Она так сильно хотела упасть на землю. Тело казалось невыносимой ношей, и ноги больше не справлялись. Но она не падала. Что-то держало её на земле.

– Я не знаю, что ты здесь делаешь. Тем более прямо у входа, – сказал голос. Красные глаза не моргали и неотрывно смотрели на неё, и Джей поняла, что это был ещё один голос в её голове. Поэтому было так тихо. Феи общались мысленно.

По телу прокатилась нервная дрожь.

– Тебе здесь не место. Как и тем людям.

Джей сразу поняла, о ком шла речь. И весь остальной мир исчез, и осталась только уродливая фея и понимание, что вот они – ответы. Перед Джей пронеслись все мучительные образы – от детских разговоров с матерью до ссор с отцом, – и все они тут же ушли, и остался только один.

Всего один образ – образ их семьи. Лица мамы и бабушки, отца и Лины. Вместе, в одном доме – до того, как лес пришёл и разлучил их всех. И этот образ стал таким сильным, что у Джей распутались все нити, что связывали её с этим миром. Которые позволяли ей быть осторожной.

Которые защищали её от истерики.

– Где? Где мои родители? – закричала она, и этим криком попыталась передать всю свою боль, уничтожить фею. Она ненавидела её, даже не зная, что фея с ними сделала.

Она просто ненавидела. Потому что всё, что ей нужно было, чтобы избавиться от боли, – это ненавидеть.

– Те люди решили украсть у нас наши силы. Забрать часть нашего мира, чтобы принести его в ваш. Но наши миры должны жить отдельно во веки веков.

– П-почему? – прохрипела Джей, изо всех