Мужчина перевёл взгляд от Евы на меня, поджал губы, кивнул головой.

- Я хочу поговорить Уль, сейчас, прошу, - смотрит умоляюще.

- Я не…

Хочу сказать, «не готова», но язык прилипает к нёбу.

Киваю в знак согласия, и подхватив Еву на руки, несу её Вике. Думаю, подруга не откажется побыть с малышкой десять минут, именно на такое время я рассчитываю на разговор с Климом.

- Идём, - зову за собой отца моей дочери, после того, как Вика сама вышла мне навстречу, и забрала к себе в комнату свою крестницу.

Прохожу на кухню, включаю чайник, который Вика так и не успела согреть, так как Клим зашёл в квартиру.

- Присаживайся, - указываю на стул.

- Уль, - начинает Клим, стоит только ему присесть на указанное мною место, - я знаю, что вновь накосячил, вновь причинил тебе боль. Милена, она действительно беременна, но я не уверен, что отцом являюсь я.

Молчу, и стараюсь не показывать, как мне неприятен этот разговор, но рано или поздно он бы случился.

- Я знаю, что отец рассказал тебе о тесте ДНК, который мы сделали, результат будет готов через неделю. Уль, как бы я не сомневался, но результат может быть положительным.

Сердце в груди забилось в разы быстрее, в ногах появилась слабость. Тихонечко подошла к столу, выдвинула стул и присела напротив любимого мужчины. Я уже знала, что он мне скажет. Он не сможет бросить беременную жену и своего ребёнка.

- Если он мой, я не брошу его…

Озвучивает то, что я и так знала.

Знать, догадываться и слышать это из уст любимого, разные вещи. В груди стало так больно, что ладони непроизвольно сжались в кулаки, острые ногти впились в кожу.

- …ты сможешь стать для него мамой Уль? Сможешь?

- Что? – подняла взгляд на мужчину, не совсем поняла о чём он говорит.

Я пропустила мимо ушей дальнейшие слова мужчины, боль оказалась сильнее чем я думала.

- Ты меня не слушала? – смотрит без капли укоризны.

- Нет прости, я… задумалась, - отвечаю, избегая встречи глазами.

- Я не оставлю ребёнка Милене Уль, он не нужен ей, он для неё просто манипуляцию для удержания меня рядом с ней, не более, - качает головой, - но и вас с Евой я больше не брошу, не смогу, вы мои. Слышишь? Мои! Уль, ты сможешь принять моего ребёнка от другой женщины? сможешь принять нас, если тест будет положительным?

- Исё, - доносится радостный вопль Евы с зелёной лужайки устеленной россыпью цветущих одуванчиков.

Что произносит в ответ ей бабушка мне не слышно, но вижу, как женщина срывает ещё пару красивых цветов, и вплетает их в венок.

- Может всё же вернёшься Ульян? – в сотый раз слышу этот вопрос, - у нас же лучше, зарплата выше, - приводит «аргумент».

Поворачиваюсь к когда-то начальнику, ловлю его умоляющий взгляд, качаю головой.

- Нет, и не просите, меня полностью устраивает, моя работа, и зарплата тоже, нам хватает, - говорю, как можно убедительней.

На самом деле моей зарплаты хватает впритык до следующий, если не покупать ничего лишнего. Но об этом мужчине знать не обязательно.

- Хватает им, - обижено произносит Никанор Назарович, - почему не берёшь те деньги, что Клим перевод? Они же для вам с Евой, чего ты морозишься Уль?

Хитрый лис вы! Никанор Назарович. Вновь свернул разговор к своему пасынку.

- Никанор Назарович, не надо, - качаю головой, отворачиваюсь от мужчины, смотрю на дочь, как она продолжает срывать одуванчики, пачкая ручки.

- Снова не надо! – повышает тон, - прости, - уже мягко, - не могу я смотреть, как вы оба страдаете, - печаль в глазах мужчины искрения, душу терзающая.

- Я не страдаю, - слишком быстро отвечаю.

- Как же, не страдает она, это можешь вон Еве лапшу на уши вешать, но не мне, - скрещивает руки на груди.

Молчу, мне нечем возразить, и так понятно, этому человеку врать бесполезно.

- Ульян, - как-то не добро начинает мужчина, - скажи мне, чего ты хочешь?

- Счастья женского, настоящего, которого у меня ещё не было, - отвечаю честно.

-  Так в чём проблема Уля?! Твоё «счастье» рядом ходит, под окнами вашими ночует! Протягивай руку и бери его! – разворачивается в пол-оборота, чуть руками не трясёт.

- Не рвите моё сердце, Никанор Назарович, - произношу с мольбой, - ему и так не легко, - опускаю голову вниз, смотрю на сжатые кулачки, - он…

- Идиот он! Знаю! Об этом все знают! Но он оказался прав Уля, к сожалению, прав, - понуро заканчивает мужчина.

- Вы его защищаете? – не верю своим ушам, - Никанор Назарович! В чём он оказался прав? Он хотел отобрать ребёнка у родной матери! Разлучить их! Лишить женщину дитя! – практически кричу.

Меня потряхивает от одной только мысли, что у меня заберут Еву.

- Да Уля, я его защищаю, - честно отвечает мужчина, - и скажу больше, я был бы рад, если бы у Милены забрали ребёнка…

- Что?! – вскрикиваю на весь парк, привлекая внимание не только Евы и Нины Альбертовны, но и посторонних людей.

- Не кричи, - беззлобно шикает мужчина, - ты просто не знаешь всего. Милена избавилась от ребёнка, Клим был прав, малыш не нужен был ей, - зло поджимает губы.

Воздух застревает где-то на полпути к легким, образуя болезненный ком. Вот так легко взяла и избавилась!

- Боже, - пищу, прячу лицо в ладонях.

- А ведь это мог быть ребёнок Клима, брат или сестра Евы, - продолжает мужчина, - она сделала операцию через два дня после оглашения результата теста ДНК. Она сама не знает, чей это был ребёнок.

С трудом сдерживаю рвущийся наружу крик, но вот слёзы удержать не могу. Они льются крупными каплями.

- Иногда Ульян, то, что кажется ужасным, становится спасением, - обнимает меня за плечи, притягивает к своей груди, - Нина тоже ужаснулась, когда услышала от Клима, что он готов отобрать у Милены ребёнка. А потом плакала, вот так же, как и ты сейчас, и у сына прощение просила, что о нём плохое думала, - вздыхает мужчина.

Боже! Ну почему я такая дура? Почему? Я могла получить своё заветное счастье три месяца назад, не посчитай я Клима монстром!

Три месяца назад, я выгнала Клима из квартиры и запретила приближаться ко мне и Еве, даже если тест окажется отрицательным. Выгнала, посчитав монстром, который собирается отнять ребёнка у родной матери. Я после его слов, поставила себя на место Милены, и чуть сума не сошла от бури боли, что скрутило меня изнутри.

Если бы я знала, что так будет, не за чтобы не прогнала любимого мужчину. Монстром оказался ни Клим, монстром оказалась Милена.

Между нами, вновь встала чужая ложь.

- Мам, - голос Евы совсем рядом, - оти!