Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она схомячила его и уставилась на остатки моей половины. Я затолкал последний кусок в рот прежде, чем она успела бы его захапать.
— Безусловно, было вкусно, — сказала она. — Я не ем уже целую вечность.
Я ещё раньше приметил, что она худосочна, но значения не придал. Мало ли — некоторые считают особым шиком походить на трупак.
— Присаживайтесь, — сказал я.
Она села. Маффин облизал с её подбородка остатки майонеза.
— Меня хотят отравить, — произнесла она.
— Понимаю.
— Это страшно. Я не отваживаюсь притронуться и к кусочку. Я чахну на глазах. Вы должны мне помочь.
— Я стою три сотни монет в день, — сказал я.
— Три сотни чего?
— Долларов.
Вообще-то это моя двойная ставка, но я смекнул, что ей это по силам. У неё были бриллиантовые серьги, жемчужное ожерелье и восемь колец. Я знал, что ни одно из её украшений не фальшивка, как-никак, голубые волосы и пудель…
— Звучит дороговато.
— Зато того стоит, — сказал я. — Я — лучший.
Она закатила глаза к потолку, будто сомневалась в моих словах.
— Не следует трястись над каждым грошом, — сказал я, — когда на кону ваша жизнь.
— Думаю, вы правы.
— Разумеется, прав.
Она поставила Маффина на пол. Он скользнул под стол и принялся жевать мой ботинок. Я воспользовался вторым ботинком, чтобы это пресечь, пока Мэйбл вытаскивала из сумочки чековую книжку. Обычно я настаиваю на наличных. Зачастую мои клиенты (когда таковые ещё были) оказывались неплательщиками. Но я решил, что Мэйбл доверять можно.
Она выписала чек на имя Дюка Скэнлона, частного детектива. Затем заполнила сумму. Я облизал губы и прекратил пинать Маффина. Она подписала чек и подтолкнула его через стол. Извозюкав в майонезе.
— Этого хватит, — спросила она, — чтобы нанять вас на неделю?
— Считайте меня уже нанятым. Для начала, почему вы думаете, что вас хотят отравить?
— Я не думаю, что меня хотят отравить, я знаю.
— Уже были покушения на вашу жизнь? — спросил я.
Она опять закатила глаза. У неё это здорово получалось.
— Мой дорогой юноша — могу я Вас называть Дюком?
— Дюк к вашим услугам, Мэйбл.
— А теперь слушайте сюда, Дюк, если бы меня уже травили, мне вряд ли бы понадобились ваши услуги. Я бы «собирала маргаритки», как мой дорогой муж Оскар.
— А что случилось с Оскаром? — спросил я.
— Помер, разумеется. Такое случается с людьми, когда их травят.
— Ага, — сказал я,
— Разумеется ага. Это было ужасно. Он не мог сглотнуть. Он только пожаловался, что голландский соус застрял в горле, а в следующий момент его уже не стало.
— Яйца Бенедикт[12]? — спросил я.
— Совершенно верно.
— Когда это случилось?
— Пятнадцатого апреля, — сказала Мэйбл. — Уже больше месяца и я с тех пор ни разу толком не поела. Понимаете, кто бы там ни убил Оскара, он намерен проделать то же самое и со мной.
Маффин попытался приладиться к моей ноге. Улыбаясь Мэйбл, не видевшей, что происходит, я нагнулся, треснул маленького очаровашку по башке и скрутил ему уши. Он цапнул меня за запястье, отбежал и, довольный собой, запрыгнул на колени Мэйбл.
— Что нашла полиция? — спросил я.
— Полиция? Ха! Я твердила и твердила им, что Оскара отравили, но разве они слушают? Нет. Что касается полиции, по их мнению, бедный Оскар просто скончался от остановки сердца.
— У Оскара была остановка сердца?
— Безусловно, была, к тому времени как они его увидели.
— Вскрытие производилось?
— Конечно.
— Следов яда не нашли?
— Нет, но я обсудила этот вопрос со своим психологом и он заверил меня, что есть некоторые виды яда, которые можно и не обнаружить.
— Он прав, — сказал я.
— Конечно. Он же врач.
— У вас есть какие-нибудь идеи, кто бы мог…
— Нет ли у Вас ещё одного из тех великолепных сэндвичей? — перебила она.
— При себе — нет, — ответил я.
— Тогда давайте обсудим остальные детали за обедом. Умираю от голода.
Я был целиком за. Не только потому, что хотел есть, но и потому что знакомство стоило обмыть. Я был на две тысячи сто долларов богаче, чем десять минут назад и дельце было верное. А всего-то и надо, что изображать бурную деятельность.
Потому как опасности, что Мэйбл Вингэйт отравят, не было. Её покойный супруг, Оскар, откинулся из-за забарахлившего мотора, а не яиц Бенедикт. Это подходило копам; вполне подходило и мне.
Мозгоправ наверняка имел определение состоянию Мэйбл, у которой ум зашёл за разум в попытках справиться с внезапным шоком от смерти Оскара. У меня тоже было для этого название — «психичка».
Мэйбл была психичка — и богатая психичка.
Я мог жить, как бандит.
— Ни слова об этом шофёру, — предупредила она, когда мы выходили из здания.
А самому шофёру велела:
— К Ямамото.
Тронулись.
— Я не особо за японскую кухню, — сказал я.
— Зато я — за.
Делать нечего, отправились к Ямамото. Мэйбл оставила Маффина с Гербертом, шофёром и мы вошли.
— Обожаю суши, — сказала она, когда мы садились за угловой столик.
— Суши? Это что, официантка?
— Вам многому нужно учиться, Дюк.
Она заказала нам обоим одно и то же. Когда официантка отошла, Мэйбл сразу взяла быка за рога.
— Один из моих родственников, — сказала она, — очевидно, является преступником. После того, как не стало Оскара, понимаете, всё семейное состояние оказалось у меня в руках. А после того, как не станет меня, они унаследуют кучу денег.
— И кто же точно получит эту кучу? — спросил я.
— В соответствии с условиями нашего завещания, состояние будет разделено между нашими тремя детьми. Также мы предусмотрели щедрую выплату каждому из наших слуг.
— Вы полагаете, что кто-то из детей отравил Оскара?
— Или кто-то из их супругов, — сказала Мэйбл. — Или кто-то из наших слуг. Или в комбинации.
— Иными словами, вы подозреваете всех.
Она кивнула.
— Итак, у каждого есть мотив. Но у кого была возможность? Кто присутствовал во время смерти Оскара?
— Все. Вингэйт Мэнор — довольно большое поместье. Все наши дети живут там со своими супругами. Слуги также были в доме в то утро: Герберт — шофёр, Джордж — дворецкий, Ванда — служанка, Кирк — конюх и, конечно, Элси — повариха.
Я посчитал по пальцам.
— Таким образом, насчитывается одиннадцать подозреваемых, — сказал я. — Внучата?
— Ни одного.
— Однако. Большой пучок получается. Может, удастся его немного уменьшить.
Прежде, чем мы принялись его уменьшать, принесли еду. Я уставился на неё. Как же я хотел обратно в Лу Дели!
— Что это за чертовщина? — спросил я.
— Суши, мой дорогой.
— На дохлую рыбу смахивает.
Мэйбл хихикнула.
Я опустил нос к тарелке и понюхал. Последний раз я нюхал что-либо подобное ребёнком, когда в лодке пытался выцепить