Джуб только сейчас начал понимать его слова. Он всегда любил человеческие празднества, которые являли собой столь красочное зрелище, столь странную смесь скупости и расточительности, такое изобилие поражающих воображение обычаев — одним словом, множество материала для изучения и анализа. Но в этом году, стоя в своем киоске утром последнего декабрьского дня, он понял, что день утратил свое очарование. Слишком уж жестокой была ирония. По всему городу люди готовились к встрече нового года, который мог стать последним годом их жизни, их цивилизации и их вида. Газеты писали о событиях года уходящего, и в каждой из них война с Роем провозглашалась событием года, и каждая из них писала о ней как о деле прошлом, если не считать каких-то незначительных операций по зачистке в странах третьего мира. Но Джуббен был не так глуп.

Он переложил какие-то газеты, продал экземпляр «Плейбоя» и мрачно уставился в прозрачное по-утреннему небо. Там ничего не было, кроме нескольких обрывков перистых облаков — они быстро неслись куда-то в вышине. Но она была там, он знал это. Далеко от Земли Прародительница летела сквозь непроницаемую тьму космоса, черная и массивная, как астероид. Она затмевала звезды, проплывая мимо них, безмолвная и жуткая, мертвая и холодная на вид. Сколько миров, сколько рас погибли из-за того, что купились на эту видимость? Внутри своей оболочки она жила, развивалась, с каждым днем становилась все разумней и совершенней, оттачивала свою тактику на каждой неудаче.

Расы Сети знали ее как врага с сотней имен: дьявольское семя, вселенская чума, адское чрево, пожирательница миров, прародительница кошмаров. В коллективном сознании богинь-королев Кондикки ей присвоили символ, который обозначал «ужас». Мыслящие машины с Крега передавали ее последовательностью бинарных импульсов, которая сигнализировала о неисправности, линконины пели о ней высокими, пронзительными, исполненными боли трелями. Но лучше всех ее помнили лай'бары. Для этих киборгов-долгожителей она была Тьят М'ра, закат расы. Десять тысяч лет назад Рой наводнил родную планету лай'баров. Киборги, заключенные в жизнеобеспечивающую оболочку, выжили, но те, кто так и не сменил плоть на металл, погибли — а с ними и все грядущие поколения. Лай'бары вот уже десять тысяч лет как превратились в мертвую расу.

— Прародительница! — вскрикнул тогда Эккедме, а Джуб так ничего и не понял — пока не перерезал бечевку, связывавшую кипу свежих газет, в тот день, когда ее отпрыски высадились в Нью-Джерси. «Должно быть, это какая-то ошибка», — глупо подумал он, увидев заголовки. Рой был кошмаром из истории и легенд, а они случаются только с другими планетами где-то далеко, а не с той, на которой находишься ты сам. И его научный, и его жизненный опыт здесь были бессильны; неудивительно, что он заподозрил такисиан, когда связь с капсулой на орбите оборвалась. Он чувствовал себя полным болваном.

И — хуже всего — он и был болваном. Обреченным я беспомощным болваном.

Она таилась там, наверху, эта живая, осязаемая тьма, которую Джуб почти чувствовал. В ее чреве вызревали новые поколения зародышей — жизнь, которая несла с собой смерть. И очень скоро ее дети вернутся и сожрут эту извращенно прекрасную расу, к которой он так привязался… сожрут и его тоже, если уж на то пошло, а он будет не в силах ничем помешать им.

— Хреново выглядишь, Морж, — буднично проскрежетал колючий, как наждачная бумага, голос.

Джуб поднял глаза… выше… выше. В Тролле было девять футов роста. Серая униформа скрывала зеленую бородавчатую кожу, а когда он ухмылялся, зубы торчали во все стороны. Зеленая лапища размером с крышку канализационного люка деликатно приподняла двумя пальчиками номер «Таймс». Ногти на пальцах были черными и острыми. За изготовленными по специальному заказу зеркальными очками поблескивали красные глазки под нависшими надбровными дугами.

— И чувствую себя тоже хреново, — отозвался Джуб. — Праздники — самое поганое время, Тролль. Как дела в клинике?

— Работы много, — ответил Тролль. — Тахион то и дело летает в Вашингтон на совещания. — Он тряхнул «Таймс». — Эти пришельцы всем испортили Рождество. Впрочем, я всегда считал Джерси одним большим рассадником дрожжевой инфекции. — Он покопался в карманах и вытащил смятую долларовую купюру. — В Пентагоне хотят шандарахнуть по этой летучей твари парочкой водородных бомб, но не могут ее найти.

Джуб кивнул, отсчитывая сдачу. Он сам пытался найти Прародительницу Роя через спутники, которые корабль Сети оставил на орбите, но потерпел неудачу. Она могла скрываться за Луной или на другой стороне Солнца — да в любом уголке космоса. А если уж ему со всей его техникой не удалось определить ее местонахождение, что говорить о людях?

— Док ничем не сможет им помочь, — хмуро сообщил он Троллю.

— Возможно. — Он подбросил пятидесятицентовую монетку на ладони, точным движением поймал ее и отправил в карман. — Но попытаться-то нужно, правда? Что еще остается делать? С наступающим тебя, Морж.

Он зашагал прочь — его ноги были толстыми и кряжистыми, как небольшие деревца, и длиной в рост самого Джуба.

Морж проводил его взглядом. Наверное, он прав, подумалось ему, когда Тролль скрылся за углом. Нужно попытаться.

Он закрыл свой киоск раньше обычного и отправился домой. Там, забравшись в ледяную ванну в тусклом красном свете лампочки, Джуб принялся обдумывать свои возможности. Собственно, существовала только одна.

Сеть могла бы спасти человечество от Прародительницы Роя. Разумеется, не задаром. Сеть никогда и ничего не делала просто так. Однако вне всякого сомнения, Земля с радостью заплатит любую цену. Даже если Верховный Торговец потребует права на Марс, или Луну, или все газовые гиганты — что это в сравнении с выживанием всего вида?

Итак, нужно сообщить Верховному Торговцу о том, что разумной расе, которая способна в будущем принести колоссальный доход, грозит уничтожение. А тахионный передатчик сгинул вместе с эмбе и его капсулой.

Джуббен должен создать замену, хотя совершенно не подходил для этой работы. Он же ксенолог, а не инженер! Он пользовался сотнями приспособлений, принцип действия которых был ему абсолютно непонятен, не говоря о возможности сборки или ремонта. Знание было самым дорогостоящим товаром в галактике, единственной по-настоящему твердой валютой Сети, и каждый вид ревностно охранял секреты своих технологий. Но каждый представитель Сети непременно имел тахионный передатчик — включая самые примитивные миры вроде Глаббера, которые даже не могли себе позволить обзавестись собственными звездолетами. Если бы мелкие виды не имели возможности вызывать большие звездолеты на свои затерянные, отсталые планеты, что тогда стало бы с торговлей, как можно было бы продавать и покупать миры, как прибыль могла бы стекаться к Верховным Торговцам?

Вся библиотека Джуба состояла из девяти небольших кристаллических стержней. Один вмещал в себя коллекцию песен, литературы и эротики с его планеты; второй хранил труд всей его жизни, включая и исследования Земли. Все прочие содержали научные данные. Среди них не могло не быть чертежей тахионного передатчика. Разумеется, все то, что он просмотрит, будет учтено и вычтено из стоимости его исследований Земли, но ведь ради спасения разумной расы можно пойти на это?