С другой стороны, может, так оно и есть?

В моей жизни была всего одна влюбленность, и она закончилась плачевно. Но не все же мужики такие, как Витя? Чего опасаться?

Но если он все-таки такой же, как все?

Что же делать?



— Дашка, можно я с тобой кое-чем поделюсь? — вдруг покраснела Шевченко. — Заодно отвлеку тебя от моральных страданий.

— Угу.

— Ты только не смейся. Я вчера прочитала, как можно узнать размер… ну… достоинства. Чтоб наверняка.

Оригинальное начало.

— Сокровище моё, зачем ты такие вещи читала?

— Да так. — Она неоднозначно отвела взгляд. — Просто наткнулась случайно на статью.

Угу. Случайно вбила в поисковик запрос, случайно открыла нужную ссылку и случайно дочитала до конца.

Знаем мы такие случайности.

— И как же?

— В общем, смотри. — Она радостно растопырила ладонь. — Если у парня большой палец приличного размера, то у него и внизу всё хорошо.

Я задумчиво посмотрела на свой большой палец. Не знаю, что пыталась рассмотреть. Видимо, представляла себя самцом. Скажу честно: мужик из меня получился бы очень так себе.

Хиленький. Без особых поводов для гордости. Сантиметров этак на пять.

— А приличного — это сколько? — уточнила на всякий случай.

— Приличного — это прилично, — авторитетно заявила Шевченко. — Лапища должна быть ВО!

— Ну и чего ты от меня хочешь? Ириш, я тогда на вечеринке пошутила про член Коперника. Не представляю, каких он масштабов.

— Да это понятно, — она махнула рукой. — Просто я вспомнила руку Вани. А у него же палец реально гигантский! Никогда не замечала? Короче говоря, я всю ночь маялась, форумы читала. Кто-то пишет, что так и есть. Другие ржут. Вот и как узнать правду? Не спрашивать же напрямую? Мне теперь это покоя не дает.

Страшнее было другое: теперь эта мысль не отпускала и меня.

Придется досмотреть Коперника.

Блин, Иришка! Умеет же сбить депрессивный настрой.

* * *

Кошелев затеял что-то недоброе. Я поняла это сразу же, как засекла его у спальни Коперника. Они с Семеновым Мишей — попугаи-неразлучники, блин — не ломились внутрь, а просто стояли и осматривали дверь.

Подозрительно так, с каким-то особым любопытством.

— Вам чего надо? — Я подбоченилась.

— Иди куда шла, — отмахнулся Серега, а Семенов посмотрел на меня глазами, полными нераздельной страсти.

Надо сказать, что он практически перестал меня домогаться. В кино больше не зазывал, медведей не дарил. Но чувствовалось: в нем до сих пор кипит желание уложить объект вожделения в постель.

О каких-то высоких чувствах говорить бесполезно. Семенов — человек приземленный и интересов своих не скрывает.

За что я его, кстати, уважаю.

— Вообще-то я шла к Ване. А вот что вы тут забыли, голубки?

— Просто стоим. — Серега невинно развел руками. — А что, нельзя?

— Кошелев, не вешай мне лапшу на уши, — грозно надвинулась я на бывшего парня Иришки. — Твоя комната этажом ниже. Вот и катись туда.

— Дашка, ты б это… — пробубнил Семенов, но не нашелся, как закончить фразу.

Мне захотелось вдарить идиоту-Кошелеву, ибо он не сдвинулся ни на дюйм. Стоял с видом праведника и дебильно улыбался.

— Если хоть волос упадет с головы Коперника, я тебя прикончу.

Я говорила это вполне серьезно. Ванюша — хороший мальчик, лучше половины моих знакомых. Добрый, правильный. Он не должен пострадать за то, что отстоял мою честь на вечеринке.

— Это как же? Преподу своему пожалуешься? — Кошелев гаденько подмигнул мне. — Иванова, святошу не изображай. Я-то в курсе, что он имеет тебя во всех позах. Орешь небось, когда кончаешь: «А-а-ах, Станислав Тимофеевич, я вся теку-у-у!» — простонал, скорчив мину.

Я поморщилась.

Так, Даша, терпи. Будь спокойнее по отношению ко всяким дегенератам. Вдохни. Выдохни. Оттесни его и войди в комнату Коперника. Пусть подавится своими сальными шуточками.

— А что такое? — Кошелев схватил меня за край толстовки, дернул на себя. — Стыдно признаться?

— Серег, не трогай ты Дашу… — вступился Семенов.

— Миша, да пойми ты уже. Эта потаскуха никогда тебе не даст. Её дыра для всех доступна, кроме тебя. Что у нее, что подруги, которая меня месяцами динамила. Целка, мать вашу!

Короче говоря, я не смогла сдержаться.

Колено само по себе въехало прямо промеж ног Кошелева. Ровнехонько в предмет его гордости (не удивлюсь, если он этим предметом гордится).

— …! — издал Серега смесь каких-то неприличных звуков и схватился за причинное место обеими ладонями. — Я тебя прикончу.

— Валяй, котеночек. — Отослав ему воздушный поцелуй, я дернула дверную ручку.

Кстати, вынуждена отметить, что большой палец у героя девичьих грез так себе.

Блин, Иришка! Из-за неё я теперь ладони всех парней рассматриваю с научным интересом.



— Если ты думаешь, что я прощу этому задроту разбитый нос, то глубоко ошибаешься… — донеслось змеиное шипение, которое потонуло, стоило двери захлопнуться за моей спиной.

Коперник собирал карточный дом. Точнее — он мастерил какой-то гигантский замок во весь стол, с кучей башенок, галерей и переходов. На это ушло колод пять, не меньше.

Откуда они только у него в таком количестве?

И вообще. Где Иван берет свободное время, чтобы читать статьи, играть в настольные игры, дома выстраивать? Ещё и рефераты мне строчить успевает.

У него точно двадцать четыре часа в сутках, а не пятьдесят шесть?

— Тихо! — взмолился он, выкладывая очередную карту. — Не двигайся.

Пришлось замереть на пороге и рассказать о моем столкновении с жаждущим крови Кошелевым.

— Хм, так вот почему в кастрюле с моим супом плавал использованный женский тампон! — довольно хмыкнул Коперник.

— Это вызывает у тебя радость?

— Нет, просто я всегда хочу докопаться до истины. А тампон — это необычно, хоть и омерзительно. — Он медленно поднялся из-за стола и подошел ко мне. — Ты чего пришла? Мы завтра занимаемся.

— Да я ненадолго. Покажи руку.

— Зачем? — Сознательный Ванюша на всякий случай спрятал обе ладони за спину.

— Погадать хочу, — нагло соврала я и схватила Коперника за рукав.

Переплетений линий у него так много, что детей штук пятнадцать можно нагадать. Или кого там нагадывают? Я помню только линию жизни, которая у Ивана тянется аж к запястью.