Кроме междометий, ничего не на ум не приходило.

Зато накатывал страх. Подбирался к горлу, царапая то изнутри когтями. Такие вещи всегда давались мне с трудом: чувства, красивые слова, предложения. Ведь это только в сказках после признания в любви начинается то самое «жили они долго и счастливо».

В реальности же оказывается, что всё далеко не так замечательно. Бытовые ссоры, придирки по мелочам. Незакрытые тюбики с пастой или раскиданные носки. Говорят, люди из-за этого разводятся.

Черт, я, например, носки не убираю. Кидаю по всей спальне, а потом отыскиваю в самых внезапных местах: под подушкой, в ящиках стола, на подоконнике.

Вдруг он бросит меня?..

Из-за носков?..

— Стас, давай пока не будем жить вместе? — почти беззвучно, одними губами.

— Почему? — Измайлов напрягся.

Потому что мы друг друга убьем при первом же удобном случае. Гарантирую.

Потому что мне учиться надо, а не отношения строить. Потому что Иришка ещё не отдалась Копернику, а влюбить их на расстоянии будет проблематично. Да и за самим Ванюшей нужно присматривать, ибо за ним охотится озлобленный Кошелев.

Но как объяснить это Стасу? Поймет ли он меня?

— Давай начнем с малого, — улыбнулась ему робко. — Я буду чаще у тебя ночевать, к примеру. Купим общее постельное белье, а?

— Даш, дело не в частоте, — вздохнув, почесал переносицу. — Мне хочется видеть тебя постоянно, а не вечерами или на занятиях.

— Мне тебя тоже, — даже не слукавила. — Но нам рано съезжаться. Не знаю, как объяснить.

Кажется, я начала замыкаться в себе. Вжалась в стенку и смотрела оттуда с испугом, осознавая, что ещё немного, и меня накроет волной паники.

А потом я просто дам дёру, отключу телефон и буду изображать растение.

— Ты ничего не ответила на моё признание

— Я… — сглотнула.

— Всё понятно.

Стас отвернулся и, расправив плечи так, что выступили лопатки, двинул в сторону ванной. В воздухе повисло тяжелое напряжение. Почти грозовые разряды. Вот-вот рванет настоящим скандалом, который зародился из пустяка.

— Да перестань ты! — нагнала его, развернула к себе лицом, ткнулась носом в грудь. — Ты мне нравишься. Безумно. Очень сильно. Я только сегодня рассказывала подруге, что влюбляюсь в тебя. Просто влюбляться — это не совсем любить.

— От твоих слов лучше не становится.

— Дай нам время! — затараторила, потерлась щекой о рубашку. — Не торопи меня, пожалуйста. Мы обязательно съедемся, но чуть-чуть попозже. Мне ещё подругу нужно сбагрить.

— Чего-чего? — посмотрел на меня озадаченно.

— Я же рассказывала тебе про Коперника. Так вот, Иришка им заинтересовалась. Осталось все ниточки соединить, и всё. Совет им да любовь. Ну, как я могу их сейчас бросить? На половине пути. Кстати… — осеклась, припомнив утренний разговор с Шевченко. — Покажи-ка большой палец. Хм, странно.

Ладонь Измайлова была вполне себе аристократической. Узкая, красивая. Пальцы тонкие и длинные, но не выдающиеся, как у того же Коперника.

— Что странно? — Стас тоже осмотрел руку.

Пришлось поделиться с ним научным фактом: каков палец, таково и в штанах.

— Вот. А у тебя как-то не складывается. Рука-то вон какая.

— Это ты сейчас тактично намекнула, что у меня маленький член? — от внезапности моего признания Стас опешил.

— Скорее маленький палец, — покраснела так густо, что можно намазывать на хлеб.

Измайлов расхохотался. В голос. Громко. До слез. Он прижал меня к себе и сказал:



— Ладно, черт с тобой, золотая рыбка. Живи пока в общежитии, строй свои гениальные козни. Я всё равно тебя никуда не отпущу! Ты же — вихрь проблем. Я без тебя заскучаю или сопьюсь.

— Спасибо… А я ради тебя комплект белья купила, — смущенно опустила взор.

— Да ладно? Постельного? — ехидно.

— Нет, нательного.

— Красивый?

Медленный кивок.

— Проверим…

Он огладил ладонями мою талию, чуть зацепил свитер, приподнимая его вверх. Теплые руки ползли по оголенной коже, раззадоривая, выжигая узоры. Вскоре свитер оказался сброшен на пол, и Стас оглаживал пальцами сосок через полупрозрачную ткань. Зацеловывал, прикусывал, оставляя отметины.

Из моего рта вырвался короткий стон.

Ох…

Нас нагло прервали в середине процесса звонком в дверь. Трезвонили долго. Мучительно. Не отпуская пальца с кнопки.

— Ты кого-то ждешь? — поинтересовалась сиплым от желания голосом.

— Не-а, — не менее хрипло ответил он сам.

Я натянула обратно свитер и скрылась в кухне, собираясь поставить чайник. Судя по всему, продолжить нас не дадут.

— Настя?! — с раздражением донеслось из прихожей.

— Ста-а-ас, — булькнула девушка и горько разрыдалась.

Говорят, что к беременным женщинам нужно быть терпимее. У них гормоны, и всё такое. Но, если честно, мне этот театр одного актера надоел ещё несколько недель назад.

Стас сказал, что скоро женится?

Так вот же она, невеста.

Получите, распишитесь.

Я выползла в коридор разозленной мегерой и скрестила руки на груди.

— Что случилось, котик?

«Котик» задумчиво посмотрел вначале на меня, потом на ревущую бывшую девушку, которая подняла взор гигантских очей, похлопала ресницами.

— Ой, а я тебя где-то видела… — внезапно выдала она. — Точно! В институте! Ах ты дрянь! Не сказала мне, что встречаешься со Стасом!

Договорив, Настя рванула на меня разъяренным буйволом.

Я не придумала ничего лучше, чем отойти в сторонку, и Анастасия просто пробежала мимо. Рыкнула. Завопила что-то нечленораздельное.

— Настя! — рявкнул Измайлов, задвигая меня за спину. — Что тебе надо?

— Я ушла из дома, — пискнула она, рассматривая «соперницу» с лютой ненавистью. — Мама запрещает мне быть с Игорем. Я решила, что она не может мешать нашему счастью. И вот…

О, так она все-таки одумалась и пошла охмурять друга Стаса?

Только сейчас я заметила сиротливо стоящий в общем коридоре чемодан.

— Ну и почему ты ушла ко мне, а не к нему? — устало.

— Игорь трубку не бере-е-ет, — вновь взвыла невестушка. — Я к нему приехала, а дома никого. Вдруг он меня разлюбил? Вдруг уже спит с кем-то другим?

Что за мексиканские страсти, мать вашу. Кто-то кому-то изменяет, кто-то от кого-то уходит, возвращается. Все матери поголовно сходят с ума. Обострение у них, что ли?