Но это было невозможно. Все, что она могла, – наслаждаться этой близостью и не отпускать Дэвида от себя как можно дольше.

Эмма поняла, что сейчас должна быть честна с ним.

– Да, я слышала много комплиментов, – сказала она. – Когда я была совсем юной и своенравной, позволила этим комплиментам вскружить себе голову. Надеюсь, с возрастом я стала мудрее и могу отличить искреннюю правду от лжи.

Дэвид повернулся к ней. Его волосы были спутаны, серые глаза сияли в полутьме. Он нежно провел пальцем по ее губам, подбородку, не отрывая взгляда от ее глаз, словно стараясь запомнить навсегда. Он как будто впервые по-настоящему видел Эмму. Не женщину с сомнительным прошлым, преследуемую слухами, а подлинную Эмму.

– Когда я говорю, что ты красивая, смело можешь мне верить, – сказал он. – Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

Он прижался губами к ее лбу, и Эмма блаженно закрыла глаза. Уютно устроившись в кольце его рук, она слушала, как потрескивают поленья в камине.

– Ты расскажешь мне, что с тобой произошло, Эмма? Кто так обидел тебя, что ты больше не веришь словам?

Эмма покачала головой, думая о Филипе и его поступках.

– Прошлое… Я хотела бы, чтобы оно ушло навсегда, изгладилось из моей памяти, но его нельзя прогнать.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, – медленно проговорил Дэвид. – Есть люди, поступки, которые не изменить и о которых не забыть.

В памяти Эммы всплыли подробности его брака. Не о нем ли сейчас говорит Дэвид? Не его ли жена сделала его таким осторожным, таким недоверчивым?

– Твоя жена?

Дэвид молчал, и Эмма испугалась, что сказала лишнее.

– Да, – наконец ответил он, – она – одна из тех, кого я при всем желании не смог бы забыть.

– Ты очень любил ее?

– Думаю, ты знаешь, что случилось с Мод? – спросил он.

– Я знаю, что она сбежала и погибла. Но это же не означает, что ты не любил ее, хотя бы в начале вашей супружеской жизни? Я думала, что люблю Генри, а потом обнаружила, что он совсем не такой, каким казался мне. А когда он умер, я оплакивала не его, а того мужчину, которым он мог бы быть, свои мечты о нем.

– Да, к Мод у меня были похожие чувства, хотя я никогда об этом не задумывался.

– Ты стараешься совсем не вспоминать ее?

Дэвид печально усмехнулся:

– Боюсь, даже если бы я и хотел, моя сестра и ее любовь к слухам не дадут мне такой возможности. Луиза все еще убеждена, что между мной и Мод возникло недопонимание и, если бы Мод не погибла, все можно было бы уладить. Луиза полагает, что если найдет мне женщину, похожую на Мод…

Такую женщину, как прелестная и жизнерадостная мисс Хардинг? Новый, усовершенствованный вариант леди Мартон – более верная, но столь же общительная, как Мод Коул. Эмма содрогнулась.

– А что ты думаешь?

– Мы с Мод с самого начала не подходили друг другу, но я был слишком занят и слишком эгоистичен, чтобы заметить это. Мне пора было жениться, а она казалась подходящей партией. Я думал, она будет счастлива, став леди Мартон. Но мне так и не удалось сделать ее счастливой. Ей нужно было то, чего я не мог дать.

– Не могу поверить в это…

Дэвид был привлекательным, добрым, внимательным, умным… и прекрасным любовником. Чего еще могла пожелать женщина? Дэвид был всем, о чем Эмма могла мечтать… если бы только один импульсивный поступок не разрушил ее будущее. Теперь все, что ей оставалось, – эта ночь.

– Ей хотелось приключений. А у меня были Роуз-Хилл, семья и арендаторы, о которых я должен был заботиться, – сказал Дэвид. – Она поставила под угрозу все, что мне было дорого, но подарила мне Беатрис, поэтому я никогда не смогу возненавидеть Мод. Моя дочь – драгоценный дар.

– Да, – тихо ответила Эмма. – Беатрис – прелестное дитя.

Очевидно было, что Дэвид любит дочь всем сердцем и, если придется, будет яростно защищать ее.

– Ты любила своего мужа, Эмма? – вдруг спросил он.

Эмма глубоко вздохнула:

– Я… когда-то я думала, что да. Ради нашей любви я готова была на все, даже пренебрегла советами сестры. Мне казалось, что самое главное – быть рядом с ним и тогда все будет хорошо.

– Но все оказалось иначе?

– Да… – ответила Эмма, помедлив, и рассказала Дэвиду то, в чем никогда никому не признавалась, даже самой себе. – Я была для Генри всего лишь призом, а после того, как он получил меня, понял, что не знает, зачем женился. Я не была богатой невестой, благодаря которой он мог бы вести привычный образ жизни. Но еще до Генри… в школе… у нас был учитель танцев, мистер Милн. Он флиртовал со мной, и, должна признаться, мне это льстило. Видишь ли, в школе мне было очень одиноко, я впервые рассталась с семьей и хотела, чтобы кто-то был рядом. Боюсь, он воспринял это как поощрение и однажды ночью, в темном классе пытался поцеловать меня.

– Эмма… – сказал Дэвид, и его голос звучал мрачно.

Она рассмеялась.

– Когда я дала ему пощечину, он заявил, что это я соблазняла его и что нельзя винить мужчину за то, что он поддался на мои заигрывания. Еще он сказал, что, если бы я вела себе как леди, ничего бы не случилось. Вот почему мне трудно поверить, что, когда кто-то говорит о моей красоте, он не хочет ничего взамен.

В наступившей тишине Дэвид прижал Эмму к себе и нежно поцеловал в губы.

– Эмма Банкрофт, – сказал он, глядя ей в глаза, – ты – настоящая красавица.

У Эммы на глаза навернулись слезы. Никому и никогда она так безоговорочно не верила, как Дэвиду.

– А теперь спи, – сказал он, укрывая ее курткой. – Я подложу еще дров в камин и впущу Мюррея. Ни о чем больше не беспокойся.

Сильная усталость окутала Эмму, она кивнула и закрыла глаза. Теперь ее больше ничего не тревожило – ни Филип, ни деньги, ни будущее, ни прошлое. Она знала, что Дэвид рядом и этого было достаточно.

Эмма понимала, что мгновения скоротечны и так будет не всегда, но дала себе слово, что постарается удержать Дэвида рядом как можно дольше.

Из дневника Арабеллы Банкрофт

Нас нашли.

Мой кузен обнаружил нас в замке, а для него невыносима мысль о том, что сокровища Бартона, которые он считает своей собственностью, может найти кто-то другой. Мы спрятались в подвале, обняли друг друга, но Уильяма вырвали из моих объятий. Теперь я заперта в своей комнате и боюсь, что больше никогда не увижу Уильяма.

Дэвид тихо лежал, глядя на спящую Эмму. Отблески пламени мерцали на ее золотых волосах и нежной коже лица. На губах играла легкая улыбка, словно Эмма видела приятный сон.

Дэвид отдал бы все ради того, чтобы лицо Эммы чаще освещалось улыбкой, чтобы она была счастлива, но разве у них есть будущее?