- А что это значит «дух стихии», «воплощение стихии»?

Я заметила, что Барби растерялась от этих вопросов, а вот священник, следовавший за нами, только и ждал возможности перенять инициативу в разговоре:

- Когда-то Четыре стихии создали этот мир и населили его жизнью: птицами, рыбами, подземными гадами и зверями. И это было хорошо, но чего-то не хватало. Чтобы быть ближе к своим созданиям Стихии создали четыре Луны, что являются проводниками их сил. Но и так им было скучно, не интересно наблюдать за не имеющими чувств и разума существами. И тогда они создали Элементалей - первых своих потомков. Сейчас считается, что они были лишь бестелесными мифическими существами, но древние книги говорят нам иное. Это были первые разумные жители нашего мира. Они управляли магией своей стихии, как мы управляем собственными руками и ногами. Но случилась катастрофа, и магия стала пропадать из мира, Боги отвернулись от своих созданий. Немногие выжившие элементали стали просто людьми, от них произошли и мы. Лишь те, в ком сила предков все еще сильна, владеют магией, но и их становится все меньше, - он трагически заломил брови, и в целом, хоть было и интересно, у меня сложилось впечатление, что мне рассказывают привычную сказку, настолько часто повторяемую, что все слова уже почти выучены наизусть.

- А что же за катастрофа сделала из элементалей людей? - поинтересовалась я.

- Мудрецы древности говорят, что это был грех гордыни, - пафосно провозгласил священник. - Каждая из рас возомнила себя сильнее, мудрее и ближе к Богам, чем другие. И тогда четыре полные Луны выстроились в одну линию, соединив силы всех Четырех стихий, и лишили всех своих созданий связи со Стихиями, сделав их равными между собой.

- Людьми, - закончила я. - А как же другие расы? Орки, эльфы, дроу?

Священник покосился на сопровождавших меня полуорков и ответил уклончиво:

- Все мы дети Стихий.

Те нагло оскалились, а я поспешила закруглить нашу экскурсию - чувствую, там какая-то не слишком приятная тема с отношениями между людьми и другими расами.

В городе мы задержались еще на несколько дней, чтобы успеть собраться всем уезжающим, попрощаться со всеми остающимися и оформить для Гарта документы о том, что он больше никому ничего не должен. Я была так увлечена общением с Барби, что даже не обращала внимания на отношение местных жителей. Мне куда интереснее было, разговаривая с девушкой, переключаться на водное зрение и следить за тем, как у нее внутри плавает, словно рыбка в аквариуме, ребенок, чем считывать эмоции окружающих людей.

Когда же мы отплыли, все люди принесли мне новые клятвы. Да, я все же решила обновить клятвы и матросов, в этот раз они клялись не только не вредить, но и помогать и не уходить от меня, пока я не отпущу сама. В ответ я обещала заботиться и опекать их и их семьи.

Это было... не знаю, но после этой клятвы, после того, как сила воды скрепила наши слова, я стала чувствовать себя уверенно и спокойно, а сердце мое наполнилось радостью. Всех надо было опять расселить, накормить, одеть и обуть, придумать каждому занятие, развлечь Тамала - единственного в этот раз ребенка на борту. Но почему-то от этих забот я чувствовала только вдохновение и радость, а не негатив.

Уже ночью, глядя на тонкий-тонкий серп Голубой луны, такой бледный по сравнению с почти полной Желтой, я подумала о том, как изменилась в этом мире. Ведь я же никогда не была такой раньше. Я была фрилансером и не нуждалась никогда в обществе, даже наоборот, была одиночкой. И от семьи съехала, как только появилась возможность. Могла остаться, место было, квартиру бабушкину можно было бы и сдавать... но я решила съехать. Меня раздражал шум дома... воспоминания остались слабыми, этот мир подчистил мою память при попадании, но помню, что было шумно, раздражала... семья, да, наверное. Почему-то мне кажется, что племянники, но не помню точно.

И потом... я ведь была из людей, которые говорят «мой дом - моя крепость». С друзьями предпочитала всегда встречаться на нейтральной территории, а к себе не приглашать. Мне все казалось, что будет от гостей грязно, шумно... в целом неприятно. И никогда никого к себе не приглашала. И ведь не потому, что не было места. Вот у меня одноклассница, у той дом всегда нараспашку, что бы у кого не случится, у нее всегда можно было пересидеть-переночевать. Даже с рождением троих детей от двух разных мужей ничего не поменялось. Мне всегда казалось это странным.

А вот сейчас я встретила случайную девушку, про которую толком ничего не знаю - и рада, что могу отвезти ее в свой дом и позаботиться. Нет, конечно, у меня есть магия: я чуяла ее эмоции и раньше, а уж после клятвы и вовсе могу ни о чем не беспокоиться, но все же это очень-очень странное поведение для меня.

Так ни к чему и не придя, я пошла в свою каюту досыпать. Надо было еще придумать, как расселить всю эту компанию в своем доме. Или снять еще один? Зависит от того, кто чем будет заниматься. На счет Барби понятно, она останется при мне в качестве учительницы и секретарши, а остальные? Надо будет расспросить, кто что умеет.

Опять, войдя в порт Уркатоса, пришлось нанимать не только карету, но и телегу для перевозки всех людей. Барби пыталась сесть в телегу, пришлось едва ли не силой заставлять ее сесть со мной рядом:

- Да я и там могла бы доехать, - бормотала она смущенно, - неудобно же...

- Трястись беременной женщине в телеге неудобно, а вот ехать в карете - вполне удобно. Я бы и Вурю с сыном к нам взяла...

- Неприлично! - зашипел на меня Гарт. - Она простая жена рыбака, не волнуйтесь, они и так нормально доедут.

Я тяжело вздохнула. Ох уж эти социальные страты, сколько с ними мороки.

- Кстати, - вспомнила я, - а ты к какому классу относишься? Ты тоже считаешься купчихой и тоже не можешь на медяки размениваться?

- Нет, - Барби густо покраснела и стрельнула глазками в Гарта. - Мои предки были из обедневших купцов, но род идет от младшего сына, которому не было отписано наследства. Так что образование - единственный наш капитал, так всегда папа говорил, -она вспомнила об отце и загрустила, но быстро взяла себя в руки. - Так как прадед покинул купеческое сословие, то и медные монеты мне считать не зазорно. Но я получила патент на обучение и вступила в гильдию учителей, у меня есть именной патент, - она достала из-за пазухи подвеску, - но, так как я не отношусь к купеческому сословию, то он медный.

На подвеске было выгравировано ее имя Барабура Тукмист и раскрытая книга как символ учительского патента.

- А кто платил за твою работу в той деревне? Почему для увольнения деревенским пришлось слать жалобы в гильдию? - вспомнила я.

Она опять помрачнела, но все же ответила:

- В бедных местах стоят государственные школы, жалование в них платит из казны Император через гильдию образования. Но на самом деле деньги берутся частично из налогов, собранных с самой деревни, а частично из казны. В некоторых городах образование простых жителей поддерживают еще через разные благотворительные фонды, но у нас такого не было, разве что раньше некоторые жители могли мне с улова рыбину подарить или с урожая репы отсыпать.