В то время его всё чаще стала посещать мысль о том, что необходимо поговорить с Альфом. В итоге он сделал это – через три месяца, но всё-таки сделал – и узнал, что нет, увы, он не ошибся. Альф признался, что спал с Эвой. Они крепко набили друг другу морду в тот день и с тех пор больше не говорили о ней. Но продолжали дружить, не в последнюю очередь потому, что и тот, и другой в смысле отношений с Эвой остались на бобах.

Иногда Свен думал о том, что, возможно, ему известна не вся правда. Одно время он даже подозревал Альфа в том, что тот каким-то образом подстроил так, чтобы Эва оказалась в его постели, не желая этого. Нет, он её не принуждал, это абсолютно исключено, не его стиль; да и поступить так с девушкой своего друга-байкера – преступление по байкерским законам, не говоря уже о законах общечеловеческих. От байкеров Альф огреб бы за это прежде любой полиции. Эве стоило лишь сказать кому-нибудь из друзей. Нет, Альф этого не делал. Но ведь Эва говорила Свену, что не стала бы спать с Альфом. Она была раньше искренней, и он ей верил.

Самое поганое в этой истории заключалось в том, что Эва не позвонила Свену и не попыталась объясниться. Да, он находился в больнице, его домашний телефон не отвечал, и она могла не сразу узнать, что с ним случилось. Но что ей стоило позвонить тому же Джо в салун? Ей бы рассказали про неудачную японскую гонку. Но она не звонила ни Джо, никому другому. Хотя, возможно, она говорила с Альфом, а тот передал ей те его слова… Нет, всё дело в карьерных перспективах, которые перед ней замаячили. Эва просто перевернула страницу своей жизни и начала новую. Стокгольмская история осталась для неё в прошлом.

Сейчас, вспоминая встречу в Амстердаме, Свен подумал то же самое, что и три года назад: «Значит, я был прав». От того, что он был прав, легче не становилось.

Когда он думал об Эве плохо, то злился на себя за то, что так и не смог её забыть. Пора это сделать наконец, потому что она давно с другим парнем. Свен собственными глазами видел, как у них всё отлично.

Свен размышлял об этом и во время полета, и во время посадки в аэропорту Арланда, и когда забирал свой автомобиль с парковки, чтобы ехать домой. Он только недавно купил подержанный Audi. Это была его первая машина на четырех колесах, и он гордился своим приобретением.

По дороге ему пришла в голову совершенно идиотская идея – позвонить Альфу и рассказать о встрече с Эвой. Конечно, не по телефону, а встретиться, пообщаться, поговорить за жизнь. Свен был уверен, что для Альфа та история давно не имеет значения. Он теперь снимается в остросюжетных фильмах, похваляется знакомством с некоторыми из известных актеров, с которыми ему довелось работать в качестве каскадера. У него, как и раньше, нет проблем в личной жизни. Правда, постоянной подруги так себе и не завел – но он никогда к этому и не стремился.

Нет, разумеется, это идиотская затея – ворошить былое, заводить разговор об Эве, рассчитывать на совет старого друга в этом вопросе. К тому же Альф сейчас не в Швеции, а где-то в Альпах. Они последние полгода виделись редко – раз в месяц, максимум два. Оба были заняты своими делами. Но Альф часто ему звонил – узнать, как жизнь, рассказать какую-нибудь историю из числа тех, что с ним происходили на съемках.

«Хорошо хоть, что Эва не с ним, – подумал Свен. – Хотя всё равно хреново».

После отъезда основной части съемочной группы из Амстердама Эва перебралась в дешевый отель. Она хотела остаться в городе еще на несколько дней, побродить по улицам, почувствовать Амстердам заново, вспомнить, что он ей нравился. В прошлом году, когда они снимали здесь второй сезон, ей всё было по душе. Она с нетерпением ждала новой встречи целых двенадцать месяцев. И что вышло? Травма, обида на Свена, дикая неприязнь к Анне-Лизе, разочарование в работе, усталость. Не хотелось уезжать отсюда с такими чувствами, иначе потом только это и будет вспоминаться.

Алан нормально отнесся к её решению, но удивился, почему она поселилась в какой-то, как он выразился, «дерьмовой общаге», хотя могла остаться в «Виктории». Часть заработанных денег им уже выдали, и его удивляло, что Эва, имея возможность побаловать себя еще несколькими днями шикарной жизни, отказалась от этого. Но слишком сильно вникать в это он не стал.

Мыслями Алан был уже полностью в делах, связанных с его группой и альбомом. К съемкам клипа собирались приступить на следующей неделе, для чего планировалось поехать в Ирландию, где нашли подходящий антураж. Алан сообщил Эве, что Дарси, ассистент режиссера, которая занималась кастингом не только для сериала, но и для его будущего клипа, подобрала двух или трех кандидатов в соответствии с описанием, предоставленным Эвой.

– Если хочешь, свяжись с ней. Дарси тебе расскажет, кто они такие, у кого снимались, и ты выберешь, – предложил Алан, когда они встретились в кафе, чтобы вместе позавтракать. Через час ему нужно было улетать в Лондон. – Если потребуется, она тебе вышлет фотографии экспресс-почтой. Только надо быстро решать.

Эва ответила, что всецело полагается на выбор Дарси и самого Алана. Ей хотелось отдохнуть от слова «съемка», а для этого было необходимо поскорее попрощаться с Аланом и пойти в Вондель-парк, погулять там, попробовать забыть о событиях предыдущей недели.

– Тебе что, всё равно, с кем целоваться? – подколол её Алан.

– Абсолютно. Лишь бы фотогеничный был. Это же твой клип, а не мой.

– Зачем же я тогда Дарси запарил, чтобы она в базе актеров копалась, брюнета тебе искала?

– Затем, чтобы мне не подсунули блондина.

Алан допил кофе, встал из-за стола и сказал:

– Ладно, отдыхай и наслаждайся жизнью. Я жду тебя в Корке через неделю и надеюсь, что ты будешь повеселее.

Он чмокнул её в щеку и ушел.

«Повеселее, – подумала Эва, глядя ему вслед. – Это уж как бог даст». Ей нужно было сперва выбраться из кризиса. Она рассчитывала, что несколько свободных дней, в течение которых она будет предоставлена сама себе, пойдут ей на пользу. В Лондоне Алан непременно потащил бы её по клубам и кабакам, а ей хотелось взять в этом смысле паузу.

Кроме того, она обещала Ларсу встретиться. То, что произошло в последнюю ночь съемки, сильно заинтересовало её. Почему Колин так странно посмотрел ему вслед? Он выглядел так, словно вместо Ларса увидел призрака…

* * *

Встреча с Ларсом состоялась тем же вечером, и для начала они отправились в театр, чтобы посмотреть спектакль швейцарской труппы. В Амстердаме только что начался театральный фестиваль. Спектакль назывался «Три души миссис Кинг» и представлял собой пантомиму, которую исполняли три актера – одна женщина и двое мужчин. Эва и Ларс немного опоздали к началу, и им пришлось пробираться между рядами в темноте, искать свои места. Фестиваль был авангардным, и в оформлении сцены преобладал черный цвет. Стены зала тоже были обтянуты черной материей.

Эве было незнакомо произведение, по которому был поставлен спектакль, и имя автора ей ничего не говорило (посмотрев на афишу, она подумала, что это какой-то современный драматург, скорее всего западноевропеец). Но действие сразу захватило её. Актеры были потрясающе пластичны. Первый акт проходил при полной тишине, нарушаемой лишь отдельными звуковыми эффектами – лопнувшей струной сильно расстроенного альта, глухими ударами, звучащими словно бы издалека, отрывками фраз, сказанных людьми, которые не желали, чтобы их поняли. Пантомимой управлял четкий ритм, в соответствии с которым двигались актеры. Они визуализировали этот ритм, слышный только им самим. Эва была восхищена слаженностью их действий, профессионализмом и изумительной искренностью их игры.