в резонанс с частотой этого хохота начали позвякивать хрустальные подвески на шикарной люстре, висящей под потолком кабинета. Смех внезапно оборвался, но улыбка так и осталась на лице императора. Он резко встал с кресла, подошёл ко мне и протянул открытую ладонь.

— Дай пожму твою руку! Не бойся, кости не сломаю, хотя и могу это сделать, ведь я легко разгибаю подкову.

Я тоже встал, протянул ему открытую ладонь, и мы крепко пожали друг другу руки. Да так крепко, что оба не сговариваясь одновременно произнесли:

— Всё! Достаточно!

После этого хватка мощных рук ослабла, и я, глядя императору в глаза, представился:

— Сергей.

Он тоже внимательно посмотрел мне в глаза, а затем громко произнёс:

— Александр.

Мы опять уселись в кресла, а император продолжил:

— Скажу коротко — рад знакомству! Да, брат, силён ты! И мне понравилась твоя странная фраза, я ничего подобного раньше не слышал: «ты вылетишь из своего кабинета быстрее своего же визга». Надо же — быстрее своего визга. Сергей, а ты уверен, что справился бы со мной? Ведь многие говорят, что я настоящий Геркулес!

— Все они льстят монарху! Так что не верь им! А что касается моей силы, то могу показать небольшую её часть. Что бы такое сломать в твоём кабинете? Ладно, думаю этого будет достаточно, чтобы ты сделал правильный вывод.

Я подошёл к столу и взял один из лежащих на нём карандашей, затем обернулся к Александру, поднёс к его глазам открытую ладонь, на ней лежал этот карандаш. Затем взял его большим и указательным пальцами другой руки.

— Представь себе, что мои пальцы — это плоскогубцы, — обратился я к монарху, — теперь смотри внимательно!

Пальцы медленно сближались, и вскоре послышался треск — это начала разрушаться целостность дерева, из которого был сделан карандаш. Подобное произойдёт, если его сильно сжать плоскогубцами. Пальцы продолжали сближаться, треск усиливался, и вдруг наступил финальный аккорд — две половинки карандаша упали на пол. Я разжал пальцы и какая-то труха посыпалась вслед за этими половинками.

Император широко раскрытыми глазами смотрел то мне в глаза, то на мои пальцы, то на остатки карандаша, наконец хриплым голосом произнёс:

— Никогда не видел ничего подобного! Да, ты прав, любой человек с помощью плоскогубцев легко перекусит карандаш. Но чтобы такое сделать пальцами рук! Силён, ох и силён человек по имени Сергей Лешанов!

Теперь уже я с серьёзным выражением лица смотрел в глаза собеседнику, а потом задал ему вопрос:

— Саша, а с чего ты взял, что я человек? Разве человеку подвластно то, чему ты сегодня стал свидетелем? И кстати, посмотри сюда!

Я указал рукой на лужу чернил, растёкшуюся по письменному столу. На глазах изумлённого императора фиолетовая лужица начала собираться в небольшой шарик, зависший в пяти сантиметрах над столом, и когда на столешнице не осталось даже следа от чернил, этот шарик вернулся в чернильницу.

— А давай я тоже ударю по столу, как это сделал ты несколько минут назад! — заявил я и поднял руку над столом. — Смотри внимательно!

В следующую секунду я нанёс молниеносный удар ребром ладони по краю столешницы, сделанной из тёмного дерева и покрытой драгоценным мрамором. Скорость удара была таковой, что письменный прибор никак не отреагировал на такое недружелюбное по отношению к столу воздействие, зато в месте удара образовалась дыра размерами 30 сантиметров в длину и сантиметров пять шириной — как раз, что бы моя ладонь прошла сквозь эту столешницу.

— Вот теперь я не сомневаюсь в том, что мог вылететь из этого кабинета быстрее своего визга! — усмехнулся император, а потом задал вопрос. — Действительно, то, что я сейчас увидел, человеку не под силу! Тогда кто ты, Сергей?

— В первой четверти 21 столетия человека по имени Сергей Николаевич Лешанов застрелили из автомата (есть в нашем мире такое оружие). Но оказалось, что убили меня не насовсем, поскольку через какое-то время я ощутил себя в новом мире. Вот тогда я и стал по воле каких-то таинственных высших сил сущностью под названием Леший. Знаю, что ты слышал о таком сказочном чуде-юде. После этого, как говорится, много воды утекло, и произошло немало разных забавных и не очень событий. И вот три месяца назад я попытался спасти полторы сотни пассажиров воздушного лайнера, те самые высшие силы предупредили меня, что этого делать не стоит, и вообще, не нужно вмешиваться в дела обычных людей. Но я их не послушал и сумел посадить самолёт, тем самым спас жизни сидящих в нём пассажиров. А после этого я был наказан теми, кто меня предупреждал о невмешательстве в жизнь людей — вот и оказался в голове твоего сына. Так что могу привести цитату из довольно интересной книги, написанной в моей реальности «Мы не выбираем времена. Мы можем только решать, как жить в те времена, которые выбрали нас».

Наступила минутная пауза. Монарх с интересом смотрел на меня, затем улыбнулся и произнёс:

— То-то ты сразу показался мне одновременно и странным, и наглым и дерзким! Оказывается, не только у меня сложилось о тебе такое впечатление — сам сказал, что каким-то высшим силам ты тоже не понравился! Ну да ладно, вижу, что переделать тебя уже вряд ли получится, придётся Сергея принимать таким, какой он есть. Вот про воздушный лайнер, про самолёт ты интересно рассказал! Я слышал о том, что уже были попытки построить летательный аппарат с паровой машиной. Однако недостаточная мощность двигателя не позволяла ему совершать полёт. А ты говоришь о полутора сотнях пассажиров на борту воздушного лайнера! Это какими же размерами он должен обладать?

— Солидными! — коротко ответил я. — Так ведь и разница между вашим и нашим временем почти полторы сотни лет! Ясное дело, что наука и техника сильно продвинулись за такой приличный срок. А касательно того, каким я тебе показался, скажу так — коль я и в своей реальности превратился в загадочную сущность, то что уж говорить о том, кто сейчас сидит перед тобой? Не был я твоим подданным и не буду! А посему принимай Серёгу таким, какой он есть. Без всяких там политесов и прочих слащавых любезностей. Посмотрим, Саша, как дальше у нас с тобой сложатся отношения. Скажу откровенно — будь моя воля, давно уже покинул бы тело твоего сыночка и зажил бы припеваючи в вашем мире, не заморачиваясь о том, что вскоре