– Точно. Конечно. – Дэвон встал и огляделся вокруг, словно у него была другая причина остаться. – Я только… ну да. Да. Увидимся в кабинете врача, когда оденешься.

Доктор Бьорн выписал мне таблетки, чтобы облегчить утреннюю тошноту, и сказал, что мы отлично справляемся. Я сомневалась, что Дэвон согласился бы с такой оценкой, если бы знал о лежащем в моей сумочке «глоке» и о том, что я готова в любой момент вступить в схватку со своим преследователем.

Мы вышли из кабинета, и я вызвала лифт, а Дэвон пошел по лестнице. Я не пыталась заставить его войти со мной в кабину. Прекрасно знала, что сама не люблю, когда окружающие выталкивают меня из зоны комфорта или обесценивают мои психологические триггеры, поэтому постаралась приспособиться к его предпочтениям.

Мы снова встретились на первом этаже и встали друг напротив друга посреди улицы в окружении небоскребов и пешеходов.

Внезапно у меня возникла собственная мечта. Видение о том, как мы держимся за руки. Улыбаемся друг другу. Наслаждаемся этим мгновением, как обычная пара. Дэвон прокашлялся и отвел взгляд.

– Мне пора на работу.

– Верно. – Я поправила завязанные в хвост волосы. – Мне тоже. Нужно обучать сотрудников.

– Мучительное, должно быть, дело, – вежливо заметил он.

– Нет худа без добра, – заключила я.

Останови меня. Скажи, чтобы не уходила. Давай задержимся еще ненадолго.

Вот те на. Понятия не имею, откуда взялись эти мысли.

– Что ж, до скорого. – Я сделала шаг назад и пошла по улице.

Направилась в противоположную сторону, как вдруг пространство пронзил его голос:

– А может…

Я застыла на месте, душа ушла в пятки. Да?

– Хочешь позавтракать? Ты слышала, что сказал врач. Тебе нужно поддерживать силы. Я могу сходить за твоими лекарствами, пока ждешь заказ. Здесь недалеко есть кафе…

– Да. – Я резко повернулась. Меня всю трясло. От волнения. Ужаса. Страха. – Да. Мне нужно поесть.

– Да. Хорошо. Ладно.

Мы оба замерли. Опять. Всего несколько недель назад трахались, будто настал конец света, а теперь испытываем неловкость? Во что превратилась моя жизнь?

– Можно в любое время. – Я скрестила руки на груди, с ухмылкой выставив бедро. – Сегодня. Завтра. Послезавтра.

Дэвон издал смешок и ринулся ко мне. Опустил ладонь мне на поясницу, и, клянусь, электрический разряд пронесся по его пальцам и взорвался у меня прямо между ног.

Что за черт.

Что за черт.

Что за черт.

– Фасолинка очень мило выглядит, правда? – спросила я, когда мы подошли к ближайшему кафе. Увидев меня, люди очень удивлялись – наверное, узнавали по рекламным щитам, – но вместе с тем пялились и на него. Все знали, что в Бостоне живет представитель британской знати.

– Великолепно, – согласился он. – Я еще никогда не видел фасолины красивее.

– А я даже не особо люблю бобовые. – Господи, что я несу?

Дэвон рассмеялся:

– Да ты маленький псих.

– Дэв?

– Хм?

– Сейчас самое время рассказать мне, почему ты такой жуткий клаустрофоб.

– Спроси позже.

– Насколько позже?

– Когда я начну тебе доверять.

– Может, это вообще не случится, – заметила я.

– Именно.

Мы зашли в причудливое кафе с эркерными окнами и цветами в горшках, расставленными на столах. Когда хостес проводила нас к столику, окинув тело Дэвона оценивающим взглядом, я мысленно простонала.

Задалась вопросом, случилось ли бы подобное, если бы у меня был виден живот.

А потом напомнила себе, что это не важно, ведь мы не пара.

– А вы, случаем, не лорд? То есть герцог? – лебезила перед ним официантка.

Дэвон ответил ей вежливой, но мимолетной улыбкой.

– Маркиз, – поправил он.

Выдвинув для меня стул, папочка моего малыша заказал все позиции из меню, даже в него не заглянув.

– В нашем меню двадцать семь позиций, – предупредила официантка, хлопая ресницами. Я что, становилась невидимой рядом с этим ублюдком?

– Хорошо. Моя спутница любит разнообразие, – сказал Дэв. Что-то подсказывало мне, что он намекал на мои сексуальные победы.

– У вас есть пожелания по очередности подачи блюд? – Официантка уже прислонилась к нему, и мне захотелось схватить вилку и вонзить ей между глаз.

– Спросите мою спутницу. А пока спрашиваете, не могли бы вы, пожалуйста, за ней присмотреть? У нее прекрасно получается заставить меня поволноваться.

Дэвон взял мой рецепт, водительское удостоверение и помчался в аптеку на другой стороне улицы за таблетками от утренней тошноты.

Когда он вернулся, я заметила, что пакет в его руках оказался больше, чем должен был быть.

– Ты что, скупил все, что там было? – я приподняла бровь, потягивая жутко зеленый и возмутительно полезный сок.

Ребенок должен родиться готовым к триатлону, потому что я все делала правильно.

Дэвон перевернул пакет и высыпал его содержимое на стол.

– Ты знала, что там целый стеллаж отведен под товары для беременных?

– Да, – спокойно ответила я.

– А я не знал. Поэтому решил купить все, что представлено. У нас есть средства от изжоги, диетические добавки, таблетки от утренней тошноты, запоров и вагинального дисбаланса.

– Ты про дисбаланс уровня кислотности. Если бы от дисбаланса страдала моя вагина, я бы отправила ее к писечному мозгоправу.

Дэвон выплюнул кофе, который успел глотнуть, пока садился за стол. Он заливисто расхохотался, и я почувствовала, как его смех отзывается у меня в груди.

– Мама будет от тебя в восторге, – невозмутимо сообщил он.

Как ни странно, я вдруг громко захихикала, несмотря на все попытки сдержаться. И не только потому, что мысль о возможной встрече с его матерью казалась безумной, но и потому, что он прав. Его семью, наверное, хватит коллективный сердечный приступ, если они однажды со мной познакомятся.

– Ты рассказал ей о своем новом статусе? – спросила я.

– Да.

– И?

– Она не обрадовалась, – признался он.

– И?.. – подтолкнула я, а сердце слегка сжалось.

– Я уже разменял пятый десяток и могу иметь все, что захочу. А хотел я тебя. Вопрос закрыт.

Мне еще о многом хотелось спросить, узнать, но я не имела права допытываться. Тем более после того, как обозначила между нами жирную отчетливую границу.

– Так расскажи мне немного о своей боязни лифтов, машин, самолетов и прочего, – сказала я, отломив кусочек яйца Бенедикт.

Дэвон ухмыльнулся:

– Хорошая попытка. За минувшие полчаса ты мое доверие не заслужила. И, если честно, не думаю, что когда-нибудь заслужишь.

– Почему?

– Невозможно доверять тому, кто не доверяет самому себе. Я не против рассказать тебе мою историю, Эммабелль, но своими слабостями нужно обмениваться так же, как страны обмениваются военнопленными. Наши комплексы – довольно кровавое и безрадостное дело, правда? Не стоит выдавать информацию, не получив ее взамен.

– Ха, – я улыбнулась, намазывая