собираюсь смотреть, как ты до смерти себя выматываешь. Поняла?

Белль уставилась сердитым взглядом.

– Ты. Меня. Поняла?

– Да, – глянула она на меня исподлобья, слегка опешив.

Следующие полтора часа я подавал фруктовые коктейли, пополнял миски с горошком васаби, брал с гостей втридорога за банки органической содовой и даже получил чаевыми сумму, которую зарабатываю за первые пятнадцать секунд своей консультации.

Позже, когда стало спокойнее, я схватил Белль за руку и потащил в служебный офис. Благополучно заведя ее внутрь, я закрыл дверь, взял две бутылки воды из мини-холодильника и, открыв одну, подал ей.

Мне претил ее кабинет. Маленький и такой тесный, что начинала кружиться голова от возродившихся дурных воспоминаний.

– Я не хочу пить, – огрызнулась она.

– Выпей, – процедил я сквозь зубы, – а не то расскажу твоей сестре, как мало ты делаешь для сохранения беременности.

– Сдашь меня? – Она прищурилась.

– В два счета, дорогая.

Белль принялась неохотно потягивать воду.

– Зачем ты пришел, Дэвон? – Она облокотилась на стол, на котором, как ни трудно в это поверить, царил еще больший бардак, чем прежде.

Ей что, нужно стороннее вмешательство? Такое состояние вообще поддается лечению?

– Сегодня у нас с ребятами состоялся очень интересный разговор, после которого я решил, что хочу быть рядом во время беременности, а не только после родов. Первый триместр решающий, верно? Я не могу допустить, чтобы ты работала за пятерых. Я хочу помочь и позаботиться о тебе, поэтому в первую очередь намерен нанять еще двух или трех барменов. Тебе серьезно не хватает персонала.

– Думаешь, я об этом не знаю? – спросила она, допив остатки воды и вытерев лоб.

Я удивился, что Белль не бросилась со мной спорить. Впрочем, сейчас она как-то особенно позеленела и стала совсем далека от привычного образа сексапильной красотки.

– Проблема в том, что у меня непомерные требования, и никто из кандидатов, с которыми мы с Россом проводили собеседования, им не соответствовал. Я должна убедиться, что нанятые мной люди будут хорошо ладить с танцовщицами и другими барменами.

– Ты не можешь работать до изнеможения.

– Разве? – Она повела головой из стороны в сторону, будто та не до конца присоединена к шее. Меня все сильнее беспокоило, что эта женщина сведет себя в могилу, лишь бы доказать свою точку зрения. – Пока я хорошо справляюсь, ты так не считаешь?

– И какой ценой? – Я шагнул к ней, собрав всю силу воли, чтобы ее не коснуться. Мне казалось противоестественным не прикасаться к ней, когда мы вместе, но придется к этому привыкнуть. Нужно уважать нашу договоренность. – И вообще, зачем тебе это? Неужели прежний опыт ничему тебя не научил? Жизнь не ограничивается работой.

У Белль вырвался глумливый смешок:

– Тебе легко говорить, чел, ты чертов аристократ. Родился в богатой семье.

Совершенно бессмысленно говорить ей, что я не имел доступа ни к единому пенни из состояния моей семьи с тех пор, как мне исполнился двадцать один год. Как и о том, что «чел» – это, по сути, вообще не слово, а плевок в адрес английского языка.

– Тебе не одурачить ни себя, ни меня, Мечта. Мы все принимаем решения на эмоциях, а потом даем им рациональное обоснование. В чем бы ты ни пыталась меня убедить, я не поведусь. Ты должна сосредоточиться на самом важном. Позволь мне заняться поиском новых сотрудников. Я переговорю с этим твоим Россом. Чувствую, мы с ним уже довольно близки, учитывая, что несколько недель назад я нюхал его яйца.

Белль издала тихий смешок, оседая, как рухнувшая крепость из одеял. Она выглядела уставшей и юной. Неожиданным образом слишком юной.

– Хорошо? – Я наклонил голову.

Она кивнула.

– Как скажешь. Но это не значит, что теперь ты можешь вести себя так, будто всем здесь заправляешь. Это исключительный случай, ясно?

– Исключительный случай, – согласился я, но в глубине души знал, что он станет одним из многих.

И что я трахну ее еще не раз.

Тринадцатая

Белль

На следующее утро я помчалась в туалет и выдала все скудное содержимое желудка.

С самого начала недели меня мучила утренняя тошнота.

Беда в том, что без последующего сближения с унитазом я могла проглотить только три продукта: рисовые хлебцы, имбирные леденцы и диетическую колу.

Я, конечно, не диетолог, но почти уверена, что все это не способствовало сбалансированному питанию, богатому витаминами и минералами, ни для меня, ни для моего ребенка.

Зато эти продукты составляли прекрасную диету, в результате которой я сброшу два с половиной килограмма, что мне не удавалось сделать уже три года.

Прижавшись лбом к сиденью унитаза, я испытала жалкое наслаждение от его прохлады на пылающей коже. Я вся вспотела и измучилась. Волосы липли к шее и свисали мокрыми прядями.

Я моргнула, и перед глазами заплясали белые точки, пока пыталась сфокусировать взгляд на лимонно-зеленом полу своей ванной.

– Пожалуйста, Малышка Уайтхолл, дай мне съесть сегодня кусочек тоста с сыром. Тебе нужен белок, а мне – разнообразие. Я понимаю, утренней тошнотой природа подсказывает женщине, что нужно избегать всего вредного, но обещаю: в ближайшие девять месяцев не притронусь ни к кофе, ни к алкоголю, ни к сырому мясу или сашими. Черт, я даже добавлю в рацион соленые огурцы и леденцы, если дашь мне передышку.

Малышка Уайтхолл, которая, судя по шкале, найденной мной в интернете, сейчас была размером с фасолину, не сочла мою мольбу убедительной.

Собрав последние силы, я взяла телефон и написала Дэвону сообщение.

Белль:

Знаю, ты говорил, что хочешь принимать участие. Я подумываю записаться на прием к гинекологу.

Дэвон:

?

Белль:

Не могу отойти от туалета дальше чем на полметра.

Дэвон:

На первый или второй?

Белль:

Третий.

Белль:

(блюет)

Дэвон:

Попрошу Джоан записать тебя на прием и прислать такси.

А, его доверенная секретарша. Ведь выразив желание принимать участие, он имел в виду, что на самом деле хочет контролировать меня, чтобы я родила ему здорового пухлого малыша.

Белль:

Не бери в голову. Я сама могу это сделать.

Дэвон:

Держи меня в курсе.

Белль:

Да пошел ты.

Но последнее сообщение я отправлять не стала. От него так и