Велунд!

— Вижу, я не зря учил тебя плавать, — помогая юноше подняться на ноги, скупо улыбнулся кузнец. — Хотя, конечно, ты выбрал для купания не совсем подходящую погоду. В следующий раз выбирай, слышишь?

Хельги ничего не ответил, лишь улыбнулся. Мокрый, полураздетый, дрожащий. Но тем не менее очень довольный. Доволен был и Велунд. Доволен именно им, Хельги, сыном Сигурда ярла. Так они и шли вдвоем, озаряемые желтыми вспышками молний: молодой парень с мокрыми спутанными волосами и могучий седобородый старик. В спины им сквозь разрывы туч сверкало оранжевое чистое солнце.

Будешь, князь,

Коварно обманут,

Горе узнаешь

От козней…

«Старшая Эдда». Пророчество Грипира

— Ты зря думаешь, что все уже окончилось, парень, — покачал головой Велунд, искоса бросив взгляд на Хельги, сидящего на лавке возле кузницы и чему-то улыбающегося. Юноша вздрогнул, словно бы кузнец прочел его тайные мысли. А ведь действительно так и было! Расслабился сын Сигурда ярла, — еще бы, среди молодых он, пожалуй, был теперь лучшим, да не «пожалуй», а точно! Ведь сколько ляпов допустил в лагере молодых его ближайший конкурент красавчик Фриддлейв, и это не говоря уже о других! А сколько молодежи поверило в будущего ярла — Хельги, сына Сигурда, — и не сосчитать. Ну, Харальд Бочонок и Ингви Рыжий Червь — эти само собой, плюс Снорри, кроме них — еще много парней с дальних хуторов, с того же Снольди-Хольма, даже с усадьбы Свейна Копителя Коров, отца Фриддлейва. Скоро, уже совсем скоро настанет день, когда тинг провозгласит сына Сигурда вождем младшей дружины, вознесется на мачте ладьи «Транин Ланги» красно-белый полосатый парус и вся дружина под предводительством славного хевдинга Хельги Сигурдссона отправится в дальний поход под синим боевым стягом с изображением ворона. Куда идти — Хельги еще не решил, вот как раз сейчас об этом и думал. «Транин Ланги» — прекрасный корабль, слаженный из ясеня, липы и дуба. А как он слушается кормчего, так маленькие дети не слушаются матерей! Как плавно перетекает с волны на волну — ни одна дощечка не затрещит, как ходко идет под парусом, ровно в два раза быстрее, чем на веслах. Пятнадцать скамей на «Транине» — пятнадцать пар весел, обшивка внакрой, мощный киль, крепкие заклепки, на форштевне резное изображение журавля с длинным клювом, ведь «Транин» значит «Журавль». Приметный корабль «Транин Ланги», обычно-то все на носу ставят Дракона или Змея — «Ормринн», а Сигурд вот Журавля поставил, и ни разу не подводил еще «Транин Ланги» старого ярла, как не подведет и молодого. Хельги представил себя у форштевня драккара на гребне волны — попутный ветер, волны и брызги в лицо, а за спиной — верная дружина — и улыбнулся. Что ему теперь мелкие проблемы! Вот Ингви говорит, кто-то подрезал швартовочную веревку на причале, тогда, прямо перед бурей. Говорят даже, незадолго до бури на причале видели Дирмунда Заику, правда, сам он это отрицает. Хельги как-то спросил его прямо при встрече, пойдет ли Дирмунд с ним? Заика закивал, только вот глаза забегали, видно, все-таки он и подрезал веревку, чтоб его тролли забрали… Ладно, хватит о Дирмунде, куда он денется-то? А в основном младшая дружина подбиралась неплохая, все парни умелые, проверенные, с такими можно натворить дел и в Англии, и в Ирландии, да хоть и на побережье страны франков. Ничего, выберем еще, куда пойти.

— Эй, эй, парень! Ты там не заснул?

— А? Что? Нет, я не сплю, учитель! Просто думаю.

— Ну, думай, думай. Заодно вспомни-ка, что боги дали тебе дар скальда. Что такое море?

— Земля кораблей, дорога ладей, — тут же без запинки ответил Хельги.

Велунд, однако, не унимался, видно, не очень-то его удовлетворил ответ:

— Еще о море!

— Путь морских конунгов.

— Меч?

— Ньорд брани, Ас металла, Крушитель бранных рубашек, Уж кольчуги…

— Достаточно. Ладья?

— Слейпнир моря, Конь волны, Зверь пучины, Стрела ясеня, Вяз вепря стяга попутного ветра.

— Молодец! Снова — море.

— Земля коней волны. Дорога зверей пучины.

— Неплохо. Битва?

— Сходка мечей. Пиршество воронов.

— А лучше?

— Сходка ужей крови… тьфу… росы смерти. Пир гусят Одина.

Кузнец довольно усмехнулся в усы. Похоже, в искусстве скальдов — отнюдь не менее важном, чем владение мечом, — его ученик был явно не последним человеком в Бильрест-фьорде. Правда, зависело это не только от Хельги… И не от Велунда…

Довольная улыбка кузнеца не укрылась от наблюдательных глаз юноши. Он поднялся с лавки, почтительно поклонился и попросил разрешения съездить в усадьбу — проведать старых друзей.

— Возьми белого коня и езжай, — махнул рукой старик. Проводив Хельги, он долго еще стоял у края дороги под сенью шумящих на ветру лип и смотрел вслед ученику, хмуря густые брови. Не нравилось ему тщеславие Хельги. Хорошо, стал первым в лагере Эгиля, но ведь на этом ничего не закончилось! Да, приобрел верных друзей, но остались и враги и даже, быть может, появились новые. А уж они-то не будут сидеть сложа руки. И что-то еще решит тинг… А Хельги уже поди видит себя ярлом, — вот уж поистине: молодость — сестра глупости. Что ж, пусть обожжется. Чужие ошибки никогда никого ничему не учили. Все учатся на своих. Вот как Хельги. Ну, пусть учится…

А Хельги в это время скакал вдоль Радужного ручья, подставив разгоряченное мыслями лицо ветру. В глазах его синим пламенем горела гордость… или, верней, гордыня… И вовсе не к усадьбе Сигурда держал путь Хельги: доехав до развилки, свернул к Ерунд-озеру, к хутору Курид. Знал — где-то в тех краях должна быть Сельма…

В тот же час в ту же сторону ехали Дирмунд Заика, длинный, неказистый, с большим носом и маленькими, близко посаженными глазками, и его кругломордый приятель Приблуда Хрольв. Хрольв не очень-то хотел куда-то идти сегодня: слушал, раскрыв рот, рассказы узколицего Конхобара Ирландца. Тот рассказывал о походах в дружине Железнобокого Бьорна. Бьорн был конунгом, щедрым на кольца, и Хрольв недоумевал — почему же ушел от него ирландец? Скорее всего, напакостил чем-нибудь Бьорну или убил кого-нибудь не того, всякое случается, сам же Конхобар ничего конкретного не рассказывал, окромя того, как с треском крушил черепа непутевых защитников Уэссекса. Ну а дальше Хрольв не дослушал — привязался Заика: пойдем, да пойдем на охоту к Ерунд-озеру. Приблуда усмехнулся: знаем, знаем, кто так тянет Дирмунда в те края, — Сельма, дочка Торкеля бонда!

Сев на коней, Дирмунд и Хрольв выехали из усадьбы и, повернув налево, поскакали вдоль Радужного ручья. Конхобар Ирландец — с узким лицом и хитроватым взглядом прожженного мошенника — немного погодя тоже взнуздал коня и, стараясь не попадаться на глаза жителям усадьбы, быстро понесся следом. Он нагнал их на вершине холма, где Хрольв с Заикой остановились, чтобы дать передохнуть лошадям.