Но силы не равны.

А крики погибающих детей рвут душу…

Последние Лигары падают в дорожную пыль. Умирают. Проклиная своих убийц…

– Епископ!

– Кровь!!

Пятеро телохранителей знают, что обязаны умереть. Они – верные. И храбрые. И сильные. Их щиты и защищённые панцирями тела смыкаются вокруг Артаха, их ополоумевшие лошади хрипят, получая жестокие шпоры, их малюсенький отряд устремляется навстречу врагам. В лобовую. Сталь на сталь. Ярость на ярость.

Им не удалось набрать скорость, но удар всё равно получился: пятеро прорвали строй головорезов и устремились к лесу.

Трое устремились, потому что двое первых проложили дорогу своими костями… Взяли на себя все копья, которые предназначались для всех…

Один достиг опушки, потому что ещё двое закрыли их от атак с флангов… И там, на опушке, последний из телохранителей заслонил Артаха от стрел. Там и упал… И, умирая, улыбнулся, глядя на исчезающего среди деревьев епископа.

Не зная, что помимо четырёх стрел, вонзившихся в его спину, были ещё две.

И обе они поразили Артаха…

* * *

– Я не знаю!

– Глупый ответ.

– Честный, – прохрипел Номинас Бруджа. Всхлипнул и повторил: – Честный.

Он плакал и не стеснялся слёз. Он плакал, потому что на его месте разрыдался бы любой. Он плакал, ибо понимал, что не выйдет из Цитадели живым: комиссар Тёмного Двора должен знать правду и будет задавать вопросы до тех пор, пока пленник не умрёт. А может, продолжит и после – с навов станется.

Гордый кардинал клана Бруджа, окровавленный и обессиленный, висел на цепях в центре небольшой комнаты, находящейся глубоко-глубоко под землёй. И наполненной такой тьмой, что Номинаса стошнило, едва он переступил порог – спокойными в подвалах Тёмного Двора оставались только навы.

Номинас не помнил, что с ним делали и что он говорил – последние часы слились для него в бесконечный кошмар, и лишь теперь кардинал немного пришёл в себя.

– Где «Ночь Солнца»?

– В караване Амулета не было.

– Тогда почему вы напали на караван?

– В караване шли Лигары, – прохрипел Номинас. – Этого довольно.

– Вы настолько сильно их ненавидите?

– Они пытались обратить нас в рабов.

– Эстэль, – уточнил комиссар. – Эстэль пыталась.

– Все они были рабами, – мотнул головой Бруджа. – Рабы должны умереть.

– Где «Ночь Солнца»?

– Эстэль разрушила его. Поэтому её замок разнесло в клочья.

– Нет, не поэтому, – негромко произнёс нав. – Совсем не поэтому.

И вышел в соседнюю комнату, из которой за допросом наблюдал сам повелитель Тёмного Двора: длинный, закутанный в бесформенный чёрный плащ, сливающийся с окружающей тьмой.

Князь был тут всё то время, что мучился Номинас, составил своё мнение о происходящем, но хотел слышать выводы своего боевого мага.

– Ты ему веришь?

– Да, – без колебаний ответил комиссар. – Бруджа не брал «Ночь» и даже не знал, что артефакт был в караване. Бруджа просто нарушил наши планы.

– И умрёт.

– Разумеется.

Не потому, что нарушил, а потому, что теперь, оказавшись в подвалах Тёмного Двора, узнал, что артефакт «Ночь Солнца» не уничтожен. Потому, что, если выживет – обязательно расскажет об этом, и все масаны Вселенной станут искать Амулет Крови Лигаров. Когда-то – бессмысленный, теперь – необходимый.

Обязательно будут. Не остановятся ни перед чем, потому что «Ночь Солнца» способен подарить им безграничную власть.

От которой была готова отказаться Эстэль.

– Что будем делать с планетой Лигар? – тихо спросил комиссар.

Он догадывался, что услышит в ответ, и не ошибся:

– Нужно избавиться от неё… – Князь выдержал короткую паузу. – Вместе со всем содержимым.

– Согласен.

– Нужно вытоптать саму память о «Ночи Солнца» и уничтожить единственное доказательство того, на что способен артефакт. В этом случае через два поколения он станет мифом, а через четыре – сказкой. В него не будут верить и, соответственно, искать.

– Мне понадобится помощь советников Тёмного Двора.

Истребление целого мира – дело непростое, требующее огромного количества энергии и таких заклинаний, к которым не было доступа даже у высшего боевого мага Нави. Уничтожить планету могли лишь четверо тёмных, и помощи одного из них и просил комиссар.

– Я лично составлю необходимое заклинание и проведу ритуал, – решил князь. – Твоя задача заключается в том, чтобы никто не узнал о роли Великого Дома Навь в гибели планеты Лигар.

– Никто не узнает. – Комиссар склонил голову. – На этот счёт вы можете быть совершенно спокойны.

Румыния, Бухарест За несколько недель до описываемых событий.

Дом Алхимика располагался в тихом, зелёном и очень далёком пригороде румынской столицы. А может, и не в пригороде даже, а в соседней губернии, вне городской черты. Во всяком случае, таксист взял с Кайла так, словно им пришлось ехать в соседнюю страну.

Впрочем, учитывая обстоятельства – глубокая ночь и поездка в дальний пригород, – ничего удивительного в поведении таксиста не было, он просто гасил страх жадностью.

– Вам сюда.

– Знаю.

Кайл прекрасно помнил аккуратный домик, в который несколько лет назад приезжал по заданию Чарли, расплатился и вышел, с трудом не поддавшись искушению продемонстрировать таксисту иглы. Не высушивать, конечно же, а только продемонстрировать.

Ночь, Румыния, длинные клыки у странного пассажира… Кайл не сомневался, что чел наложит в штаны, и лишь понимание важности визита к Алхимику заставило масана отказаться от каверзы.

Он прошёл через незапертую калитку к крыльцу и крутанул ручку старинного звонка. Через несколько мгновений дверь распахнулась, и перед вампиром возник длинный дворецкий в чёрном сюртуке старинного покроя и полосатых брюках.

– Вам назначено? – осведомился он на местном человском диалекте, на котором Кайл умел кое-как изъясняться.

– Можно сказать и так.

– Нужно сказать так, как есть.

– Передайте Алхимику, что с ним хочет поговорить Кайл Малкавиан. Он должен меня помнить.

– Ожидайте.

Чел захлопнул дверь, оставив масана скучать под тусклой лампой, но вернулся довольно быстро, словно не ходил к хозяину через полдома, а позвонил из прихожей по телефону.

– Вас примут.

– Я не сомневался.

Ответа не последовало.

Дворецкий проводил гостя в гостиную – тяжёлая мебель конца девятнадцатого века казалась Кайлу несколько тяжеловесной для не очень большого, отнюдь не напоминающего замок дома – и в очередной раз попросил обождать. И снова пауза не затянулась: едва чел вышел вон, из другой двери явился хозяин – в тяжёлом бордовом халате и с бутылкой красного в руке. Редкие волосы в беспорядке, под глазами мешки – возраст, однако и манера общения, и движения ещё бодрые. То ли хорошо сохранился, то ли недавно перекусил.