– Прекрати! У тебя нервный тик на лице.

– Венсан Витальевич лично, пока ты спала, сделал тебе прививку. Ничего не ощущаешь в ягодице? – ехидно поинтересовался Макс.

– От бешенства?! Вот гад! Все-таки сдержал свое слово!

– От какого бешенства, ты что? Хотя это идея! От столбняка, у тебя все ссадины в земле были, он сказал, что такая прививка необходима.

Фрида покраснела.

– Что он тут еще делал, пока я была под наркозом?

– Не знаю, меня в палату не пускали, – развел руками Максим. – Там за дверью еще твой коллега, он тоже хотел бы тебя увидеть.

– Кто?

– Миша Проханов.

– О, только не он, я не выдержу его плоских шуточек, – простонала Фрида.

– К сожалению, именно его прислали от театра, – вздохнул Максим, поцеловал ее на прощание в незабинтованный лоб и уступил место ведущему актеру театра.

Михаил вошел в палату в распахнутом халате и с охапкой белых роз. Он упал на колени и осыпал кровать Фриды цветами.

– Наша принцесса, твои волхвы склоняют головы и просят прощения! – Михаил поднялся с колен. – И что самое интересное, никто же и предположить не мог, что на тебя напали! Да если бы я знал, кто это сделал, я бы сам голову ему отвинтил в тот же момент! – орал он на всю палату своим громовым голосом.

Казалось, что фигура Миши заполнила собой все помещение, а его басистый, громкий голос разносился по всей больнице, резонируя от стен.

– Михай, все нормально, я ни на кого не в обиде. Наоборот, я несколько расстроена, что исчезла со своего дня рождения и бросила гостей.

– О чем ты говоришь? Бросила! Это тебя бросили наши пьяные рожи на произвол судьбы. Нам искренне жаль, что попортили твое прекрасное личико, и мы всем коллективом надеемся, что все будет хорошо.

– Все и будет хорошо, – как эхо, повторила она.

– Мы наводили справки, медицинский центр на хорошем счету, а ведущий хирург, который оперировал тебя, делал подтяжки, и весьма успешно, многим знаменитостям, – наклонился к ней Миша, обдав волной перегара. – Мы даже готовы скинуться всем коллективом и оплатить твою пластику, чтобы загладить свою вину.

– Спасибо, Миша, не надо, я в состоянии сама это сделать, – отказалась Фрида и оглянулась, – одного не пойму: почему постельное белье у меня в веселых мишках, а в палате игрушки?

Михаил рассмеялся и пояснил:

– Ты попала сюда по экстренной помощи, а во взрослом терапевтическом отделении все места были заняты, вот тебя и положили в детское отделение.

– Как мило.

– А теперь давай рванем за твое здоровье, – предложил Михаил и, оглянувшись на дверь, вытащил из внутреннего кармана плоскую бутылку дорогого коньяка и два помятых пластиковых стаканчика.

– Мишаня, ты с ума сошел? Я только что из-под наркоза! Пей сам, если хочешь опохмелиться! – запротестовала Фрида, приподнимаясь на кровати. – У меня сил нет и голова кружится.

– Вот сейчас выпьем, и все как рукой снимет! – обрадовал ее Михаил.

– Я не буду.

– Ты обижаешь меня, – выпятил нижнюю губу, словно ребенок, Миша. – Я один не буду.

– Ладно, наливай, – сжалилась над ним Фрида, заметив, как трясутся у него руки.

Михаил моментально открыл бутылку и разлил коньяк.

– За тебя! – провозгласил он и влил в себя золотисто-коричневую жидкость.

– Я так не могу, надо хотя бы чем-нибудь закусить, – округлила глаза Фрида.

– Один момент! – Михаил нырнул рукой в карман, достал шоколадку и снова плеснул себе в стакан коньяку.

– За тебя! – повторил он тост и опрокинул свою порцию выпивки.

Фрида последовала его примеру и захрустела шоколадкой.

– Хорошо, – проговорил Миша, потягиваясь и весело глядя на Фриду. – Ты и с повязкой на лице неотразима! Ты знаешь, как я к тебе отношусь?

– Знаю, что сердце твое всегда в поиске, несмотря на двоих детей, – подтвердила она, чувствуя, как у нее все поплыло перед глазами.

– Я не шучу! Если бы ты только дала мне согласие, я бы сразу завязал с выпивкой! – бил себя в грудь Миша.

«Свежо предание», – подумала Фрида.

– Можно попросить у вас автограф? – заглянуло в палату смеющееся лицо медсестры.

По звуку перешептываний и хихиканья у нее за спиной можно было предположить, что там выстроилась очередь.

– Конечно, эх, девчонки, где мои семнадцать лет! – расплылся в улыбке Михаил и, пряча пустую бутылку в карман, встал и пошел навстречу молоденьким медсестрам.

– Венсан Витальевич, можно? – заглянула в кабинет шефа его старшая хирургическая медсестра Ангелина.

Она завязала на макушке кокетливый хвостик и нанесла макияж на лицо.

– Конечно.

– Вы просили, чтобы вам сообщили, когда пациентка Фрида Сницерова проснется после наркоза. Так вот, она очнулась.

– Очень хорошо. Я навещу ее.

– Только ее уже нет в палате, – виновато отвела глаза Ангелина.

– А где она? – удивленно вскинул бровь Венсан.

– По неподтвержденным данным, ее видели в больничном буфете. Не ругайтесь, шеф. Мы не уследили, как она мимо нас прошла!

Венсан молча встал и покинул свой кабинет. Где-то в душе он понимал, что Фрида принесет ему много беспокойства. Он спустился на первый этаж и прошел в отделение пищеблока, где был также и буфет для ходячих больных. Причем работал он круглосуточно, чтобы проголодавшийся человек смог подкрепиться в любой момент. Так как этот медицинский центр был организацией коммерческой, то и буфет выглядел соответствующе – пространство с паркетным полом, разделенное колоннами и арочными перекрытиями, многоярусный свет, аквариум во всю стену и уютные столики под клетчатыми скатертями. Фриду он заметил сразу. Она была в огромном зеленом халате с поясом, затянутом на тонкой талии в несколько оборотов, и тапках-шлепанцах. Сидела она за барной стойкой, свесив длинные ноги и потягивая кофе. Венсан увидел в ее тонких пальцах мелькавшую сигарету, и его удивлению не было предела. Он приблизился к Фриде и сел на соседнюю высокую табуретку.

– Я впервые встретил пациентку, которую нахожу после операции не в реанимационном отделении, а за барной стойкой.

– А никто и не подумал, что я больше суток не ела? Или решили – маньяк баловал меня яствами?

– Тебе что-нибудь заказать?

– Манную кашу, – ответила Фрида и пошатнулась на стуле.

Венсан подхватил ее под локоть.

– Мне кажется, что я чувствую пары дорогого коньяка?

– Ого, Венсан, вы и в этом разбираетесь! – икнула Фрида.

– Нет, я сплю, человек после операции уже успел напиться и с повязкой на лице сидит в баре. Я такое вижу впервые.