В 1991 года у Пэм Рейнолдс, певицы и автора песен из Атланты, сильно закружилась голова, она утратила дар речи и с трудом могла пошевелиться. Компьютерная аксиальная томография (КАТ) показала, что у Пэм гигантская артериальная аневризма – чудовищно раздувшийся кровеносный сосуд на стенке базилярной артерии, рядом со стволом головного мозга[276]. В любой момент он мог лопнуть и вызвать смерть. Однако от стандартной операции дренирования и устранения аневризмы Пэм тоже могла умереть.

В отсутствие других решений Пэм обратилась к последней отчаянной мере, предложенной нейрохирургом Робертом Спецлером из Неврологического института Бэрроу в Финиксе, Аризона. Доктор Спецлер одним из первых применил гипотермическую остановку сердца – смелую хирургическую процедуру, прозванную «Умолкнувшее сердце» (“Operation Standstill”). Спецлер вызвал у Пэм понижение температуры, при котором почти наступила смерть. Ее мозг не функционировал, но при такой температуре мог обойтись без кислорода гораздо дольше. При низкой температуре должны были размягчиться и разбухшие кровеносные сосуды, и риск того, что они лопнут при операции, становился намного ниже. По завершении хирурги должны были восстановить нормальную температуру пациентки до того, как ее организму будет нанесен необратимый ущерб.

По сути, Пэм согласилась умереть ради спасения собственной жизни – и при этом пережила один из самых известных и подтвержденных случаев внетелесного опыта. Этот случай особенно важен потому, что кардиолог Майкл Сабом сумел получить у медицинского персонала подтверждения насчет важных деталей хирургического вмешательства, о которых сообщила Пэм[277]. Вот что произошло.

Пэм привезли в операционную в 7:15, дали общий наркоз, она быстро потеряла сознание. Спецлер и его группа, состоящая из более чем двадцати врачей, медсестер и лаборантов, приступила к работе. На глаза Пэм нанесли специальный состав, предотвращающий высыхание, и заклеили их в закрытом положении. Электроды аппарата ЭЭГ понадобились, чтобы следить за электрической активностью коры ее головного мозга. Маленькие, отлитые точно по форме динамики вставили ей в уши и закрепили бинтами и скотчем. Динамики должны были издавать повторяющиеся звуки громкостью 100 децибел – примерно как шум набирающего скорость поезда-экспресса, – преграждая доступ всем звукам извне и определяя активность ствола головного мозга.

В 8:40 открыли стол с хирургическими инструментами, Роберт Спецлер начал вскрывать череп Пэм специальной хирургической пилой, жужжащей, точно зубоврачебная бормашина. Позднее Пэм сообщала, что в этот момент почувствовала, как «выскочила» из тела и зависла над ним, наблюдая, как с ней работают врачи.

Несмотря на то что глазами и ушами она не пользовалась, она описывала свои наблюдения, пользуясь привычными терминами восприятия. «Мне показалось, что они как-то странно выбрили мне голову, – говорила она. – Я думала, что волосы сбреют полностью, но ошиблась»[278]. Кроме того, она с большой точностью описала костную пилку Midas Rex («Эта пила, звук которой вызывал у меня такое отвращение, выглядела как электрическая зубная щетка, только с зубцом…»[279]) и звук бормашины, который та издавала.

Тем временем Спецлер снял верхнюю оболочку мозга Пэм, сделав разрез ножницами. Примерно в то же время хирург-кардиолог, женщина, устанавливала местонахождение бедренной артерии справа в паху Пэм. Примечательно, что Пэм запомнился женский голос: «У нас проблемы. У нее слишком маленькие артерии». Потом послышался мужской: «Попробуйте с другой стороны»[280]. Медицинские записи подтверждают этот разговор, однако Пэм никак не могла его слышать.

Кардиолог была права: кровеносные сосуды Пэм оказались действительно слишком маленькими, чтобы обеспечить большой приток крови, требующийся для аппарата искусственного кровообращения. Но в 10:50 в левую бедренную артерию Пэм удалось ввести канюлю и подсоединить ее к аппарату. Теплая кровь поступала из артерии в цилиндры аппарата, где охлаждалась, прежде чем вернуться в тело Пэм. Температура ее тела начала снижаться, и в 11:05 сердце Пэм остановилось. Мозговые волны на ее ЭЭГ стали ровными линиями. Через несколько минут ствол ее головного мозга стал полностью невосприимчивым, температура тела упала до 15,6 °C. В 11:25 бригада подняла изголовье операционного стола, отключила аппарат искусственного кровообращения и обескровила тело. Пэм Рейнолдс была клинически мертва.

В этот момент внетелесное путешествие Пэм преобразилось в околосмертный опыт: она вспоминает, как выплыла из операционной и начала спускаться по туннелю к свету. Она видела умерших родственников и друзей, в том числе давно покойную бабушку, ждущих ее в конце этого туннеля. Потом ее окружил блестящий, чудесный и теплый свет, она почувствовала, что ее душа – частица Бога и что все сущее создано из этого света (дыхания Бога). Но этот поразительный опыт кончился внезапно, когда покойный дядя Пэм вернул ее в тело – она описала свои ощущения как «резкое погружение в ледяной бассейн»[281].

Тем временем в операционной работа подходила к концу. Когда мозг Пэм обескровили, аневризма просто сдулась, и Спецлер вырезал ее. Вскоре включили аппарат искусственного кровообращения, теплая кровь начала поступать обратно в тело Пэм. По мере того как температура ее тела росла, ствол головного мозга стал реагировать на звуки в динамиках, вставленных в уши, и аппарат ЭЭГ зафиксировал электрическую активность коры. Аппарат искусственного кровообращения отключили в 0:32. Жизнь вернулась к Пэм, ее доставили в послеоперационную палату в стабильном состоянии в 2:10.

Опыт Пэм в состоянии клинической смерти, видимо, продолжался с того момента, как она «вылетела» из тела под звуки хирургической пилы, и до того, как «погрузилась» обратно в тело при завершении операции. Но произошло ли это на самом деле? Свидетельства выглядят убедительно. Роберт Спецлер считал, что наблюдения Пэм не могли быть основаны на том, что она испытала до начала действия анестезии: когда ее привезли в операционную, хирургические инструменты были закрыты, во время операции глаза Пэм были заклеены, уши заткнуты динамиками, в которые поступал шум, сердце остановлено, мозговые волны представляли собой прямую линию. «У меня нет объяснений, – сказал Спецлер в документальном фильме “Би-Би-Си”. – Я не знаю, как такое могло произойти»[282].