секунду сжались. — Мы ведь планируем сотрудничать? Я могу быть полноценным компаньоном.

— Сорян, Нимфетаминка, мой косяк. Поэтому, смотри, какая у нас с тобой получается история. Ты продаешь мне землю, я плачу тебе хорошие деньги и мы расходимся как в море корабли.

— И проблемы перестают быть «нашими» и снова становятся «моими».

— Поэтому, у меня есть Приложение номер один к нашему договору купли-продажи. Ты становишься моей девочкой — на какое-то время, — сразу уточняю, — в пожизненное рабство ты мне на хуй не нужна. А я, взамен, обеспечиваю тебе и мелкой защиту и делаю так, чтобы Шубе ты стала… ну, скажем так, не интересна.

— Звучит как честная сделка, — задумчиво говорит Аня, но ох уж этот взгляд.

Я с любопытством подаюсь вперед, потому что по лицу Ани понятно — она явно нащупала в моем «идеальном плане» жирную червоточину. Не то, чтобы я сильно ее скрывал, но все-таки.

— Ты ведь можешь взять любую девушку, чтобы досадить бывшей. — Аня, наконец, озвучивает плод работы своего удивительного живого мозга. — Достаточно чтобы у нее просто была больше грудь или красивее волосы, или кожа. Не важно. Ты же и так это прекрасно знаешь. Я тебе нужна не только за этим, Грей. Ты хочешь щелкнуть по носу Шубинского.

В самое, мать его, яблочко.

Надругаться над собственническими замашками Шубы было бы действительно интересно. Он торчит мне слишком много, и мы оба знаем, что рано или поздно попытаемся пустить друг другу кровь. Почему бы не сделать это сейчас?

— Верно, Аня. С головушкой у тебя все в порядке, а умных телок я люблю.

— Хорошо, что я умная целка и нашей сделке не угрожает твой тестостерон.

— Ань, я же и по жопе дать могу. — Хотя скрыть довольную лыбу от ее зубоскальства у меня все равно нет ни моральных сил, ни желания.

— Что я должна буду делать, если соглашусь быть твоей… девочкой? — Формулировка заставляет ее слегка брезгливо морщить нос.

И это, пожалуй, единственное в нашем без преувеличения сказать, классном общении, что меня триггерит. Но зато на всю катушку.

Я тысячи раз видел таких девочек, пока ковырялся в мусорных баках в поисках еды. Они проходили мимо меня в своих отглаженных кукольных платьях с белоснежными бантиками в гладких косах, покупали самую дорогую выпечку, выходили — и откусывали прямо у меня перед носом. А потом бросали в грязь, чтобы посмотреть, достаточно ли я голоден, чтобы подобрать.

— Ты, Аня, на время станешь моей собственностью. Или, если хочешь, инвестицией в мое воссоединение с любимой бывшей супругой. А свои инвестиции я готов защищать при любом раскладе. Так что… Либо ты моя инвестиция, и под моей защитой, либо Дополнение номер один к договору о купле-продажи не прилагается.

Первое время Аня переваривает мои слова. Наверняка пытается выискать в них несуществующий смысл. Хочет верить в хорошее, бедолага. До последнего. Интересно, что она себе думала, когда совалась ко мне со своими слезками, соплями и «все, что угодно»? Что я долбаный Капитан Америка — защитник слабых и угнетенных?

— Пока ты не описалась от страха, на всякий случай уточняю — трахать тебя я не собираюсь, использовать другими неприличными способами — тоже. Но для того, чтобы наш спектакль был идеальным, все остальные вещи тебе придется делать. И нет, — подмигиваю ей, — пункта «целовать Влада в королевскую жопу» не существует.

— Можно услышать весь список обязательных вещей? Я не привыкла соглашаться на кота в мешке, Влад.

— Очень трезвая позиция с точки зрения обычных обстоятельств, но в нашем с тобой случае… Что ты будешь делать, если в этом списке будут неприемлемые для тебя пункты, Нимфетамин? А если их будет половина?

Мне нравится ставить ей подножки и смотреть, как она решает проблему на ходу. Какие способы для этого выбирает, насколько ей хватает самообладания и мудрости. Не потому что я садист и мудак — просто насчет грядущей войнушки с шубой ни капли не преувеличил и раз действовать придется жестко, нужно быть уверенным в союзниках.

— Я готова это обсуждать, — после небольшой заминки, говорит Аня.

— А если я не готов? Что если я не готов отступить ни от одного пункта?

Она начинает нервничать. Почти ничем себя не выдает, нужно отдать ей должное, но я уже успел заметить пару характерный привычек, которые сопровождают Аню всегда, когда она боится. Например, начинает теребить кулон на тонкой цепочке на шее. Судя по его форме, готов поспорить, у нее там фото родителей. Ну или американского охламона, хотя его вроде как не существует. А еще прикусывает уголок рта, из-за чего ее губы смешно «сползают» на бок.

— Ты правда хочешь чтобы я согласилась на все сразу, даже не зная, на что соглашаюсь? Даже Шубинский говорил, чего от меня хочет. — Последнее она произносит с той характерной интонацией, которая существует только для того, чтобы ковырять людям их раненое эго.

— Не лучшая идея сравнивать меня со старым гандоном.

— Не лучшая идея ему подражать, — тут же отвечает она.

Бля, ну права же. По факту разложила. На мой вопрос не ответила, но из ситуации выкрутилась.

— Мои девочки меня слушаются — давай начнем с этого. Не ползают вокруг в коленопреклоненной позе, но тебе придется делать вид, что ты пиздец какое влюбленное создание, иначе Кузнецова нас запросто раскусит. Придется бывать со мной в тех местах, где я скажу, придется обнимать меня на людях, целовать, делать вид, что у тебя от одного моего запаха может случиться непорочное зачатие. Придется выглядеть… соответствующе: шмотки, цацки, машинка, модные СПА, фотосессии.

— Делать пластику или увеличивать грудь, чтобы сделать нервы твоей бывшей я не буду.

Я собираюсь сказать, что из всех женщин, которых я знаю и видел так же близко, как ее сейчас, она меньше всех нуждается во вмешательстве хирурга. Точнее — не нуждается вообще. Но на сегодня, пожалуй, хватит комплиментов. Поэтому ограничиваюсь коротким согласным кивком.

Аня какое-то время раздумывает над моими словами.

— А если твоя бывшая не захочет вернуться?

— Она уже хочет, но выебывается.

— Откуда такая уверенность?

— Вот скажи мне, Нимфетамин, а ты часто звонишь ночью своим бывшим?

— Мне некому звонить. — Она с такой искренностью пожимает плечами, что можно не сомневаться — в ее жизни действительно не существует мужика, который тронул бы ее принцесскино каменное сердце.

Еще один жирнющий плюс, почему Аня — идеальная кандидатура. С вероятностью в миллион процентов, я в качестве предмета воздыхания тоже никак не смогу ее заинтересовать.

— Мне редко кто нравится.

— И даже я? —