– Валевский тебя точно не трогает?

– Ты будешь об этом спрашивать каждый день? – усмехается Марфа, устремляясь к гардеробной, куда как-то незаметно перекочевали практически все ее вещи.

– Я буду спрашивать об этом столько, сколько потребуется, чтобы быть уверенным в твоей безопасности.

И опять сердечко Марфы пропускает ощутимый удар. Она хватает пальто, оборачивается и ласково касается заросшей Брагиной щеки:

– Я в безопасности. Ты очень доходчиво объяснил этому идиоту, чем ему грозит… эм… его настойчивость. Тебя к ужину ждать? – Вопрос – простая формальность. Марфа ни за что не станет есть одна и все равно дождется Арса, во сколько бы он не приехал. Точно так же, как поступит и он. Если в кои веки Марфа явится позже.

– Нет. Я сегодня поздно, будь оно все проклято.

Горячий поцелуй, и они расходятся – каждый по своим делам. По счастливой случайности в этот день у Марфы с утра всего две пары. И она успевает в аэропорт. Что бы там ни говорил Арсений, ей интересно посмотреть на женщину, которая его родила. Да, генетика – весьма условная история. Но поверить в то, что такой мужчина, как Арс, появился у совсем уж пропащей женщины, сложно. Она приезжает в аэропорт и только там понимает, как трудно встретить кого-то, кого ты в глаза не видел. Благо у нее с собой есть чей-то реферат и ручка. Марфа выводит на обратной стороне «Марьяна Львовна». Фамилии Брагиной матери она не знает. Минут через пять хождений Марфы в зоне прилета к ней подходит высокая худая женщина в каком-то невообразимой расцветки пальто и летних мюли. Все это, конечно, красиво и экстравагантно, но не по их зиме.

– Марьяна Львовна?

– Да? А вы…

– Я от Арса. Здравствуйте. Как долетели?

– От Арса?

– От вашего сына.

– Он вас прислал? – голубые глаза женщины чуть расширяются, будто она не до конца верит в то, что это возможно.

– Меня не надо присылать. Я делаю что хочу. У нас с Арсением на этот счет отдельная договоренность. Потому как вы его знаете. Иной раз он бывает совершенно невыносим и считает, что все должны плясать под его дудку.

Марьяна Львовна оторопело моргает.

– Вы действительно очень хорошо знаете моего сына.

– Точно! Это ваш чемодан? Вы не против, если я вам помогу с ним?

– Нет. Простите, как вас зовут?

– Ах, да! Самое главное я и забыла. – Маня бросает чемодан и протягивает Марьяне Львовне ладошку: – Марфа.

– Очень приятно, Марфа. Правильно ли я понимаю, что вы… эм…

– Арсений считает, что я его невеста.

– Вот как? – женщина мягко улыбается. Маня, которая все это время страшно нервничала, чуть переводит дух. Не может человек с такой светлой улыбкой быть плохим. – А вы так не считаете?

– Ну-у-у, по всему выходит, что невеста я и есть, да... Свадьба-то у нас намечена на июль. Если никто не передумает. Осторожно, здесь скользко… Машину я припарковала недалеко, но, боюсь, в такой обуви вы все равно замерзнете.

– К сожалению, ничего подходящего у меня нет. Я уже десять лет живу на Бали.

– Значит, нам придется съездить в магазин и купить все необходимое. Повезло, что у меня как раз сегодня свободный вечер. Или вы хотели отдохнуть с дороги? – интересуется Маня, запихивая чемодан будущей свекрови в багажник.

– Хм… Марфа…

– Да?

– Вы меня простите, но я вынуждена уточнить, что вы знаете о наших отношениях с сыном?

– Немного. А все, что знаю, не очень радует.

– Неудивительно. Я была отвратительной матерью. – К этому моменту они уже рассаживаются, и женщина устремляет печальный взгляд в окно.

– Многие из нас совершают ошибки.

– Жаль, что их нельзя исправить.

– А вы пытались?

– Много раз. Но, кажется, слишком поздно. Арсений знать меня не желает.

– Он может быть ужасно упрямым, – вздыхает Маня. – Для меня это не новость. Думаю, вам просто нужно дать друг другу чуть больше времени. Поговорить начистоту, как взрослые люди.

– О, я много раз пыталась сделать и это.

– Безуспешно надо полагать?

– Арсений совершенно не идет на контакт. И самое печальное в том, что я его понимаю. Сенечка думает, что у меня к нему корыстный интерес.

– А у вас его нет? – уточняет Маня, запнувшись на этом «Сенечка», которым Брагу никто кроме матери не зовет.

– Нет. Мне совершенно ничего от него не надо! Я же совсем не для этого здесь!

– А для чего?

– Вы будете смеяться.

– Вовсе нет.

– Я просто знаю, что могу ему понадобиться.

Маня скашивает задумчивый взгляд на притихшую свекровь. Ну, не может этот человек быть плохим! Не мо-жет.

– Тогда очень хорошо, что вы будете поблизости.

– Да-а. Погодите, в каком это смысле?

– У Арсения огромная квартира с кучей свободных комнат. Я тут подумала, что вам совершенно незачем останавливаться в гостинице.

– Нет-нет, что вы, Марфа! Это совершенно исключено. Арсений ни за что на это не пойдет.

– Ну, это мы еще посмотрим. Вот увидите, я сумею его убедить.

– Я очень тронута. И очень ценю вашу готовность выступить в качестве миротворца, – Марьяна Львовна вновь грустно улыбается, – но поверьте, если Арсений застанет меня у себя дома, он взбесится, и тогда, боюсь, достанется не только мне.

– Хм… Вы правы. Такую вероятность нельзя исключать.

– Значит, в отель?

– Ну, вот еще. Есть у меня идея получше. – Стоя на светофоре, Марфа звонит матери. – Алло, мам? Привет! Как дела? Послушай, тут такое дело… К нам прилетела мама Арсения, очень хочет с вами познакомиться. Как насчет небольшого девичника? Да-да, прямо сегодня и приходите…

Надо видеть лицо Браги, когда он возвращается домой!

– Анна Николаевна… Анфиса Павловна. Мама… Я не знал, что у нас сегодня гости.

Марфа вскакивает из-за стола, чтоб не дать разгореться тлеющему в глазах Браги гневу.

– Еще бы! Это сюрприз. Мы на минутку, – обращается Манюня к застывшим с улыбками на лицах собравшимся и выталкивает Арса в коридор.

– Какого черта здесь забыла эта… эта…

– Тш! Ну-ка выдыхай. И челюсть разожми, пожалуйста, если не хочешь, чтобы бабуля скормила тебе глистогонные Принца.

– Глисто… Чего?! – округляет глаза Арсений.

–