– Конечно, – спокойно отреагировал Мышкин. – Но Ромке удобнее будет в моей. У меня все же трехкомнатная. А у них там дети пойдут…

– А мы где? – ничего не поняла Людмила.

– А я хотел купить нам с тобой домик в пригороде. Ты же мечтала. И тогда… там будет много места, дворик, а Мишка с Рыжиком будут гулять целый день во дворе, без поводков и никого не бояться.

Людмила усмехнулась:

– А почему не сказал об этом мне?

– Это были мои мысли. У мамы были все документы на мою квартиру, я ей озвучил свою мечту, она поняла, что ты на квартиру не претендуешь, отдала мне документы… Но мама есть мама. Она, конечно же, что-то не так поняла. В любом случае, пока я не напишу дарственную на Рому, ты не станешь продавать свою квартиру. Я думаю, это логично. Ты согласна?

Людмила не стала ничего говорить, она молча уткнулась ему в грудь и счастливо всхлипнула.

Мишка встречал их в прихожей так, будто они обещали не возвращаться никогда.

– Милочка, ты чай поставь, а я с Мишкой погуляю, надо парня перед сном выгулять.

Они ушли, а Людмила взяла Рыжика на руки и потерлась носом о его шерсть.

– Вот скажи, рыжий, мог ли ты предполагать, что у тебя будет свой собственный дом, с большим двором, где можно будет гулять без сумки? Молчишь? И я тоже не могла, а он будет, наш дом. Потому что так сказал Лев.

В этот вечер Людмиле удалось познакомиться и с отцом Льва.

Сам-то Венедикт Наумович, похоже, и не сподобился бы повидаться с новой невесткой, но его притащила маменька Мышкина.

Она вошла к Людмиле в дом уже на правах свекрови, деловито чмокнула в морду Мишку, несмотря на его сопротивление, и уселась за стол в кухне.

– Садись, Веня. Говори, какой подарок сыну ты приготовил на свадьбу.

Веня, не слишком крупный мужчина с нерешительным взглядом, уставился на бывшую супруг с немым вопросом.

– Ой, погодите, – засуетилась вокруг них Людмила. – Я сейчас… Лева, включи чайник! Где-то у меня были конфеты. Очень вкусные, я специально покупала. Зачем же я их покупала? Лева, ты не знаешь, где у нас конфеты?

– Уживутся, – смотрела на нее свекровь. – Венечка, тебе не кажется, что Людочка жутко напоминает меня в молодости? Просто жутко!

– Вот поменьше бы этой жути… кхм! – крякнул Венедикт Наумович.

– Не груби родне, – немедленно одернула его бывшая жена. – Я устроила твою личную жизнь, отдала тебе лучшие годы, а на склоне лет подарила тебе блаженство… Лизка, поди, до сих пор с тебя пылинки сдувает?

– Да уж сдувает, – качнул головой отец Льва. – Не в пример некоторым.

– Вот и славно. Лева! Садись! Папа хочет сделать тебе подарок!

Папа все же упрямо не понимал, о каком подарке идет речь. И когда все уселись за стол, Лев выжидающе посмотрел на отца, Людмила на Льва, а Венедикт Наумович уставился на бывшую супругу.

Мария Лукинична поняла, что слово придется брать ей, поэтому обошлась без кокетства. Она поднялась во весь свой богатырский рост и громко заявила:

– Левушка! И Людочка… В такой знаменательный день…

– Мам, у нас свадьба не сегодня, – невежливо перебил ее сын.

– Неважно, – махнула рукой дама, закатила глаза к потолку и вдохновенно продолжала: – В такой знаменательный день отец не мог остаться в стороне и… Лева, наш папа дарит тебе машину!

– Да ты что?! – подскочил с места Лева.

– Обалдеть! – тут же подскочил Венедикт Наумович. – А я почему ничего не знаю?! Какую машину-то?! Я… Маша?! Какую машину я дарю сыну?!

– Ну как какую? – мило улыбалась Мария Лукинична. – Мне вчера звонила Лизонька… супруга твоя нынешняя, так вот она хвасталась, что купила тебе новый «Форд». Я, конечно, ни черта не смыслю в этих марках, но название мне понравилось. Лева, ты хочешь «Форд»? Новый?

Лева сидел за столом, закрыв лицо руками, и его плечи сотрясались от смеха. Людмила тоже старалась сдержать улыбку из последних сил.

– Маша! Так мне Лиза подарила. Она мне подарила, понимаешь?! За мои… за то, что я скрасил годы ее одиночества! – возмущенно бегал по кухне отец. – Я… это я заработал!

– Так ты еще заработаешь, – невозмутимо толкала себе в рот конфетку трепетная мать. – Я же тебя не забираю прямо завтра.

– Но я же!

– Когда ты меня бросил, я тебе отдала нашу машину. Нажитую в совместном браке. Поэтому…

– Это я тебя бросил?! – поперхнулся Венедикт Наумович. – Это я?!

– Конечно, – пожала плечиком Мария Наумовна. – Ты страстно влюбился в Лизочку и… Я даже подозреваю, что у вас давно роман теплился. За моей спиной. А я все терпела. Поэтому отдавай новую машину. Не станешь же ты дарить сыну старье!

– Я ее никогда не любил, – плюхнулся на стул мужчина. – Ты сама меня женила на ней. Сначала на себе, а потом на ней.

– Потому что я лучше знаю, что тебе нужно. Машину отдай.

– Мама! – замахал руками Лев. – Мне ничего не надо. Мы с Милочкой сами все заработаем.

– Как тебе не надо? – вытаращилась мать. – Ты уезжаешь жить за город! Ты что – на автобусе будешь по своим надобностям ездить? Тебе непременно нужна машина!

Венедикт Наумович выпил весь чай залпом, а потом махнул рукой:

– Забирай «Форд», сын. Тебе и впрямь нужнее.

– Пап, брось! Я не маленький ребенок.

– А я сказал – забирай! И потом… кто знает, может быть… может быть, я и сам к тебе перееду. Буду жить на свежем воздухе, – мечтательно закатил глаза старший Мышкин. – Ходить на рыбалку, а по вечерам доить корову…

– Ты так говоришь, что я тоже уже туда захотела, – присоединилась к его мечте Мария Лукинична. – Веня, я вот чего подумала… А твоя Лизонька любит отставных прапорщиков? Надо ей сказать, что два брака – это писк сезона.

– Зачем? – не поняла Людмила.

– Ну как же… – рассудила Мария Лукинична. – Я ей сбагрю своего теперяшнего супруга, сама останусь брошенной и оскорбленной и в качестве утешения заберу себе квартиру своего прапорщика. И мы переедем с Веней за город. Венечка, ты же хочешь ходить на рыбалку и доить корову?

У мужчины радостно заблестели глаза.

– Тогда отдавай машину. Мы с тобой и на старенькой проездим.

Людмила не верила своим ушам.

– Милочка, а что это грызет наш Михаил? – кивнул Мышкин на собаку, которая под столом сладко чавкала.

– Он ничего не жует, – усмехнулась Людмила. – Он просто шепчет, что тоже хочет на рыбалку. И коров доить.

– Парень! – полез под стол Мышкин-старший. – Так я тебя с собой каждый раз брать буду! Я тебя еще и червей копать научу! Знаешь, где самые толстые червяки?

Мария Лукинична устало покачала головой: