– Так, очевидно, съемки откладываются, – сказал он.

– Очевидно? Что ты имеешь в виду?

– Ну, на Нью-Йорк напали. Или… мы даже не… я не знаю. На страну напали? Мы не знаем, – сказал Пиньейро и попросил ее включить телевизор.

Вскоре после того, как рейс 11 American Airlines врезался в Северную башню, все телеканалы изменили свою эфирную сетку и стали непрерывно сообщать новости. К тому времени, когда Южная башня обрушилась, почти каждая американская телевизионная станция вела прямую трансляцию с места событий. Миллионы людей по всему миру наблюдали, как она падала.

В течение нескольких дней после нападения все рекламные ролики и регулярные программы были приостановлены, а зрители постоянно смотрели новости. В этот день взрослые американцы провели около экрана телевизора около восьми часов. Дети – около трех. 15 сентября The New York Times сообщила, что нападение установило телевизионный рекорд: оно освещалось в новостях шире, чем любое другое событие в истории телевидения США, превзойдя убийство президента Джона Ф. Кеннеди. В последующие дни и недели страна приходила на работу, а затем каждый вечер возвращалась домой, чтобы посмотреть и послушать любые обновления, любые детали или новую информацию, которые могли бы как-то объяснить произошедшее. The Times сообщила, что от 30 до 50 миллионов американцев включали телевизор в прайм-тайм специально для просмотра новостей.

В газете писали, что на это обратили внимание, потому что просмотр программ эфирных новостей (как и различных шоу на таких телеканалах) резко сокращался. В последние годы все больше и больше зрителей предпочитали узнавать новости в интернете или по кабельным каналам, таким как CNN. Вечерние программы старой школы с такими ведущими, как Том Брокоу, Дэн Разер и Питер Дженнингс, казались все более скучными и медленными по сравнению с высокоскоростным, быстрым стилем новостей XXI века. В газете говорилось: «Во время события национального масштаба, сопровождаемого самым острым национальным бедствием, телезрители вернулись туда, где они всегда были раньше в такие времена, – в свои гостиные, чтобы смотреть и слушать новостные программы». На волне беспрецедентного террора никто не хотел ничего нового и вульгарного. Они хотели, чтобы старые знакомые Дженнингс и Брокау сидели за теми же столами и передавали последние новости ровным голосом. Но дело было не только в этом. Лауреат Пулитцеровской премии журналист Алекс С. Джонс объяснил Times: «Это не только потому, что они всем известны. Но и потому, что им доверяют».

Шло время. Новостей становилось все больше и больше. Постепенно американцы возвращались к своим обычным делам, понимая, что нормальная жизнь, которую они знали, ушла навсегда. Мы были по другую сторону чего-то, ступали на неизведанную территорию и вздрагивали от каждого громкого звука. Мы все еще впивались взглядом в телевизор, следя за новостями, словно ястребы, выслеживающие следующую катастрофу, которая могла появиться на экране в любой момент. Но в конце концов всем хотелось хотя бы на минутку отвлечься и посмотреть что-то другое.

Но все остальное не запускалось в эфир. В Лос-Анджелесе были закрыты киностудии и телестудии (как и большинство тематических парков страны, торговых центров, туристических центров – практически все места, где собиралось много людей). Вечерние шоу на обоих побережьях не выходили в эфир в течение недели, и никто не знал, будет ли безопасно вернуться на работу. И вообще, как можно было делать что-то комедийное? Будет ли это когда-нибудь уместно снова? Дэвид Леттерман нарушил молчание, вернувшись в эфир 17 сентября с эмоциональным монологом и приятными гостями («Слава богу, актер Риджис Филбин здесь, так что нам есть над чем посмеяться»). Вскоре и другие шоу стали запускаться, хотя бы потому, что больше делать было нечего. «Мне сказали возвращаться к работе. А для человека, который может плакать в позе эмбриона под столом, не так много мест для работы. Поэтому я вернулся сюда», – сказал Джон Стюарт, когда The Daily Show вернулось на экраны.

Всем было нелегко. Вернувшись в Warner Bros., Кауффман, Брайт и Крейн столкнулись с исключительной проблемой: что делать с ситкомом, действие которого разворачивается на Манхэттене – прямо в эпицентре событий? И это не просто какой-то ситком, а тот, который сознательно избегал реальных событий, а в особенности – печальных моментов. «Мы плохо справлялись со смертью», – позже объяснил Крейн. Это было то, что они поняли на ранней стадии, после сюжетной линии третьего сезона, где начальница Рэйчел, Джоанна, предлагает ей повышение, но попадает под такси и погибает, до того как оформляет все документы. Они написали это в стиле черного юмора, но, когда сообщили о смерти Джоанны, зрители в студии онемели. «Можно было бы сделать это в «Сайнфелде» с Джорджем, а мы не могли пойти на такое в «Друзьях», – вспоминал Крейн.

В сентябре 2001 года никто не хотел черного юмора, в особенности от «Друзей». Оставалось неясным, есть ли вообще место ситкомам в этой новой реальности. Неужели эти нетронутые герои с их двадцатидвухминутными проблемами будут оскорблять травмированную нацию? Закрытие сериала на неопределенный срок не было решением. Но как они могли вернуться в вымышленный Манхэттен и просто притвориться, что ничего не произошло?

Очевидным вариантом было выпустить Специальный эпизод. Какой-то отход от канона, где они смогли бы открыто обратиться к трагедии – впрочем, не важно, это ужасная идея. Как правило, создатели сознательно избегали таких специальных эпизодов с самого начала, зная, что драма просто не была их сильной стороной. «Драматические моменты, с которыми мы имели дело, в основном были связаны с детьми или свадьбами. Ни одна женщина в «Друзьях» не теряла ребенка», – объяснил Брайт. Некоторые другие шоу пошли по пути создания специального эпизода со средним успехом. Создатели «Западного крыла» сделали образовательную серию «Исаак и Ишмаэль», где пытались обратиться к темам как международного терроризма, так и американского фанатизма, но не слишком политизируя его. Это не было ни оскорбительно, ни очень эффективно. Это было просто очень странно. Но было бы еще более странно, если бы такое шоу, как «Западное крыло» (действия которого происходят в Белом доме), полностью проигнорировало атаку. Для «Друзей» такое не сработало бы. Никто не хотел видеть «Эпизод с террористической атакой».

После обсуждения этого вопроса продюсеры пришли к соглашению. Да, решили они, 11 сентября действительно произошло в мире «Друзей», но это будет признано только в визуальных отсылках. В «Центральной кофейне» и в квартире Джоуи поднялись американские флаги. Актеры иногда носили футболки с надписью «Вместе мы сила» или FDNY[88] (как и многие люди в течение нескольких месяцев после нападения). В сериале не показывали героев, смотрящих Тома Брокау[89], но они оставляли газеты на кофейном столике, как бы показывая, что да, они тоже были в курсе новостей. Магнитная доска на двери Джоуи стала самым прямым сигналом аудитории, включающим символические фразы или изображения (например, флаг или статуя Свободы) в течение всего восьмого сезона. Впервые она появилась в «Эпизоде с видеокассетой», где была нарисована старая известная эмблема, которая появлялась на плакатах, футболках и наклейках на бампере по всей стране: I ♥ NY.