— Савва! — закричал Гурий.

Савелий открыл глаза, но сильный удар в лоб взорвал голову изнутри.

Очнулся он багажнике, руки связаны, ноги спутаны, рот заклеен. Зато голова — трезвая. И ни малейшего желания опохмелиться.

Машина тряслась по ухабам, слышно было, как в салоне, на фоне музыки, переговариваются между собой люди. Савелий узнал голос Кравца из команды Пупыря.

А ведь они могли бы сегодня утром встретиться с Пупырем, договориться с ним если не о союзе, то хотя бы о нейтралитете. Проклятая водка!

Машина остановилась. Мотор заглох, музыка стихла, но кто-то на губах наиграл траурный марш:

— Тра-та-та-та, та-та-та-та…

Савелий мрачно усмехнулся. Под эту музыку его и похоронят.

— Давай, вытаскивай его, — сказал кто-то.

Багажник открылся, но в другой машине. Возможно, это вытащили Гурия. Значит, сейчас должны были взяться за Савелия.

Но шло время, а багажник не открывался. Савелий вздохнул. Видимо, Столяр хотел сначала закончить с Гурием, а потом уже взяться за него. А с Гурием могли покончить раз и навсегда. От этой мысли хотелось выть волком.

Наконец багажник открылся, Савелия сбросили на траву.

— Только без глупостей! — сказал Кравец, срезая путы у него на ногах.

Руки развязывать не стали, рот расклеивать тоже. Поставили на ноги, по тропинке повели куда-то в глубь леса. Шагов через сто вышли на маленькую полянку, посреди которой была вырыта яма. Возле нее в раскладном кресле с важным видом сидел Столяр. За спиной у него стоял Пупырь и, наклонив голову, смотрел на Савелия. Ни злости в его взгляде, ни осуждения, сплошное равнодушие.

Кравец подвел Савелия к яме, заставил глянуть вниз. На дне пока еще открытой могилы лежал живой, но беспомощный Гурий. На лице кровь, синяки, нос распухший, губы разбиты. Видно, что били его основательно. Но Гурий точно ничего не сказал. Для него лучше умереть, чем оставить семью без средств к существованию. Иринка знала, где закопаны деньги, с ними она не пропадет. А раз так, то и Савелию надо молчать. Именно об этом и просил его Гурий. Он свирепо глянул на Пупыря. Тот в ответ ухмыльнулся, но взгляд отвел.

— И кого ты напугать хочешь, «крыса»? — презрительно скривившись, спросил Столяр.

Кравец больно ущипнул Савелия за щеку, цепляя пальцами полоску скотча, и резким движением сорвал обрезок.

Сначала Савелий сплюнул, затем сказал:

— Я не «крыса». Мы тебя на штраф поставили.

— На штраф? — хмыкнул Столяр.

Пупырь качнул головой, со сдержанной насмешкой глянув на Гурия. Слышал он это уже от него, но не поверил. И ему не верил.

— Только не говори, что ты не пытался нас убить.

— Ты пытался меня кинуть. Придумал постанову с трупом, — кивнул Столяр на могилу. — Гурий там у тебя трупом был, да?

Савелий опустил голову. Театральная постановка продолжалась, только на этот раз Гурий мог умереть натурально.

— Как там у вас было? Клок снимал Гурия, ты подошел с «волыной» и расстрелял всех.

— Ну, Клока больше нет.

— Ты его убил?

— И тебя не будет. Пристрелят тебя на берегу этой могилы.

— На берегу?

— На чужом. Потому что свои берега ты уже потерял.

— Где деньги? — спросил Столяр.

Савелий насмешливо глянул на Пупыря:

— Скажи этому козлу, чтобы уматывал подобру-поздорову, пока мозги не вышибли.

Сильный удар по ноге опустил его на колено, и тут же последовал мощный удар в нос. Савелия потянуло к земле, но тем не менее он нашел в себе силы подняться. Пупырь кивнул, будто соглашаясь с его решением. Лучше принимать смерть стоя…

— Где деньги, «крыса»? — повторил Столяр.

— «Крысы» берут чужое, а я взял свое.

— Свое?!

Столяр выразительно глянул на Кравца, и тот пришел в движение. Савелий готов был к удару: и дыхание затаил, и пресс напряг, но Кравец ударил точно в солнечное сплетение, только усилием воли Савелий не сложился пополам.

— Свое? — снова спросил Столяр.

— Ну, мы же должны были как-то с тобой рассчитаться, — через силу выдавил Савелий.

— Со мной?

— Ну, ты же нас на сто штук поставил. Мы за тебя с Гурием жопу рвали, на Сахана из-за тебя нарвались. Сахан тебе за это штраф выставил… А ты его на нас повесил. Это ты перед ним, как кролик перед удавом, а с нами — герой! Бей своих, да?

— «Крысы» своими не бывают. Где бабки? — Столяр взвел курок, но тут же опустил руку с пистолетом и покачал головой: — Скажешь, где бабки, убью прямо сейчас. Не скажешь — живьем закопаю.

— Чем, рогами? — ухмыльнулся Савелий.

Действительно, лучше умереть сейчас, от пули, чем задохнуться потом в сырой земле.

— Деньги где, «крыса»?! — Столяр в бешенстве ударил его ногой по голове.

В глазах вспыхнуло, в ушах громыхнуло, как будто порох с шумом воспламенился. Савелий даже увидел пулю, которая ударила Столяра в голову. Даже заметил, как брызнула кровь.

Но Столяр так и остался стоять на ногах. На самом деле никто в него не стрелял, Савелию все померещилось. Но при этом осталось стойкое чувство, что Столяра вот-вот пристрелят.

— Это не я «крыса», это ты от нас избавляешься, — сказал Савелий. — И от тебя Пупырь избавится. Потому что много знаешь.

— В землю его! — приказал Столяр.

— Но ты, Пупырь, не бойся, этот упырь не успеет… Сейчас его самого…

— В землю! — заорал Столяр.

И снова Савелий увидел, как в голову входит пуля, прошивает ее насквозь, вырывая из затылка кусок черепной кости. Пупырю заляпало кровью лицо. И это уже не было видением.

Столяр упал прямо в яму, на Гурия. Пупырь глянул на него, перевел взгляд в сторону, откуда прилетела пуля, потом посмотрел на Савелия.

— Я же говорил, что этого урода завалят, — ухмыльнулся тот.

— Кто?

— Мохов!

Пупырь думал недолго. Увлекая за собой своих бойцов, он рванул за снайпером. Савелий кое-как поднялся, осмотрелся, заметил старый пень с торчащим из него оставшимся куском дерева, сел на землю к нему спиной, поднес запястья к торчащей щепе и принялся сдирать с рук путы из клейкой ленты.

Скотч не жалели, намотали слоев двадцать, а щепа тупая, нож из нее никакой. Но Савелий старался и почти разрезал путы, когда появился Пупырь, а вместе с ним Кравец.

— Что, не получается? — вплотную подошел к нему Пупырь.

— Не получилось у Столяра. Потому что зажрался…

— Зажрался? — Пупырь пристально смотрел на него.