— Не скучай, принцесса! — Маврикий по-человечески уселся на табуретку, пристроив балалайку у себя на пузе. — Щас развеселю! — Он ухарски провел лапой по усам и объявил с видом заправского конферансье: — Частушки! Эротические…

Тролли тут же одобрительно захихикали, подбадривая будущего исполнителя.

— Женские! — еще поддал жару Маврикий. — Исполняются впервые, в честь леди Заразы…

— Да не тяни ты уже, пой! — нетерпеливо потребовал хозяин дачи.

Кот ударил лапой по струнам и действительно запел приятным мягким баритоном:

У меня на сарафане

Петушок и курочка,

Меня мальчики не любят —

Говорят, что дурочка!

«А почему сразу дурочка? — мысленно возмутилась я, принимая частушку на свой счет. — Хотя да, точно дурочка. Знаю ведь, какие неприятности уже доставила и еще могу доставить Кириллу, но все равно — только на него и смотрю!..»

А кот между тем выдал эффектный проигрыш и продолжил:

Ой, рассыпался горох

По большому блюду.

Я любила всех подряд —

А теперь не буду!

— Во дает!.. — восторженно изумился проснувшийся Кирилл.

А Маврикий все пел:

Не любила я дружка,

Лишь словами тешила,

Ведь лапшу ему на уши —

Аппетитно вешала!

«Нет, не лапша то была, а истинная правда! — отвлеченно думала я, почти не слушая кота. — Учитель рассказывал мне истинную правду…» — Громкая музыка отвлекала от размышлений, поэтому я тихонько встала из-за стола и вышла в коридор.

А покуда он цветы

Мне носил охапками,

Я другому подарила —

Место дюже сладкое! —

залихватски летело мне в спину.

«Подарила другому… Подарил другому… — назойливо вертелось у меня в голове. — Как там говорила Айвалин? Последний рубин богини Морриган умирающий археолог подарил своему другу. А тайну пути к Вратам вечной жизни унес с собой в могилу… Мой наставник мэтр Сабиниус и был тем другом… И вспомнила, он очень часто упоминал о закадычном приятеле — Великом Умном Пауке, любителе покопаться в чужих секретах. А кто копается в чужих секретах? Правильно — археологи!.. Забавно, но именно частушки Маврикия подтолкнули меня к столь неожиданным выводам. Кажется, это явление называется ассоциативной памятью…»

— Да пьяные уже они все в стельку! — неожиданно донеслось до меня. — Приезжайте и берите их тепленькими…

Заинтригованная, я сделала еще несколько шагов. В кухне, за неплотно прикрытой дверью стояла бомжиха Блоха и с кем-то разговаривала по сотовому телефону.

— Кот? Да, есть такой. Внешне ничего особенного — серый, полосатый. Зато он разговаривает по-человечески, даже песни поет! Нет, про Врата речь пока не заходила, — вполголоса докладывала она, обращаясь к неизвестному мне собеседнику. — Если так, то я еще подожду, госпожа Елена, и позвоню вам снова…

«Елена, это же сама Айвалин! Ах ты предательница! — мысленно вознегодовала я. — Шпионка! Получается, тебя к нам подослали. А мы и рады — пригрели на груди змею подколодную. Недаром мне сразу же показалось, будто тебе не место на помойке!» — Но эмоции быстро отошли на второй план, ибо я прекрасно понимала, в каком опасном месте нахожусь в настоящий момент. В ловушке, окруженная врагами… Следовательно, чем быстрее я покину этот дом, и так изначально мне не понравившийся, тем лучше для меня… Но… А-а-а, вот проклятье, но не могу же я бросить здесь Кирилла и Маврикия!

Стараясь ступать неслышно и не поднимать лишнего шума, я на цыпочках прокралась обратно по коридору. Странно, но чувствовала я себя при этом хуже некуда — ноги словно ватные, подгибаются на каждом шагу, голова кружится, во всем теле ощущается вялость, близкая к обмороку. Интересно, откуда взялись такие гадкие симптомы? Еще только не хватает, чтобы организм подвел меня в самый неподходящий момент… Не иначе сказываются выматывающие события последнего дня и шокирующая новость о предательстве Блохи. Нет, так не пойдет, нужно срочно мобилизовать все свои физические ресурсы и выбираться из этого проклятого дома!

На веранде не осталось ни единой живой души, вернее — ни единой бодрствующей! Спали все… Кирилл — лицом в миске с салатом, Анриэн и Сидор — валетом на диване, тролли — вповалку, могучей кучей на полу, с храпом и причмокиваниями. Таня и Иван — обреченно уткнувшись в так и не расшифрованный дневник Милославского, Маврикий — комочком на столе. Отсутствовала только приблудная шпионка, но оно и понятно…

— Ясно все с вами! — мрачно констатировала я, обессиленно привалившись к дверному косяку. — Упились по полной программе. Как изящно выразился Сидор, в конце декабря — начале января русские отмечают свой священный праздник, и называется он — Вдрабадан! А ведь справедливо подмечено. Получается, тут одна я более-менее дееспособная осталась, ибо едва пригубила налитую мне рюмку. Похоже, и наливка та была отнюдь не простая, а со снотворным. Интересно, когда же наша ловкая Блоха успела его туда подсыпать? — Последний вопрос прозвучал риторически, ибо на него, ясное дело, никто не ответил. А раздавшийся с новой силой троллий храп тоже ничего не прояснил.

«Нужно отсюда уходить! — поняла я. — Оное милое местечко мне не приглянулось изначально и с каждой минутой нравится все меньше и меньше. Ибо копчиком чую — готовится здесь нечто нехорошее. Поэтому настал момент убраться отсюда подобру-поздорову, пока поздно не стало, пока я на очередные неприятности не нарвалась…»

Я повертела головой, осматриваясь, и довольно хмыкнула, обнаружив на подоконнике небольшой рюкзак. С черепашьей скоростью сбегала в прихожую, собрала свою и Кирилла верхнюю одежду, вернулась, загрузила никак не отреагировавшего на подобный произвол Маврикия в рюкзак и закинула оный багаж себе за плечи. На миг задумалась, рассматривая спящих. Ну, честно признаться, судьба наших бравых троллей меня вообще мало волнует. Анриэн, полагаю, способен сам за себя постоять. Сейчас меня интересует только Кирилл…

С трудом вытащила тяжелого нао из-за стола, предварительно извлекши из миски с салатом. Натянула на его безвольные плечи куртку. Капитан не протестовал, только издал невнятный стон. Здраво оценив свои способности, сгрузила мужчину на пол и, ухватив за капюшон куртки, поволокла к выходу из дома. Уперлась пятой точкой в дверь и буквально вывалилась наружу, надеясь, что не придавила упрятанного в рюкзак кота. Буду считать, что с ним все нормально, ведь из рюкзака ни звука не доносится, а молчание обычно принимается за знак согласия. После того как мы дружным клубком сверзились с крыльца и очутились во дворе, проблема с транспортировкой бесчувственного нао значительно упростилась. Слой скользкого, свежевыпавшего снежка, укутавшего землю, позволил мне почти без проблем тащить за собой спящего Кирилла. В качестве вспомогательного средства я использовала снятый с него же ремень, прикрепленный к капюшону куртки. Итак, приемлемый способ передвижения найден, апробирован и признан вполне успешным. Я, спотыкаясь, на заплетающихся ногах, выбиваясь из последних сил, плетусь по снегу, волоком таща за собой спящего Кирилла, а не менее беззаботно дрыхнущий Маврикий путешествует в рюкзаке у меня за плечами и, как говорится, в ус не дует. Таким нехитрым образом мы довольно быстро покинули двор дачи и углубились в лес, начинающийся сразу же за забором…