Имена обнаружила Гналам стоящей на перевернутой лодке, заделывающей швы паклей и прибивающей листы железа. Несмотря на свое хрупкое телосложение, эта женщина обладала более мускулистыми руками, покрытыми татуировками, чем многие из известных Имене мужчин. Дождавшись, когда Гналам станет брать очередную порцию пакли, Имена спросила:

– Сколько у тебя еще осталось?

Гналам отложила инструмент и потянулась:

– Недостаточно. Надеюсь, ребята, щиплющие паклю, не подведут, в противном случае придется прекратить сию минуту.

– А шпатлевка?

– Ее, думаю, хватит. Можно использовать также смолу и вар. Серетсе обеспокоен. Но он всегда такой.

– Это часть его работы, – угрюмо ухмыльнувшись, ответила Имена. – Спасибо, Гналам.

Позднее Четри нашел Имену карабкающейся, точно краб, по канатам, тщательно проверяющей обшивку судна и осторожно постукивающей по ней молотком. Свободной рукой Имена улавливала вибрации от постукивания, пытаясь выявить наличие пустот. Время от времени она извлекала из кармана кусочек мела и наносила на доски отметки.

– Гналам позаботится об этом, капитан, – сказал Четри. – Пусть лучше она этим займется. У нее быстрее получается.

– У нее получается быстрее, когда заняться больше нечем, – парировала Имена. Заткнув рукоятку молотка за пояс, она зацепилась рукой за канат и зависла, радуясь этой внезапной возможности передохнуть. В действительности от поднятия на высоту у нее кружилась голова. Удар по черепу не прошел для нее без последствий, как и предсказывала Нож.

Посмотрев на нее, Четри вскарабкался вверх по канату и устроился рядом с ней. Одну руку он положил на обшивку «Морского цветка».

– Я бы хотел начать готовить шпатлевку, которая будет использоваться для заделки щелей выше ватерлинии, – сообщил он. – Одна часть льняного масла и пять частей свинцовых белил. Что скажешь? За ее приготовление отвечает Набхи. Для шпатлевки ниже ватерлинии будем использовать льняное масло и свинцовый сурик. Этим займется Бонневи.

Они всегда использовали эти рецепты.

– Хорошо, – одобрила Имена, прикрывая глаза. – Пусть те, кто готовит шпатлевку, держатся подальше от котлов с кипящей смолой. Несчастные случаи нам ни к чему. – Снова почувствовав головокружение, женщина сделала глубокий вдох, ощутив сильный запах моря, древесины и плавящейся смолы. – Насколько хорошо Норис умеет конопатить? – поинтересовалась она. – Я знаю, что Гналам и Серетсе обучали ее несколько месяцев назад.

Обдумав ее слова, Четри произнес:

– А это неплохая идея. Если она сможет подменить Гналам, то Гналам сможет подменить тебя, и тогда ты можешь просто следить за ходом работ. Я, пожалуй, отряжу Куана в помощь Норис. Вар готовится, Малим справится сам. Что скажешь?

– Одобряю, – ответила Имена, осторожно открывая глаза. Мир перед ее глазами все еще продолжал качаться, но она была уверена, что сумеет спуститься вниз без посторонней помощи. – Пойду передохну.

– Доложу через четыре часа, капитан.

Имена подумала о том, что прежде всего ей необходимо поесть и попить. Потом она заберет Максима от котлов со смолой и проверит, насколько хорошо он разбирается в основах ориентации по звездам.

Король вернулся во дворец, но Сильвии еще не довелось его увидеть. Целыми днями он за закрытыми дверями совещался со своими министрами и дипломатическими представителями, а также давал аудиенции доверенным лицам. Сильвия же продолжала вращаться в светских кругах, но пока ничего ценного ей разузнать не удалось. Прогуливаясь одним прохладным вечером в королевских садах и притворяясь, что любуется искусно разбитыми клумбами, женщина подводила итог своих изысканий.

У нее имелось множество довольно веских подозрений, но ни одного доказательства, поэтому ей нечего было сообщить его светлости или леди Жизель, не говоря уже о возбуждении иска о правонарушении в следственной комиссии. Проведя всего один день при дворе в роли высокородной дамы, Сильвия начала понимать то, что леди Жизель, очевидно, знала давным-давно: никто – и менее всего король Джулиан – не поверит в голословное обвинение, даже если и исходит оно из уст аристократа. Заговоров подобных тому, что, как они подозревали, замышлялся против герцога Максима, в этом королевстве было столько же, сколько песка на пляже. Женщина выяснила, что некоторые из придворных занимались шпионажем, либо для какого-то герцога, либо для самого короля. Без сомнения, последних было гораздо больше, просто они тщательнее маскировались.

Сильвия надеялась, что не совершает поступков, которые сильно выделяют ее из толпы и могут привлечь внимание короля.

Остановившись, она стала осматривать искусно спроектированную аллею, засаженную кустарником и подсвеченную фонарями. Какая-то парочка делала вид, что любуется фигурно подрезанными деревьями, но Сильвия заметила, что в действительности рука мужчины шарит под плащом женщины в районе груди. Сделав мысленную заметку о необходимости узнать, кто они такие, она проследовала дальше.

В процессе своего расследования Сильвия узнала множество интриг. Две высокородные придворные дамы состояли друг с другом в интимной связи. Сильвии не было бы до этого никакого дела, но одна из дам тайком от партнерши пользовалась для своих любовных утех услугами дворцовой горничной. Любой, кому была известна эта информация, мог начать ее шантажировать, что, в свою очередь, привело бы к еще более изощренным интригам и заговорам. К сожалению, Сильвии не удалось найти ни одной связующей ниточки между этими придворными дамами и герцогом Максимом. С помощью Элис женщина составила список, в который заносила имена лакеев и горничных, имеющих обыкновение поздно ночью посещать покои господ. Также она фиксировала и похождения охраняющих королевские покои евнухов, которые, однако, ни из чего не делали секрета. При других обстоятельствах Сильвия, возможно, поаплодировала бы царящим при дворе порядкам, но в действительности она была разочарована, так как ожидала большего.

Монсеньор Рауль, как ей удалось выяснить, держал всего двух слуг, причем один из них, конюх, мог часами распространяться лишь на одну тему – о том, на каком чистокровном жеребце ездит его хозяин. Второй исполнял обязанности камердинера и оказывал множество других услуг. Этот размещался в отдельной комнате, как и многие другие слуги господ, он угощал Элис сладостями, приготовленными из фиников, но никогда не рассказывал ничего о самом Рауле или его миссии при дворе.

Сильвия опустилась даже до подслушивания и тайного наблюдения, и узнала таким образом, что монсеньор Рауль увлекается верховой ездой и рисованием, а в ясные ночи вместе со слугой наблюдает за звездами. Он умел легко и непринужденно танцевать, но лишь когда его просили, и считался приятным собеседником, с которым можно было сидеть рядом за ужином. Также он никогда не приглашал никого в свои личные покои, будь то женщина, мужчина или евнух.

Подозрения Сильвии касательно лорда Оделла были самыми многообещающими, особенно принимая во внимание его тайную связь с леди Диамантой, хотя сама Сильвия не назвала бы эти отношения связью, потому что была уверена, что эти двое еще не вступили в интимные отношения. Об этом за них говорили их тела. Сильвия не сумела бы с уверенностью сказать, какую цель преследует леди Диаманта, постоянно отвергая авансы лорда Оделла, но не стремясь положить им конец раз и навсегда. Она обладала достаточной властью, чтобы избавиться от докучливого кавалера, но она этого не делала, очевидно находя в этом какую-то выгоду для себя. Эта дама, несомненно, могла избрать своей пассией человека положением повыше, чем Оделл, возможно, даже стать женой короля, если бы не являлась его двоюродной сестрой. Как известно, браки между близкими родственниками были запрещены. Но Диаманта могла бы выйти замуж за короля другого государства.