– Вы совершили ошибку, Дарвелл, бросив мне вызов. Разве вы забыли, как в Итоне я всегда побеждал вас? – Он скинул сюртук и закатал манжеты рубашки.

Адам тоже снял сюртук и взял в руку другую рапиру. Все отошли к стене, оставив середину вестибюля свободной. Порция попыталась увести Хелену в библиотеку, но тщетно.

По знаку графа фехтовальщики бросились вперед. Раздался леденящий душу лязг и скрежет. Хелена вцепилась пальцами в руку Порции – ее тошнило, голова кружилась. Как это могло случиться? Она понимала, что не в силах удержать Адама, который защищал не только ее честь, но и свою, даже ценой собственной жизни.

Оба дуэлянта двигались кругами, ища слабые и сильные стороны противника. Вдруг рапира Адама со свистом рассекла воздух, и он сделал выпад. Брукс умело парировал удар и сам стал атаковать. Адам отскочил назад и сумел защититься, но тут Брукс виртуозно вывернул свою рапиру и ее концом оцарапал руку Адама. На белом батисте появилась кровавая полоска, и Хелена с трудом удержалась, чтобы не закричать во весь голос. Фигуры дуэлянтов мелькали у нее перед глазами в отблесках свечей. У нее перехватило дыхание, и она так сильно сжала кулаки, что ногти больно впились в ладони. Порция обнимала подругу за талию и уже не делала попыток увести ее.

У Адама вырвался болезненный вздох, он отступил назад, но затем вновь ринулся на Брукса. Казалось, что его рапира танцует в воздухе, отбивая наскоки Дэниела, и в результате тому пришлось отступить.

– Прошло то время, когда мы учились в Итоне, Брукс, – произнес, тяжело дыша, Адам. – С тех пор я кое-чему научился.

Вдруг всем показалось, что он ослабил натиск, и Дэниел с торжествующим криком устремился вперед, но рапира Адама вонзилась ему в правое плечо. Брукс выронил свое оружие, зашатался и зажал рану ладонью – у него между пальцев струилась кровь.

Френшем выбежал вперед с льняной салфеткой в руках.

– Сядьте-ка, я посмотрю рану. – Закончив осмотр, Френшем заявил:

– Выживет, но лучше уложить его в постель и послать за доктором.

Сэр Уильям нахмурился.

– Ему не стоит здесь задерживаться. Как только врач его заштопает, я заберу его с собой в Лондон.

– Как вы собираетесь с ним поступить? – осведомился сэр Роберт.

– Не стоит терять хорошего офицера, особенно во время войны. Полагаю, что служба в Вест-Индии ему подойдет.

Вестибюль опустел – в нем остались только Адам, Порция, Хелена с дядей да дворецкий, который обвязывал своему хозяину предплечье чистой белой тканью.

– Нечего суетиться – это всего лишь царапина, – сказал Адам.

Ноги не слушались Хелену, и она не могла даже подойти к нему. Их взгляды встретились, и Хелена впервые увидела в его глазах такую тоску, что у нее от волнения сжало горло, и она лишь сумела выдохнуть его имя:

– Адам…

– Вы свободны, Хелена. Вам не надо выходить замуж ни за Брукса, ни за меня. Но одно вам следует знать: я люблю вас. Вы мне верите, любовь моя? Я желаю вам добра, и если вы предпочтете свободу… что ж, я соглашусь с вашим решением.

Он говорил так, словно рядом с ним, кроме Хелены, не было ни души. Порция тихо охнула, а у Хелены все поплыло перед глазами, и она почувствовала, что медленно погружается в темноту. Но прежде, чем окончательно потеряла сознание, она успела ощутить тепло крепких рук, подхвативших ее, и нежность губ на своем лице.

Придя в себя, Хелена не могла понять, где находится. Ранние солнечные лучи проникали сквозь незашторенные окна, а за стеклом пели птицы. Она лежала на кровати под одеялом, но рядом с ней кто-то размеренно посапывал. Хелена повернула голову и увидела на подушке спутанные кудри Порции.

– Еще сливового варенья, – пробормотала во сне Порция и, вздохнув, перевернулась на другой бок.

Хелена вспомнила – она находится в доме Адама после той ужасной ночи. Что это была за ночь! Дуэль, кровь… Она вспомнила слова Адама. Он ее любит и признался в этом. А тот тоскующий взгляд… Так смотрит человек, который любит. Но он сказал, что она свободна, а вот быть свободной от него она как раз и не хочет. Хелена вдруг поняла, что ей надо делать. Она осторожно спустила ноги с кровати и на цыпочках просеменила к двери. Только в коридоре она сообразила, что на ней всего лишь тонкая ночная рубашка, такая же прозрачная, как та, какую она надевала на “Лунной паутине”. Слуги пока не встали, и в доме царила тишина. Оглядевшись, Хелена догадалась, что господские покои располагаются в передней части дома. Она быстро побежала по коридору к массивной двери и тихонько ее отворила. Это была спальня Адама.

Несмотря на полумрак, она увидела, как на подушке разметались его светлые волосы. Он спал, лежа на животе, а голая нога высунулась из-под одеяла, прикрывавшего его только до пояса. На левой руке белела повязка.

Хелена прокралась поближе и замерла, с любовью глядя на него. Протянув руку, она осторожно откинула волосы со лба Адама, с облегчением отметив, что жара у него нет.

Адам пошевелился и пробормотал “Хелена”, но не проснулся. Не успев подумать, что она делает, Хелена откинула одеяло и улеглась рядом с любимым мужчиной. Она свернулась клубочком около его большого тела, положила руку ему на спину и, осмелев, просунула холодную ступню под его согнутое колено. Какой он теплый! Адам повернул к ней голову, и она увидела, как он наморщил лоб. Его глаза медленно раскрылись. Из-за густых ресниц они показались ей почти черными. Ничего не говоря, он заключил Хелену в объятия.

Застонав, он припал к ней, как томимый жаждой человек припадает к ручью, и стал осыпать поцелуями. Хелена отвечала ему тем же, вложив в поцелуи всю силу своей любви. Ее руки сами по себе водили по мускулистой спине Адама.

– Черт! Это, оказывается, не сон! – неожиданно произнес он, уставившись на нее.

– Конечно, нет, – пробормотала Хелена, продолжая трогать ладонями его горячее тело.

– Что вы здесь делаете? – Адам усилием воли заставил себя отстраниться от нее. Он перевернулся на спину и сел, откинувшись на подушки. – Нет, не дотрагивайтесь до меня! – воскликнул он, когда Хелена хотела снова его обнять. – Я безумно хочу вас и едва владею собой.

– И я хочу вас, Адам, – тихо призналась Хелена, заглянув ему в глаза. – Я люблю вас и хочу вас. Пожалуйста… не надо больше проявлять благородство.

Наступило напряженное молчание, затем Адам медленно произнес:

– А не вы ли теперь проявляете благородство, Хелена? Вы считаете, что обязаны мне? Я не хочу этой жертвы.

Хелена, рассердившись, соскочила с кровати и уперлась руками в бока.

– Вы будете слушать то, что я вам говорю, или нет? Какой же вы недогадливый!

Она не сознавала, что тонкая рубашка обрисовала ее стройное тело, а сквозь прозрачную ткань просвечивали розовые соски и темный мысик между бедер.