Неприкрытый ворогом брод русичи миновали в считанные мгновения — в то время как в лагере уже вспыхнул бой между мокшей и татарами, заметившими, что нукеры Пуреша разобрали часть защищающих стоянку стены! Быть может, последние и смогли бы объяснить свои действия тем, что всего лишь первыми успели открыть проход к реке… Но татары, обескураженные внезапным нападением не готовы были ничего слушать. А много раз униженная погаными мокша, поддержавшая выбор инязора всем сердцем, едва ли не жаждала схватки с врагом! И бой внутри обстреливаемого с севера лагеря не позволил нукерам Орду даже просто покинуть стоянку — не уже говоря о том, чтобы успеть развернуть на берегу стройные ряды многочисленных лучников…

И едва только монголы и половцы всей силой навалились на вдвое уступающих им числом воинов Пуреша, заставив попятиться наспех выстроенную мокшей стену щитов (вскоре лопнувшую под напором степняков сразу в нескольких местах!), как навстречу легким татарским всадникам ударили «в копье» гриди владимирских и новгородских дружин! Тяжелые всадники в считанные мгновения опрокинули множество ворогов, прошибая их пиками насквозь, опрокидывая поганых вместе с лошадьми, круша ничем не прикрытые головы нукеров булавами и секирами! И чаша весов боя мгновенно склонилась в сторону русичей и мокши, следом за дружинниками навалившейся на общего врага, зажатого в кольце стены телег, словно в западне…

Орду понял все быстрее прочих и пытался бежать, уведя за собой единственную сотню тургаудов, способных едва ли не на равных драться со старшей княжеской дружиной в ближнем бою! Впрочем, сотня гвардейцев смогла бы лишь славно погибнуть — а вот шансов изменить исход боя у них не было никаких! Но и спастись никто из нукеров, как и сам чингизид, уже не успели… Ибо как только в лагерь поганых прорвались дружинники, лучники и балистарии союзников переместились к тропам, ведущим от стоянки на южную оконечность поля, в спасительный лес! И недавние новгородские ополченцы, ныне обученные сражаться так, как еще никто на Руси не сражается, тотчас оградили себя и соратников линией воткнутых в землю кольев… А после, когда ищущий спасения враг приблизился уже на полусотню шагов, они дали залп по скачущим тургаудам в упор — с расстояния, на котором болты пробивают насквозь любую броню! В свою очередь, лучники поддержали арбалетчиков ливнем бронебойных русских стрел — и срезней эрзи, ранящих степняцких лошадей…

Меньше половины всадников доскакали до кольев — но ни один из них не сумел преодолеть заграждения, даже спешившись. Каждого из поганых нашел свой арбалетный болт или своя стрела — одна из которых, удачно пущенная неизвестным владимирским ратником, ударила в правый глаз старшего сына Джучи, навеки погасив для чингизида солнечный свет…

…- Чего кручинишься, боярин?

В первые мгновения я даже не понял, что Коловрат с легкой усмешкой обращается ко мне. И лишь когда тот хмыкнул с легким осуждением, осознал, что «боярин» — это собственно, я и есть. Пока путешествовали с Микулой, как-то не привык я к подобным обращением со стороны северянина, все больше на ты, да на ты…

— Прости, Евпатий Львович, задумался...

Делиться тем, что меня волнует, не хочется от слова совсем, и в первый миг я решил промолчать… Но потом будто прорвало! Прорвало плотину раздражения, копившегося во мне вот уже несколько дней:

— Бестолково! Бестолково все, понимаешь?! Войско чересчур сильно растянулось по дорогам, плетется со скоростью обоза! И это княжеские дружины — а что ополченцы?! Мы же наоборот, вырвались вперед так, что если встретим татар, помощи дождаться не успеем!

Н-да... И ведь все сказанное — абсолютная правда: действительность похода в Булгар заставила меня всерьез усомниться в успехе нашего предприятия...

Всеволодовичами, конечно, повезло: в их распоряжении имеется полноценная транспортная магистраль, ведущая от Нижнего Новгорода до города-крепости Булгара, ставки Батыя на настоящий момент. А потому они могут всю пехоту посадить на суда — по крайней мере, после того, как базилевс при помощи мокши разберётся с туменом Орду-Эджена. Конница же будет следовать рядом, вдоль речного берега — а в случае опасности морской десант русичей придёт гридям на помощь...

Более того, по дошедшим до нас слухам, к походу на поганых решила присоединиться новгородская вольница, привлеченная, как видно, возможностью взять богатую добычу. И хотя ушкуйники ещё далеки до той силы, в которую они вошли в "моей" истории к пятнадцатому веку, и нет у них ещё собственной "Вятской республики", и войска, способно брать татарские столицы — но все же братство новгородских пиратов здравствует уже и сейчас. Главным театром боевых действий в настоящий момент для них является Балтика, то есть "Варяжское море", так что в речных разбойников ушкуйники ещё не переквалифицировались. Однако по случаю они могут повоевать и на реках — благо, что имеют не столь и малый флот из небольших судов с головой медведя-"ушкуя" на носу, так кстати пришедшийся базилевсу...

Увы, расположение Мурома не столь удачно, как расположение Нижнего Новгорода. По Оке можно подняться как раз до места её впадения в Волгу у бывшего Обран-Ош, что было бы целесообразно, коли мы бы решились выступить вместе с Юрием Всеволодовичем. Но тогда проблема обеспечения огромной по меркам Руси рати тысяч в тридцать с лишним воев встала бы в полный рост... Да и идея двух одновременных ударов по Булгару казалась столь притягательной, что отказываться от неё не хотелось совершенно!

Но увы, речной путь нам "заказан". В теории мы могли бы плать едва ли не до самого истока реки Тёша, впадающей в Оку недалеко от Мурома. А затем волоком дотянуть ладьи до реки Ержань, уже по ней доплыть до Пьяни, затем подняться по Суре до Волги... Сделав в итоге огромный крюк и оказавшись всего в нескольких десятках вёрст от Нижнего Новгорода.

Короче, не вариант.

Но сухопутный путь даже при наличии вполне проходимых летом дорог далёк обернулся для нас тяжким испытанием. Да, Рязанский князь и его союзники готовились к походу заранее, и времени у них вроде как хватало. Собственно, его и хватило — чтобы сосредоточить силы в кулак в районе Мурома, заготовить запасов, запастись телег и возов для будущего обоза, отремонтировать их и хорошенько смазать «ходовую». Вроде все? А вот и нет! Ни у кого из наших военачальников не оказалось опыта организации движения многотысячного войска по сопредельным территориям, где нет перевалочных пунктов, где мы бы могли заранее подготовить запасы продовольствия. Увы, но мне только на марше вспомнилось, что залогом успеха Ивана Грозного во время третьего похода на Казань стало весьма скоротечное строительство Свияжска, таким вот опорником и ставшего…

А в итоге, если княжеские дружины, сведенные в единый бронированный кулак тяжелых всадников, и лёгкая конница порубежного ополчения следуют за сторожевым полком более-менее организованно, то пехота… Пехота, увы, разбилась сразу на несколько отрядов, следующих с очень разной скоростью. Пешцы-гриди земли Рязанской, обеспеченные загодя подготовленным обозом, следуют относительно организованно и бодро, практически не отставая от «рыцарской гвардии». За ними отдельными контингентами поспевают наши ополченцы, также имевшие время подготовиться — но уже каждый в силу своих возможностей, не централизованно и не организованно. А вот северяне, пришедшие вместе с Мстиславом Глебовичем… Увы, им тяжело дался марш еще до Рязани — откликнувшись на призыв князя Новгорода-Северского, большинство добровольцев не имело возможности приготовиться как следует. А как итог, у них половина наличных телег сломалась на марше, о чем тут говорить?! Да плюс сами обозы, с учётом продолжительности марша вышли чрезвычайно громоздкими — а учитывая, что дороги здесь отнюдь не автобаны, на отдельных участках они сужаются так, что может пройти разом одна-две телеги от силы. Вследствие чего гужевые колонны растягиваются на несколько вёрст, а скорость движения падает едва ли не из-за каждой сломанной телеги. Ну и поломки, естественно, случаются довольно часто — повторюсь, здесь не автобаны с идеальным покрытием, а проселочные дороги, и транспорт наш произведён отнюдь не на германских автоконцернах...