— Нет командования, уважаемый. Мы сами только что из боя, через немцев прорывались.

— Тогда прошу проводить нас до первой воинской части, — твердо заявил Петраков.

— Покажи! — приказал я, кивая головой на чемодан.

Кассир положил чемодан на землю и чуть приоткрыл крышку. Несколько золотых слитков, на которых я успел прочитать выдавленное: «СССР, 999, 99» — ну да, проба. И еще — цифры веса. В чемодане были еще бумажные деньги, но это сейчас — мусор. Напечатать такие бумажки для государства — плевое дело. А вот золото — это серьезно. На него за границей можно металл купить, пушки, продовольствие.

Петраков закрыл чемодан, защелкнул замки.

Так вот что хотели забрать у него грабители! Не подавились бы таким жирным куском!

— А где же охрана ваша?

— Не дали, — вздохнул кассир. — Нас несколько групп пошло. Побоялся управляющий все ценности вместе отправить. Двое из охраны на грузовике деньги и документы сопровождали, а остальное поделили на три группы. В банке ведь всего четверо охранников было.

М-да, чего уж теперь об охране вспоминать. Думаю, мы потеряли еще большие ценности при отступлении. При той стремительности, с которой откатывались на восток наши войска, не все банки успевали эвакуироваться. А музеи с бесценными картинами? А склады, набитые продовольствием и прочим добром? Я мысленно подивился мужеству этой странной пары. Могли ведь, спасая самих себя, зарыть в лесу чемодан и узел. Нет же, волокли на себе, смертельно рискуя.

Я приподнял чемодан — тяжеленный.

— Сергей, поди сюда! Будешь чемодан нести. Отвечаешь головой.

— Вот еще, почему я?

— Потому что чемодан тяжелый. Попробуй!

— Тогда пусть он его бросит, коли нести невмочь.

— Разговорчики!

Я подозвал пехотинца:

— А ты узел понесешь. Как звать-то?

— Меня?

— Нет, моего кобеля!

— Николай.

— Вот что, Николай! Вручаю тебе узел и назначаю ответственным за его сохранность.

— Слушаюсь.

Солдат взял узел из рук женщины.

— Слушай мою команду, — сказал я. — Впереди иду я, вы — в двадцати шагах сзади. Замыкает колонну он. — Я показал пальцем на второго пехотинца. — Всем все ясно?

— А если немцы? — спросил Николай.

— Тогда мы отбиваться будем, а Петраков с женщиной возьмут чемодан, узел и попытаются уйти.

Мы прошли село, вышли на дорогу. Куда она ведет? Главное — на восток. И мы двинулись по ней. Дорога пустынна, и мы далеко видны — не спрячешься.

Впереди виделся лесок, сулящий укрытие от самолетов и недоброго глаза.

Мы не дошли до него метров пятьдесят. Дорогу впереди нас взбила пулеметная очередь. Мы застыли на месте. Что можно сделать на открытом месте против пулемета?

Из-за деревьев вышел боец:

— Оружие на землю, руки поднять.

Положив оружие, мы подняли руки.

Вышел командир в фуражке с синим околышем и пистолетом в руке:

— Кто такие?

— А ты кто?

— Командир заградотряда. Имею право стрелять трусов и паникеров. Где ваша часть?

— Разбита, разбомблена.

— А вещички прихватить не забыли?

Подошел кассир:

— Товарищ командир, прошу посмотреть.

— Чего я не видел в твоем барахле?

— И все-таки я настаиваю.

Энкавэдэшник с недоверием подошел. Петраков отщелкнул крышку чемодана.

— Мы не беженцы. Я из Вяземского банка, эвакуируем ценности. Эти люди меня от бандитов спасли. Ценности надо доставить в Москву.

Лейтенант немного растерялся. Он ожидал чего угодно, но только не этого. У моих бойцов от увиденного глаза на лоб полезли.

— Хорошо, — решил лейтенант. — Ты и женщина — вместе с чемоданом и узлом — со мной пойдете. А ты, сержант, вместе с бойцами, возвращаешься в свою часть.

— Так нет же ее…

— Скажи спасибо — я добрый сегодня. Тебя шлепнуть надо на месте за то, что с поля боя сбежал.

Меня перекосило от злобы. Его бы, такого чистенького и правильного, — да на передовую. И пулемет бы с его бойцами там пригодился.

Лейтенант же, покачиваясь с пятки на носок, продолжал:

— Бери оружие и возвращайся. А попадешься мне еще раз — рука не дрогнет в расход тебя пустить.

Мы подобрали свое оружие.

— Товарищ лейтенант, хоть патронов дай.

Лейтенант махнул рукой. Подбежал боец с винтовкой.

— Отдай им свои обоймы и забери чемодан. Сержант, свободен.

Мы пошли назад, к селу. А ведь и расстрелять могли по законам военного времени. И ничего не докажешь.

В селе зашли в одну избу, другую, выпросили поесть. Сердобольные крестьяне дали нам полбулки хлеба, пару луковиц и вилок капусты. Видно, совсем худо было у людей с едой. Поблагодарив жителей, мы подкрепились за селом, посидели.

— Чего делать будем? — оглядел я своих бойцов.

Все угнетенно молчали. Идти вперед — остались ли там наши части или на немцев нарвемся? И назад невозможно вернуться — заградотряд НКВД стоит. Куда ни кинь — всюду клин. Воевать хорошо, когда сзади крепкий тыл, а сбоку — твои товарищи. Нет ничего хуже неизвестности.

— Значит, идем вперед, — решительно сказал я. — Если немцы там, примем бой, даже если он будет последним. Назад возвращаться нельзя, расстреляют и опозорят.

Все молча поднялись.

Через час-полтора хода мы услышали стрельбу. Стало быть, не все убиты, жив еще кто-то, сопротивляется.

На опушке небольшого леса — рощице даже — залегли бойцы. Мы присоединились к ним, предупредив, что сзади стоит заградотряд. Удивились бойцы: все слышали о нем впервые.

Немцы пока не предпринимали активных действий, постреливали вяло, лишь обозначая свое присутствие.

Начала сгущаться темнота.

Меня нашел лейтенант в пропыленной форме.

— Лейтенант Иванищев, — козырнул офицер. — Мне передали — пополнение к нам пробилось.

— Сержант Колесников. Ну, если четверых можно считать пополнением, то так оно и есть.

— Танкисты?

— Двое из экипажа.

— Видел я, как ваши танки горели. И еще… — Лейтенант замолчал. — Бойцы передали — за нами заградотряд стоит.

— Ага, нарвались мы.

— Что за зверь такой?

— Бойцы НКВД, расстреливают бегущих с поля боя.

— Что-то новенькое. А вас что же — отпустили?