Только уселись в тени под деревце — отдохнуть перед обратной дорогой, как раздался истошный крик: «Немцы!» Штабные забегали. Я выматерился — ну поесть спокойно не дадут!

Однако сколько мы ни крутили головами, никаких следов прорыва не увидели, стрельбы тоже не было слышно. Странно! И лишь потом обратили внимание, что солдаты пальцами вверх показывают. Тогда почему кричали «немцы», а не «воздух», как обычно, при налете?

Мы подняли голову. Мама моя, в полукилометре от нас с неба на парашютах опускались немецкие десантники! Ветром их сносило в сторону — как раз на городишко. Обычно десантирование производят на луг или поле, а вот на город сбрасывать десант избегали — слишком велик риск покалечиться при приземлении.

Парашютистов сносило к западу от центра городка. Вот приземлился один, потом другой, а потом они посыпались, как горох.

Придерживая автоматы, мы побежали к мотоциклу. Борис уселся в коляску, схватился за рукоять пулемета и стал расстреливать в воздухе фигурки под куполами. Я же захватил из коляски подсумок с магазинами от автомата и побежал от площади туда, где приземлялось большинство десантников.

В этом же направлении бежали бойцы взвода охраны. Едва приземлившись, даже не освободившись от подвески, парашютисты открыли огонь из автоматов. В городе поднялась паника. Некоторые бойцы, слыша стрельбу и видя немцев, решили, что они прорвали оборону. Основные силы полка располагались за городом, и что с ними, мы не знали.

Я поймал на мушку автомата ближайшего ко мне немца, который только что неудачно приземлился. Его накрыло куполом парашюта, и теперь он безуспешно пытался освободиться от него. Я дал короткую очередь, и немец затих. Сверху опускался еще один. Не дав ему долететь до земли несколько метров, я его срезал.

Только теперь у меня появилась возможность присмотреться к десантникам поближе. Их форма отличалась от пехотной, даже стальные шлемы были другие.

Меж тем немцы собирались в группы и отходили в западную часть города. Не иначе, накапливали силы, чтобы навалиться и дать бой.

Короткая очередь из автомата оборвалась неожиданно. По раздавшемуся следом сухому щелчку я понял: в магазине закончились патроны. Я отбросил пустой рожок, прищелкнул полный. Отвлекшись на перезаряжание, я на мгновение потерял контроль над окружающим пространством. Сзади грохнул выстрел. Я мгновенно обернулся, готовый выпустить во врага очередь. В двух шагах стоял лейтенант без фуражки и с пистолетом в руке:

— Свои, свои!

А в пяти шагах от меня корчился в муках смертельно раненный парашютист. Спас, выходит, меня незнакомый офицер.

По кирпичной кладке дома, высекая крошки, ударила автоматная очередь. Мы оба упали на землю.

— Из того дома бьют, сволочи!

Лейтенант сунул пистолет в кобуру, подобрал у убитого немца автомат.

— Боец, я справа, с переулка, подберусь, а ты не давай им высунуться.

Лейтенант отполз назад и нырнул в дыру в заборе.

Я подполз к убитому. На боку у немца висела брезентовая сумка. Я отстегнул клапан: да тут гранаты, с длинной деревянной ручкой — аж четыре штуки! Неплохо!

Я залег за парапетом и стал стрелять по окнам. Как только замечал в окне движение, так давал очередь. Прикинул: между мной и домом, где обосновались немцы, метров пятьдесят. Далековато для броска гранаты, но попробую. Я открутил фарфоровый наконечник в ручке, дернул, и, приподнявшись, швырнул гранату. Не долетев с десяток метров, она упала перед домом. Что за чертовщина? Граната крутанулась на месте и — никакого взрыва. Я подумал, что сделал что-то не так — конструкция ведь мне незнакома. И в это время граната рванула. Вот фигня! Взрыв слабый, не то что наши Ф-1, да и замедлитель рассчитан на очень большое время. Я не засекал, но секунд пять-шесть — это точно против трех секунд у нашей «лимонки». Надо учесть.

Укрываясь за низким парапетом, я переполз к углу дома. Отсюда — ближе к немцам. Улучив момент, я бросил еще одну гранату. Опять недолет, но рвануло уже под самыми окнами.

Парашютисты от взрыва попрятались, стрельба на мгновение прекратилась, и я рванул через улицу к дому, выдергивая на бегу чеку третьей гранаты. Зашвырнув ее в окно, сам упал перед домом.

Грянул взрыв, а через пару секунд внутри дома раздались автоматные очереди. Потом все стихло.

Из окна высунулся лейтенант:

— Эй, боец! Ты где?

— Тут я, около дома.

— Молодец, хорошо с гранатами подсобил.

— Случайно получилось. И гранаты не мои — немецкие, у парашютиста в сумке нашел.

— Вдвойне молодец, что сориентировался.

Стрельба на соседних улицах и переулках то прекращалась, то снова вспыхивала. Наши теснили немцев и добивали последние очаги сопротивления.

— Идем дальше.

Лейтенант легко выпрыгнул из окна. На ходу отбросил пустой магазин, вытащил из-за пояса другой и подсоединил к трофейному автомату.

— Гранаты у немцев дерьмовые, — со знанием дела сказал он. — Запалы долго горят, учти. Мы уже приловчились: упала граната в окоп — бросаем назад.

— Понял уже.

Из переулка выбежали два немца. Увидев нас, они на мгновение растерялись. Этого было достаточно. Мы одновременно открыли огонь. Парашютисты упали замертво.

— Вот что, боец. Ты иди по левой стороне, а я — по правой. Так мы быстрее врага обнаружим, да и одной очередью нас обоих не зацепит.

Мы разделились. Пальцы на спусковых крючках, пот со лба градом, глаза перебегают с домов на деревья. Городской бой — он самый сложный. Дистанции маленькие, противник может появиться внезапно, времени на раздумья нет, действовать надо молниеносно. Чуть зазевался — и ты труп.

Из-за дома на лейтенанта набросились двое. Почему немцы сразу стрелять не стали — вопрос. Живьем взять хотели или встреча была неожиданной и оружие в ход пустить не успели? Схватились с лейтенантом врукопашную. Только меня они не заметили, и, когда один из немцев — рыжий детина с ранцем за спиной — повернулся ко мне задом, я всадил в него очередь. Подбежал к лейтенанту, а тот уже повалил немца. Фашист тоже здоровый верзила, в правой руке нож сверкает. Обеими руками лейтенант перехватил руку немца, от удара удерживает. Подскочил я да с ходу — автоматом ему в лицо, аж кровь брызнула. Обмяк фриц, а тут и лейтенант изловчился — вывернул кисть немцу и всадил его же нож ему снизу, в подбородок.

Сполз с немца, отдышался.

— Ну и здоров — как боров. Спасибо, боец, вовремя подоспел.

— Сержант Колесников, — представился я.

— Лейтенант Кравцов.

Стрельба в городе затихала, звучали только отдельные выстрелы. Добивали десант.

Лейтенант встал, отряхнул брюки, поднял автомат с земли:

— Как думаешь, сержант, десант действительно на город хотели сбросить?