Что мне нравится в моем слуге, так это его способность раз за разом удивляться обычным, в общем-то, вещам. Например, он каждое утро таращится на тостер, который выполняет одну и ту же операцию. Ну вот – нравится ему этот процесс. И он, как ребенок ликует, когда выскакивает приготовившийся хлеб.

– Готово. – Родька плюхнул тарелку передо мной. – Приятного аппетита, хозяин.

– А тебе не кажется, что сначала надо было сервировать завтрак Саше, а потом уже о себе подумать? – заметила Жанна, по своему обыкновению сидящая в плетеном кресле. – Не очень-то правильное поведение для слуги.

– Помолчи, нежить, раз ничего не понимаешь, – не полез за ответом в карман Родька, да еще и показал девушке маленький розовый язычок. – Я о хозяине нашем пекусь получше, чем кто другой. Сам-то вот, остывший хлебушек буду кушать, а ему горяченький поставил.

Эта парочка неустанно переругивалась все то время, что мы странствовали, потому я давно на подобное не обращал внимания. Да и не со зла они этим занимались, а исключительно по привычке, поскольку так повелось с самого начала. В первый раз, если не ошибаюсь, они сцепились тогда, когда мы заселились в отель на Крите, то есть в первый же день моего долгого путешествия по Европе. Родьку возмутил тот факт, что Жанна станет проживать в нашем номере, он не понимал, зачем я подпустил ее так близко к себе.

В каком-то смысле он прав, разумеется, но… Я откуда-то знаю, что от моей призрачной спутницы зла можно не ждать, по крайней мере мне.

После имели место быть перебранки, связанные практически со всем, чем только можно. Еда, выбор телеканала, внешность наших соседей по многочисленным отелям и гостиницам, – по любому поводу их мнения разнились. Ну а про ругань, которая царила в процессе обсуждения личностей женщин, периодически появлявшихся в моей жизни, можно даже не упоминать. Причем, что примечательно, они ни разу не достигли взаимопонимания. Ни разу! Как им это удается – не понимаю. Да и не собираюсь понимать.

Но что примечательно – когда в Палермо, в катакомбах Капуцинов, один довольно шустрый призрак умудрился загнать Жанну в ловушку, а сам занял ее место, планируя таким образом выбраться наружу и покинуть Италию, Родька сделал все, чтобы освободить свою извечную неприятельницу. Собственно, ведь это он понял, что на месте Жанны кто-то другой, а вот я ничего и не заметил. И он не находил себе места, пока мы не вернули нашей спутнице свободу, после чего сразу же накинулся на ту с руганью, обвиняя в том, что нет нам из-за нее покоя ни ночью, ни днем.

Жанна платила ему ровно таким же отношением, наверняка в глубине души симпатизируя моему слуге не меньше, чем он ей.

– Весна идет, – набив рот хлебом с маслом, сообщил мне Родька. – Вечор вылез на крыльцо, – а ветерок-то с юга задувает, ага. Стало быть, скоро снег стает, трава наружу из земли полезет. Тут, ясное дело, пораньше, дома попозже, но все равно…

Не в первый раз затевал мой слуга этот разговор, надоело ему мотаться по чужим странам. Сначала он радовался новым местам, которые увидел, и новым видам газированных напитков, которые попробовал. Но чем дальше, тем чаще он начинал причитать на тему того, что родная земля – она как матушка, а чужая, что мачеха. Еще поминалось то, что дома и солома едома, как правило, в те моменты, когда я заказывал в номер что-то претящее его гастрономическим вкусам, вроде рататуя или лазаньи. Пробовать новые блюда он отказывался и через слово поминал квасок да ржаной хлебушек.

Впрочем, потихоньку я начинал с ним соглашаться. Штука в том, что два минувших года подстерли в моей памяти события, благодаря которым мне в свое время пришлось смотаться из Москвы. А уж если я и сам про них забывать начал, то прочие и подавно ничего не помнят. Да и не так много на мне грехов было изначально. Ну да, погибли сотрудники ФСБ, так это не я их убил, а Кощеевич. Ведьмы? Это дамы злопамятные, но пожелай они меня достать, то и тут нашли бы. Тем более что их товарок по цеху в Старой Европе не так и мало, в том числе и наших соотечественниц. Сталкивался я с ними, случалось такое. Отдел я вообще в расчет не беру, мы с ними разошлись краями, никто никому ничего не должен.

Да и кубышка начала показывать дно. Нет, костлявая рука голода мое горло точно не стиснет, тем более что пару неплохих кушей за минувшее время я сорвал, пусть и случайно, но сумма остатка средств на моем счете была уже не столь велика, как два года назад. Впрочем, повторюсь, переживать мне особо не за что. Дом, в котором я сейчас нахожусь, проплачен до следующей зимы, продукты в Венгрии не так и дороги, а роскошества мне нафиг не нужны.

Почему в Венгрии? Ну так получилось. Познакомился прошлой осенью в Братиславе с красивой девушкой, она оказалась родом из этих мест. Мы провели вместе неделю, причем настолько замечательно, что после ее отъезда я подумал, подумал, да и рванул за ней следом.

Приехал, огляделся вокруг, посмотрел на эти долины, синее небо, озера с прозрачной водой, и решил тут остаться на подольше, несмотря на то что с красоткой-мадьяркой ничего не получилось. Она, как выяснилось, в финальный загул перед свадьбой отправилась, так сказать – «дембельский аккорд». Но для меня это ничего не изменило. Почему? Просто жутко надоели переезды, бесконечные и похожие друг на друга номера в отелях, стандартные завтраки а-ля «шведский стол» и вся остальная туристическая шелуха. Хотелось покоя.

И я его получил, причем полной мерой. Уютный дом, который мне сдала милейшая старушка, переезжавшая к сыну в Будапешт, за это время стал почти родным, а немногочисленные соседи оказались славными людьми. А кое-кто из них даже оказался со мной одной крови. Нет-нет, не ведьмаками, разумеется. Но тем не менее – нашими, обитателями сумерек и теней.

Но чем ближе к весне, тем чаще мне снилась Москва. Переулки Арбата, Сивцев Вражек, Кутузовский проспект, мой дом. Знакомые являлись во сне то и дело – Маринка, Нифонтов, чета Вагнеров, коллеги по бывшей работе. Даже дворничиха Фарида один раз приснилась, совсем уж непонятно отчего. Махала во сне метелкой, грозила пальцем и, сдвинув брови, грозно выговаривала:

– Дурной башка Сашка! Зачем долго ездишь? Твой дом тут, живи тут!

А Виктория ни разу не приснилась. Ни сейчас, ни вообще. Может, обиделась на что? Хотя… Она меня тоже наверняка давным-давно забыла, как и все остальные.

Я погрузился в мысли настолько, что даже не услышал, как мой смартфон начал наяривать бодрую мелодию, и обратил на него внимание только тогда, когда Родька начал меня дергать за рукав халата.

Глянув на экран, я удивленно поднял брови и ответил на вызов.

– Вот уж не ждал, – бархатно-приглушенно произнес я в трубку. – Никак ты соскучилась по мне, мон ами?

– Здравствуй, Алекс, – прозвенел колокольчиком в ответ девичий голос. – Что с тобой? Отчего так говоришь? Ты простыл?

– Вовсе нет, – уже нормальным тоном ответил я. – Пытался придать беседе некую интимность, но, как видно, не получилось.

– Совершенно, – заверила меня собеседница. – Ты так больше не делай, у тебя не получается.