сто процентов! Да после Громова ни о чём другом не подумаешь, кроме как «ещё». Только, конечно, если ты не девственница, у которой там всё болит.

– Шуруй отсюда, бродяжка, – высокомерно задирает подбородок. – Я подожду хозяина квартиры внутри.

Пытается зайти.

А я преграждаю этой наглой особе путь.

– Я поняла, что вы знакомая Эмина, – сощурившись, недовольно веду плечом. – Но его нет дома. Подождите где-нибудь на лавочке у подъезда. А если вы такая важная фифа, то у вас наверняка есть его телефон. Позвоните. Но на порог я вас не пущу. А то ещё влетит. А у меня зад после вчерашнего знаете как болит?

Хрен знает, почему говорю.

Выплакаться захотелось.

Попа реально болит. Я ещё не знаю, вдруг там синяки остались. Надо будет глянуть.

– Что? – переспрашивает. Кажется, атмосфера в коридоре накаляется. Грубиянка морщит нос, а голубые глаза загораются шальным огоньком. – Он что, трахал тебя?

Ничего не понимаю. Моя фраза была так очевидна?

Боже, да что я с ней церемонюсь?

Закрываю дверь, но она просовывает колено между ней и косяком и врывается в квартиру. Уже спокойная, будто это не у неё только что волосы встали на макушке.

– Не верю, – выдаёт, отталкивая меня в сторону и вальяжно заходя внутрь. Виляет бёдрами, стучит каблуками. Богачка какая-то. Бесящая. – Громов не трахает шлюх. Особенно когда у него есть девушка.

– Девушка? – переспрашиваю. Она поворачивается ко мне, останавливаясь в центре зала. И пухлые, явно накачанные гиалуронкой губы изгибаются в улыбке.

– Ага. Я. Приятно познакомиться, бродяжка.

Глава 38

С трудом удаётся не закатить глаза. Держись, Ярослава, держись.

Ты прекрасно знаешь о таком типаже. Он везде.

Это тот самый тип девушек, которых просто трахают, но те считают, что они – особенные. Если это происходит регулярно – все девушки поголовно, да даже я, будут считать, что избрана на великую роль – любовь всей жизни.

Конечно, не обходится без статусов.

Их несколько. Типичных до невозможности.

Девушка, жена, любимая.

Они специально обходят стороной такие слова, как «любовница», «содержанка», «мы спим, когда он хочет».

Собственно, передо мной типичная особь третьего вида.

Мне плевать.

Я из вида…

«Переспали, вроде разбежались, но нужно видеться и взаимодействовать».

Уверена, второго раза у нас не будет.

Во-первых, я не дамся.

Во-вторых… Надеюсь на его благоразумие, потому что после вчерашнего боюсь, что не смогу удержать трусы, как только он одним щелчком возбудит меня.

Хах…

Ладно.

Девушка его! Тут! В квартире! Топчет пол, который, кстати, надо вымыть…

– А мне знакомство неприятно, – пожимаю плечами. – Так что пришла? Громова нет. Он на работе.

Снова этот взгляд. Немного ревнивый, но спокойный. Сразу видно, не простая истеричка. Кажется мне, что она и не проститутка или обычная содержанка. Та бы запаниковала и начала разгром.

Как так? Кошелёк уводят.

А у этой паники нет.

Либо богатая, либо слишком уверенная в себе.

– Адрес дать? – конечно, она ничего не получит.

– Вот так просто? – выгибает озадаченно бровь. – Готова сдать, где Гром?

– Странно, что его девушка не знает, где он может быть, – усмехаюсь и упираюсь плечом в стену. Это надолго, кажется…

– Он не особо распространяется, – хмыкает, отворачиваясь. Осматривается вокруг, что-то выискивая. Думает, он от неё спрятался? – И я удивлена, что ты его знаешь.

Проходит чуть дальше.

А меня это раздражает.

Я вообще чужаков не люблю.

– Если ты пописать, то налево, прямо и… в общем, там найдёшь. А потом жди своего парня, – на последнем слове чуть не смеюсь. – У подъезда. Мне ещё убраться надо. А ты своими каблуками натопчешь.

– Судя по тому, какая здесь расстановка и жутко тобой провоняло… – вдруг проговаривает. Внезапно так. Я не сразу врубаюсь.

Пропахло? Правда? Я не заметила.

А Эмин, интересно, это…

Так, неважно.

– Ты явно пробыла здесь не одну ночь. И живёшь тут довольно… давно.

– Ты «След» пересмотрела? Вижу, что фанатка. Но да, я здесь живу.

Я могла промолчать. Сделать вид, что мне на неё плевать. Но…

Раздражение нарастает.

Конечно, я не думала, что Громов примерный мужчина, и секс у него раз в год. Но… Отчего-то мне становится неприятно. Он мог быть с ней два дня назад. А меня трахнуть вчера. Завтра он пойдёт к ней, в чём я уверена…

Неприятно.

Позабавился и будто выкинул, воспользовавшись.

– Ясно, – говорит чётко, холодно, выпрямляясь в полный рост. И быстро идёт на выход из квартиры.

Чего приходила?

Спрашивать не хочу.

Настроение падает.

– Передать, что ты здесь была? – не поворачиваясь, устремляю взгляд в огромное, во всю стену, окно. Пытаюсь отвлечься.

Что-то сильное, нещадящее сдавливает внутри грудь, кости, все органы.

Обидно? Не знаю.

Чего обижаться? Нет даже повода.

Не предъявлять же ему, что он скотина, потому что лишил меня девственности?

У меня к ней полная апатия, и на самом деле… я не переживаю. Раньше… Да. Говорила, что отдамся только любимому мужчине. А потом… Поняла, что это последнее, что волнует меня в жизни.

Вот и сейчас.

Пле-вать.

– Не нужно. Сама поговорю с ним.

Почему-то я сейчас понимаю её чувства…

Вздохнув, закрываю за ней дверь. Стук её каблуков слышу даже через толстую преграду из металла. На несколько секунд зависаю на пороге.

Пойдёт к нему.

Интересно, чем закончится всё? Они переспят?

Конечно. По-другому и быть не может.

Осматриваюсь вокруг.

Ощущение, что я только сегодня въехала в эту квартиру. По-прежнему везде пусто, лаконично…

Ничего не изменилась. И он не изменится.

Поэтому смысла думать