Машина остановилась у здания для пассажиров частных самолетов, и Саймон последовал за взявшим у него багаж носильщиком. В дверях его уже ожидала девушка.

— Добрый день, сэр. Вы — мистер Шоу до Авиньона, не так ли?

— Точно так.

— Будьте любезны, следуйте за мной. Нам нужно только пройти паспортный контроль. Ваш багаж уже доставляют на самолет, ваш пилот уже ждет.

Мой пилот, подумал Саймон. Вот она, жизнь для измученного главы компании. Офицер иммиграционной службы вернул паспорт. Саймон поглядел вокруг, ища кого-нибудь в форме.

Рослый мужчина в хорошо сшитом костюме, улыбнувшись, шагнул вперед.

— Мистер Шоу? Тим Флетчер. Я ваш пилот. Нам дали окно и все, кажется, идет по расписанию, так что должны быть в Авиньоне в восемнадцать ноль-ноль по местному времени. Вот только устроим вас в самолете, и я начну рулить.

Поднявшись по трапу, Саймон вошел внутрь сияющего чистотой самолета. Внутри, как в новом автомобиле, слегка пахло кожей. Встретившая его девушка уже была там. Она появилась из крошечной кухоньки в хвосте самолета.

— Разрешите повесить ваш пиджак. Хотите взять что-нибудь из карманов — сигареты, сигары?

— Можно курить сигары?

— Да, конечно. Многие наши клиенты курят сигары, — ответила она, забирая пиджак. — Могу ли я предложить вам бокал шампанского, пока ожидаем взлета? Или у нас есть виски, водка…

— Бокал шампанского было бы чудесно. Благодарю.

Саймон выбрал кресло, ослабил галстук и сел, вытянув ноги. Девушка подала шампанское. Рядом с бокалом положила длинные спички «Апманн» для раскуривания сигар. Эрнест оценил бы такую деталь, подумал он. Жаль, что он уже уехал туда на прошлой неделе. Ему бы здесь понравилось.

Самолет начал выруливать на взлетную полосу. Саймон открыл папку, врученную ему Лиз перед самым отъездом, — газетные вырезки, краткая характеристика, черно-белая фотокарточка. Материал собран по просьбе Саймона после звонка Николь. Он содержал краткие сведения о жизни и трудах Амброза Крауча.

Саймон пробежал глазами характеристику. Малоизвестная частная школа; посредственные успехи в университете; перечень занятий в издательствах и журналистике; два романа, давно не издающихся. Успех обошел мистера Крауча стороной, и это видно по лицу — отечное лицо мужчины средних лет, тонкие губы и неприязненный взгляд, словом, лицо недовольного жизнью вздорного человека.

Статьи, подборка его последних колонок в воскресной «Глоб», полны желчи, маскируемой под заботу об окружающей среде. Такое впечатление, что Крауч был против всего, что выглядело современнее осла. Из своего средневекового пристанища в Провансе он с ужасом смотрел на супермаркеты, сверхскоростные поезда, автострады и новое строительство. Прогресс приводил его в смятение, а туризм доводил до бешенства. Он в равной мере питал ненависть ко всем иностранцам, будь то голландцы, швейцарцы, немцы или англичане, глумился над ними за то, что они посмели приехать, как он не забывал подчеркивать, в его деревню, выставляя напоказ свои автомашины и вульгарные яркие одежды. Словечко «вульгарный» часто появлялось в его статьях. Интересуясь, много ли у Крауча читателей, Саймон заглянул в последний листок — данные о тираже газеты и доходах от рекламы. Хотя статьи этого человека полны злобы и снобизма, писать он, несомненно, умел. Никакого сомнения, он увидит в отеле неотразимую мишень для нападок. Из любопытства он явится на вечеринку, и вскоре последует полная яда колонка. Такой проблемы Саймон не предусмотрел. Откуда было знать, что прямо у твоего порога живет негодяй, журналист. Он снова заглянул в справку о тираже, и в голове зародилась мысль.

— Еще шампанского, мистер Шоу? — Девушка наполнила бокал. — Еще двадцать минут, и будем на месте.

Саймон поблагодарил ее улыбкой и сложил папку, стараясь забыть о Крауче. Он летит праздновать Рождество в Провансе, с Николь. Шампанское приятно пощипывало язык. В иллюминаторе светился розовато-лиловый закат.

Самолет коснулся земли, свернул с полосы и подрулил к стоянке в сотне метров от здания аэровокзала. Полет доставил удовольствие, правда, не сказать, чтобы он стоил платы, более чем на четыре тысячи фунтов дороже обычного билета, но, подумал Саймон, подходящий способ завершить карьеру, в значительной мере оплачиваемую за счет служебных расходов.

Поискал, кому предъявить паспорт, но иммиграционная стойка пустовала, в зале прилетов ни души. Недоуменно пожав плечами, Саймон пошел искать Николь — радостно забилось сердце, когда увидел ее, стремительно приближающуюся с сияющим лицом. Нагнувшись, поцеловал в шею и, отступив назад, полюбовался ею.

— Слишком большая роскошь болтаться в аэропорту, чтобы встретить безработного менеджера, — улыбаясь, погладил ее по щеке. — Вижу, обедала в Авиньоне с одним из престарелых любовников.

Николь поправила ему галстук и хитро подмигнула.

— Разумеется. Он покупает мне бриллианты и шелковое белье.

— А я привез копченого лосося, — сказал Саймон. — Устроит?

Они направились получать багаж. Саймон обнял ее за плечи. Ее бедро мягко прикоснулось к его ноге.

— Боюсь, что довольно много багажа, — заметил он. — Эрн оставил мне огромный список нужных вещей. Как он?

— Доволен. Крутится как заведенный. Готовит нам ужин. Я отвозила его в Ришеранш купить трюфелей.

По пути Николь доложила Саймону об успехах. Он увидит большие перемены: бассейн почти закончен, террасы расчищены, идет подготовка к вечеринке. Эрнест снял в деревне небольшой домик. Блан полон оптимизма. Местные жители проявляют дружелюбное любопытство.

— Как насчет Крауча?

Николь поморщилась, словно от неприятного запаха.

— Послала ему приглашение. Приходил в жандармерию, расспрашивал, но от Блана ничего не добился. Знаешь, он такой vaseux. Как это сказал Эрнест? Скользкий? Правильно?

— Возможно. Завтра узнаем. — Саймон положил руку ей на бедро и привлек к себе. — Мне тебя не хватало.

Они въехали на гору, и перед глазами Саймона предстала украшенная к празднику деревня. Обе церкви подсвечены прожекторами. Между двумя платанами натянута рамка из разноцветных огней с пожеланиями Joyeuses Fetes.[49]Мясник и булочник выставили в витринах бутылки шампанского, а на дверях кафе висело объявление, возвещавшее о грандиозной рождественской лотерее. Первым призом была объявлена микроволновая печь, второй приз — баранья ножка из Систерона, для остальных — многочисленные бутылки.

Саймон вышел из машины и посмотрел в огромное холодное небо. Глубоко вдохнул чуть пахнущий древесным дымком свежий воздух. Очень скоро это место станет его домом. Николь смотрела, как он оглядывается вокруг.

— Доволен?

— Чудесно. — Он облокотился о крышу машины. Сквозь поднимавшийся изо рта пар виднелись огни кафе. В открывшуюся дверь вырвался взрыв хохота. — Не могу представить себе другого места, особенно на Рождество. — Вздрогнув от холода, потянулся. — Ступай. Я занесу багаж.