Я ждала до трёх часов. А потом поняла, что он не придёт.

И всё вокруг поблёкло. Мир потерял краски. Но я даже не заплакала. Переоделась в пижаму и легла под одеяло. Запретила себе думать о Логинове. Он этого не достоин. Отец прав, Ярославу нравится влюблять в себя глупых дурочек, а потом бросать их. И только.

Впрочем, не думать о нём я не могла. И когда под утро наконец забылась сном, мне приснился Логинов с Кристиной. Они смеялись и показывали на меня пальцем. Я пыталась убежать от них, скрыться, но эта парочка догоняла меня и заставляла смотреть, как они целуются и ласкают друг друга.

Проснулась с головной болью. Наврала маме, что у меня разболелась нога, и осталась в своей комнате. Не хотелось никого видеть.

Я нашла в сети неплохой российский детектив и погрузилась в будни уголовного розыска Геленджика. Вот уж не думала, что в соседнем городке происходит так много запутанных убийств.

Так прошло два дня.

Я уже начала жалеть, что не сломала ногу. Ведь, в конце концов, мне пришлось всё-таки спуститься вниз.

Мама обрадовалась, как будто я, по крайней мере, месяц лежала при смерти. На завтрак меня ожидал целый пир. Сырники со сметаной, джемом или мёдом, сладкий кофе с молоком. От овсяной каши и бутербродов я отказалась.

— Спасибо, мам, но столько в меня не влезет.

А вот папа с удовольствием съел и то и другое.

— Я с тобой так растолстею, — улыбнулся маме.

А она шутливо похлопала его по плоскому животу:

— Вот и хорошо, соперницы донимать меньше будут.

— Да кому я нужен, — махнул он рукой. Но по маминому взгляду было видно, что Татьяну Викторовну она ему не скоро ещё забудет.

После завтрака родители собрались в гипермаркет. На мой взгляд, того, что лежало в холодильнике, хватило бы ещё на неделю. Но у мамы был пунктик на еде, продуктов у неё всегда должно быть вдоволь. Она говорила, это из-за того, что её детство пришлось на голодные девяностые годы.

Меня, как ещё не до конца выздоровевшую, решили с собой не брать. Но я и не собиралась настаивать. И так было нелегко улыбаться на протяжении всего завтрака и делать вид, что у меня всё хорошо.

После их отъезда я осталась в гостиной, где висел большой телевизор. Нашла канал о дикой природе. Мурик забрался мне на колени и замурчал.

Наверху, в моей комнате, дилинькнул телефон, сообщая, что кто-то прислал мне сообщение во «Вконтакте». Девчонки, наверное. Я ж так никому из них и не писала после новогодних поздравлений. Сначала искали Милену, потом я страдала из-за Ярослава. Глупо как-то. Забыла о своих подругах из-за парня.

Совесть оказалась сильнее нежелания вставать с дивана и идти наверх. Я сняла с колен Мурлыку и пошла в свою комнату.

Телефон дилинькнул ещё несколько раз, пока я поднималась по лестнице. Это кто там такой нетерпеливый?

Взяла трубку и нажала на иконку социальной сети. Ко мне в друзья просился какой-то неизвестный под именем «Ярило» и строчил сообщение за сообщением.

Я открыла переписку и пробежалась глазами по строчкам. Сначала бегло, затем всё медленнее, вчитываясь в каждое слово.

«Привет. Это Ярослав. Тебя непросто было найти. Почему Звезда Полей?»

«Я соскучился и хочу тебя видеть. Но мама пасёт, следит за каждым шагом»

«Как твоя нога?»

«Почему ты молчишь?»

Я даже не заметила, как мир вокруг снова засиял красками.

Хотелось смеяться и плакать одновременно. И почему я решила, что он непременно приедет? Причём ночью? Ярослав ведь тоже несовершеннолетний, как и я. И у него есть мама, которая волнуется, что сын свяжется не с той девушкой.

«Привет», — набрала чуть подрагивающими пальцами.

В ответ тут же прилетел цветок.

«Здравствуй, Звезда Полей»

«Здравствуй, Ярило»

«Почему такой ник?»

«Девчонки назвали, когда в школьном походе я два дня провела в поле, фотографируя цветы. Свои знают, а чужих я не добавляю»

«Красиво»

«Твой тоже красивый. Ярило — бог солнца у славян»

«Значит, я свой?»

Родители вернулись домой, и мама несколько раз звала меня обедать. Когда открылась дверь в комнату, я сделала вид, что сплю. Мама ушла, а я продолжила общение с Ярославом.

Мы переписывались по нескольку часов в день обо всём на свете. По большей части о всякой ерунде, но нам обоим не было скучно. Напротив, я давно так не смеялась.

Чтобы родители не догадались, пришлось выключить звук. Телефон я оставляла в комнате и, каждый раз спускаясь вниз, мучилась мыслью, что там могло прийти сообщение от Ярослава, а я тут сижу.

В предпоследний день каникул он всё-таки приехал…

Я пожелала ему спокойной ночи и стала ждать ответ. Было уже поздно, давно перевалило за полночь. В доме стояла тишина, даже Мурик выключил свою мурчалку и сладко спал на моей подушке.

Ответ всё не приходил, и я размышляла, стоит ли ещё подождать или пора уже поторопить. Как вдруг яркое пятно света прошлось по стене и краем зацепило моё окно. Я откинула одеяло и вскочила со скоростью, которую, несомненно, одобрил бы наш учитель физкультуры. Оперлась о подоконник и прижалась щекой к стеклу.

Немного не доезжая до калитки, на дороге стоял мотоцикл, а рядом с ним сам Логинов с растрепавшимися после шлема волосами.

Открыла раму и на смеси шёпота и незнакомого мне доселе языка жестов попыталась объяснить, чтобы он не шумел, а я скоро спущусь к нему.

Одевалась тоже на удивление быстро. Джинсы и джемпер словно сами налезали на меня, не позволяя потерять и секунды драгоценного времени.

Спустя четыре минуты я уже выходила за калитку.

Ярослав приложил палец к губам, снял мотоцикл с подножки и повёл его в сторону моря. Я тоже молча шла за ним. Лишь отойдя на значительное расстояние, Логинов остановился и завёл мотор. Я забралась на сиденье позади него, обхватила руками за талию, и мы понеслись по-над морем, вперёд и в ночь, оглушая рыком мотора скопившуюся вокруг темноту.

Ярослав остановился, лишь отъехав от города на значительное расстояние. Он заглушил мотор. Свет фары погас. И тишина тут же поглотила последние отзвуки, заставила нас замереть, боясь нарушить эту удивительную гармонию далёких мерцающих звёзд, мрачной тьмы моря и шепчущего о любви лёгкого ветерка.

— Я больше не мог тебя не видеть, — прошептал Ярослав, прежде чем наши губы, обладавшие собственной волей, потянулись навстречу друг другу.

Мы целовались упоённо, позабыв обо всём на свете, вплетая наши губы и руки в царящее вокруг нас волшебство.

Я задыхалась от переполнявшего меня счастья. Наши вжавшиеся друг в друга тела порождали фейерверк эмоций, разноцветными искрами устремлявшийся ввысь и в стороны, раскрашивая ночь яркими красками чувств.