А одиночных львов, подобных стоящим у входа в Восточный институт и по легенде отправленных порознь в Хабаровск и Санкт-Петербург, так и не нашлось. Видимо, поодиночке «ши-цза» не живут…

Во Владивостоке в сложнейших исторических условиях начала ХХ века высшие учебные заведения претерпевали муки открытия и закрытия, объединения и разъединения, в них входили и из них выходили вузы Урала и Забайкалья. Особенно сложным для вузов было время Гражданской войны, когда эпизодически сменяющие друг друга правительства и режимы переименовывали, «сливали», рассоединяли гимназии, институты, техникумы.

Профессура, оказавшаяся во время Гражданской войны во Владивостоке, встала перед парадоксальным явлением: есть молодежь, желающая учиться, есть преподаватели, но, кроме Восточного института, с довольно специфическим набором специальностей, нет других вузов.

Все это, да еще и то, что в условиях разрухи и чехарды со сменой власти невозможно было полноценно содержать такой «классический» вуз, как Восточный институт, привело к тому, что в городе в 1918–1920 гг. появились почти одновременно Высший политехникум, юридический факультет, историко-филологический факультет, педагогический институт имени Ушинского. Во главе этих, как правило, частных вузов стояли профессора Восточного института.

В частности, по поводу открытия Высшего политехникума, местные газеты писали, что новый вуз, «рассадник высших технических и экономических знаний», «новый источник просвещения» возник буквально «из ничего», «при весьма сочувственном отношении культурных элементов общества» на средства, пожертвованные местными именитыми гражданами и торгово-промышленными фирмами города.

Инициатором открытия Высшего политехникума выступила группа местных инженеров и общественных деятелей, объединившихся в июле 1918 года в Дальневосточное общество содействия развитию высшего образования. Председателем общества был избран профессор Восточного института Василий Мелетиевич Мендрин, который и стал первым ректором первого Дальневосточного высшего технического учебного заведения.

Выходец из забайкальской казачьей семьи, Мендрин, продолжая семейную традицию, окончил московское (Алексеевское) военное училище, проучившись до этого два года в Харьковском университете. Дослужившись до чина есаула Забайкальского казачьего войска, он поступил в Восточный институт, блестяще окончил его по японскому отделению.

Во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. служил в действующей армии, за разведку японских сил награжден орденами Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантами и Святой Анны 3-й степени с мечами и бантами. После войны ушел в отставку в чине войскового старшины (подполковника), стал профессором Восточного института, избирался гласным (депутатом) Думы Владивостока.

Живая, деятельная натура Мендрина не успокоилась на создании Высшего политехникума. Он не мог стоять в стороне от происходящих в России политических событий и выдвинул свою кандидатуру на избрание атаманом Уссурийского казачьего войска.

Жена выговаривала Мендрину:

– Василий, ну куда ты лезешь? Четвертый десяток уже разменял, а все еще саблей не намахался. Сколько я передумала за войну с японцами, сколько слез пролила. Слава богу, живым вернулся… Ты же ученый, Вася, ну и преподавал бы себе потихоньку, книжки бы писал… Да и за здоровьем своим проследил лучше бы…

Крепким здоровьем Василий Милетиевич похвастаться, конечно, не мог.

Мендрин вполуха слушал жену и думал о том, что поддержку ему на выборах атамана должна оказать «интеллигентная» часть Уссурийского казачества. Но голос этой части казачества оказался довольно слабым.

Казачий круг состоялся в Хабаровске. Атаманом был избран Калмыков, прославившийся впоследствии своей патологической жестокостью по отношению к большевикам.

Возвратившись из Хабаровска, Мендрин организовывал учебные курсы, создавал при полном безденежье новые факультеты, доставал средства для организации учебного процесса…

Во Владивостоке наступили тяжелые времена, часто менялись власти. Приближался разгром Белого движения на Дальнем Востоке, куда бежали от неизвестности и безысходности лучшие представители русской интеллигенции. Составу профессоров Владивостока того времени могли позавидовать многое университеты Центральной части России.

Поднимаясь по лестнице здания, где располагалось Морское училище, Виктор Петрович Вологдин на площадке второго этажа встретил сухощавого человека с военной выправкой.

Они вежливо поклонились друг другу. Вологдин вспомнил, что раньше где-то видел это лицо, в котором смутно угадывалось что-то восточное, монгольское.

– Извините, – первым вступил в разговор Вологдин, – вы ведь ректор политехникума?

– Да, – ответил тот и спросил: – А что вы хотели бы?

– Узнать, есть ли у вас вакансии, – прямо заявил Виктор Петрович.

– Проходите в кабинет, – пригласил Василий Мелетиевич.

К этому времени Морское училище и Высший политехникум размещались в одном из зданий так называемых Шефнеровских казарм.

После недолгого разговора Вологдин согласился читать курс любимой им начертательной геометрии и курс паровых котлов.

Но официально он вступил в должность профессора уже при новом ректоре, после кончины Мендрина. Он зашел к новому ректору института – профессору Веймарну уже в июле 1920 года. И начал разговор с того, что имел беседу с прежним ректором Мендриным о работе в институте.

Вологдин заметил странную привычку Веймарна разговаривать с собеседником, держа голову вполоборота к нему. Впоследствии он разглядел, что у Веймарна был дефект левого глаза.

– Ну, тогда пишите прошение, – подвел итог разговору Веймарн и пододвинул Вологдину чистый лист бумаги, чернила и ручку.

Виктор Петрович быстро написал:

«Г. Ректору Владивостокского

Политехнического института

Преподавателя Петроградского

Института Имп. Петра Великого

инж. электрика Виктора Петровича

Вологдина

Прошение

Представляя при сем. Сurriculum vitae, прошу представить мне ведение курса паровой техники в институте.

Охотно занялся бы также и преподаванием начертательной геометрии.

Инж. эл. Вологдин

15 июля 20 г.».

Этой встрече предшествовали события, которые драматическим образом повлияли на судьбу Мендрина.

Весной грозного 1919 года началось наступление Красной армии по всему Восточному фронту и стало ясно, что Екатеринбург, где был расположен Уральский горный институт, колчаковцам удержать не удастся. По распоряжению военных властей Екатеринбург подлежал эвакуации, и в связи с этим Министерство торговли и промышленности, в ведении которого находились вузы, направило личный состав института во главе с ректором Веймарном во Владивосток для обслуживания горного факультета местного политехникума.