В 1525 – 1526 гг. Сулейман возглавил крупную операцию на дунайском фронте. Ни приграничные бароны, ни государства Восточной Европы не оказали единого сопротивления. Армии Сулеймана и короля Венгрии Лайоша встретились на Мохачской равнине. 70-тысячная армия Сулеймана построилась в глубоко эшелонированные боевые порядки. Две линии конницы поддерживали сзади янычары и спахи. Армия христиан всего лишь из 35 тысяч воинов выстроилась в две длинные смешанные линии конницы и пехоты. Создалось впечатление, что первая кавалерийская атака венгров вызвала в рядах турок замешательство, и Лайош приказал начинать общее наступление. Но он не учел глубины эшелонирования турецкой армии, и янычары без труда расправились с проникшими в тыл противника венграми. Победа турок была полной.

В 1529 г. турки огнем и мечом пробились дальше и осадили Вену. Но отчаянное сопротивление венцев и наступление зимы заставили Сулеймана снять осаду, поскольку теперь он был далеко от дома и еще предстояли бои на восточной границе. Установленные Сулейманом границы Оттоманской империи достигали почти ворот Вены в Европе, почти Гибралтара в Северной Африке, проходили по обоим берегам Красного моря, а также по берегам Персидского залива и Каспийского моря.

В последнюю треть XVI в. ход событий начал поворачиваться против турок. Венеция обратилась за поддержкой к Риму и Испании, и в 1571 г. три государства собрали единый флот под командованием 26-летнего дона Иоанна Австрийского. В этом же году флот христиан из 200 галер с 30 тысячами воинов нанес у Лепанто сокрушительное поражение примерно равному по силам турецкому флоту. По словам Оливера Уорнера: «При Лепанто, как и в самых древних морских сражениях, флоты походили на армии. Строгие боевые порядки, во главе войсковые командиры, тактика сухопутных сражений. Матросы направляли корабли куда от них требовали, а сражались генералы и их солдаты».

Победа при Лепанто была безрезультатной: она предохранила западное Средиземноморье от полного турецкого господства, но за ней не последовало стратегического наступления христианских держав. Турки быстро построили новый флот и до начала действий в Средиземном море английского и голландского флотов в 1650-х гг. продолжали терроризировать эти воды. Однако турецкая морская мощь ослабевала, главным образом из-за отставания от Европы в области техники. Турки и итальянцы продолжали пользоваться галерами вплоть до начала XIX в.

Из-за технической отсталости начала приходить в упадок и турецкая армия. Тогда как с появлением хорошей полевой артиллерии и штыка в Западной Европе шло развитие огнестрельного оружия, турки за ним не последовали. Они по-прежнему питали слабость к огромным громоздким орудиям. Плохо обстояли дела и с руководством, так как многие султаны забросили свои обязанности правителей и главнокомандующих, предпочитая предаваться удовольствиям. В 1582 г. Мурад III заставил янычаров включить в свои ряды акробатов и борцов, для потехи публики на празднествах по случаю обрезания своего сына. Падали дисциплина, боевой дух и профессионализм. В 1664 г. у Сен-Готарда немцы под командованием Монтекукколи, усвоившего все уроки Тридцатилетней войны, нанесли туркам поражение, которое стало поворотным пунктом в их военной истории. Их последней серьезной агрессивной демонстрацией в Европе была безуспешная осада Вены в 1683 г. К XVIII в. Оттоманская империя с трудом обороняла свои границы.

В военной истории Европы XVI в. ведущее место занимала Испания. Она играла важную роль во всех значительных национально-династических войнах столетия. Кроме того, в новом торговом наступлении европейского империализма испанский флот, которому наступал на пятки английский, внес большой вклад в феноменальное расширение стратегических и дипломатических горизонтов Европы, включая освоение Атлантики и колонизацию нового континента – Америки.

Испания лидировала и в развитии военной и военно-морской техники и тактики. В начале XVI в. важнейшим был вопрос о будущем огнестрельного оружия. В сражении при Сериньоле в 1503 г. Гонсало де Кордова наглядно показал, что на обозримое будущее легкое огнестрельное оружие или аркебузы останутся господствующим оружием боя. Наземная война примерно после 1525 г. стала почти полностью маневренным и осадным искусством, более или менее широкомасштабных открытых сражений избегали. Но из трех выдающихся военачальников конца XVI в. – Александра Пармского, Амброджио Спинолы и Морица, графа Нассау – первые два были на службе Испании. В тот период набеги европейцев на мировых морских путях были неотразимыми благодаря появлению парусных судов, вооруженных орудиями, – по определению Сиполлы, «довольно компактного приспособления, позволяющего сравнительно небольшому экипажу овладеть небывалой массой неодушевленной энергии в целях движения и разрушения». Здесь самой творческой фигурой и в кораблевождении и в тактике боя этих судов, вызвавших крутые перемены, был англичанин Фрэнсис Дрейк. Однако и испанские моряки, хотя остались позади после поражения Великой армады в 1588 г., как и всюду, не чурались новинок.

Объяснение причин военного возвышения любого народа в конечном счете неизбежно бывает невразумительным, но все же можно выделить несколько предпосылок величия Испании. Кастилия была малоплодородной землей, и она породила крепких, выносливых людей. Испанцы только что завершили трехсотлетние труды по отвоеванию своей страны у арабских варваров. Так что у них еще сохранился стимул к военным победам. Поскольку пастбищной системе не требовалось много рабочей силы, экономические условия не отвлекали силы от войны. Кроме того, от войны ожидали выгод.

В итальянских войнах, к которым мы сейчас перейдем, можно впервые заметить определенно современное отношение к войне. Это был век политического реализма, век Макиавелли и «raison d'etat» («государственных соображений»). Разрабатывались новые системы международного права, дипломатии и секретной службы. Старые стереотипы отмирали медленно, и долгое время огнестрельное оружие осуждалось, как оружие трусов и нерыцарская угроза христианской нравственности и общественному порядку. Однако главное, что оно действовало и им пользовались. Это новое отношение кратко выразил в теоретических основах войны, изложенных в своем труде о полководцах и сражениях (1502 г.), Робер де Бальзак. За словесной завесой общепринятого морализирования он делает упор на эффективном использовании огнестрельного оружия и современных боевых порядках, а также на таких вопросах, как беспощадность в поддержании дисциплины и тактика выжженной земли. Он поддерживает соблюдение договоров, но советует читателям никогда не полагаться на честность других держав. Без той же сентиментальности он замечает, что «успех войны зависит от достаточного наличия денег».

В 1494 г. французский король Карл VIII вторгся в Италию. В 1495 г. в южную Италию защищать испанские интересы послали Гонсало де Кордову. Подробности дальнейших шестидесяти военных лет представляют собой скучное повествование о коротких набегах и калейдоскопическую смену союзов и братоубийственных контрсоюзов. Итальянские войны переросли в более широкий конфликт между Валуа и Габсбургами, но с военной точки зрения интерес главным образом представляют отдельные кампании и сражения более раннего периода.