— Не стоит гадать, любимый, — прильнула к фирийцу Роланда. — Кто знает, что это за парочка такая? У них свои цели, дороги и судьбы, у нас — свои.

— А ты веришь в судьбу? — неожиданно спросил Тир. — Не в ту, что у каждого из нас, что определяет наши жизни, а в ту, что управляет всем вокруг. Именно судьбу, а не то, что подменяют этим словом деревенские гадалки.

— Ну, не знаю, Тир, — смутилась Роланда. — Ты говоришь сейчас о таком, что простому смертному никогда не увидеть, не потрогать за край подола, не вдохнуть. Я вот верю, что ты и есть моя судьба...

— Любимая, я тоже в это верю, причем всем сердцем, — горячо воскликнул Тир. — Но я о другом... Я ведь так и не рассказал тебе...

— Что не рассказал?

— Когда мы шли в Аррис, нам встретилась одна донельзя странная ведунья... — Высокий лоб прорезала сеть бесчисленных мелких морщин. — Представляешь, она знала каждого из нас! Откуда мы, куда направляемся...

— Ну, хорошая ведунья способна и на большее, — возразила баронета.

— Возможно. Но эта... гм... особа говорила о таких вещах, от которых у меня волосы на голове дыбом вставали, а сердце опускалось в пятки. Она говорила именно о той судьбе, о которой я тебя спрашивал, и о какой-то дороге, в конце которой нет пути назад!

— Ох, не нравится мне это, — печально вздохнула Роланда. — Но... расскажи-ка подробнее...

И Тир принялся рассказывать, то и дело останавливаясь, чтобы прижать к себе покрепче свою единственную, свою любимую...

А в Да Дерге тем временем день окончательно вступил в свои права. Диски двух солнц неторопливо поплыли по бледно-голубому утреннему небосводу. Им не было дела до каких-то там смертных — как, впрочем, и бессмертных! У них был свой путь...

Что суждено остальным — то их выбор и их путь. Который у них не отнимет никто!..

Кухулин с грустью смотрел на виднеющуюся вдали громаду Лунного леса. Вот он опять против хозяев леса, хотя, видят боги, как ему этого не хотелось!.. Однако игнорировать приказы он не умел и оттого сейчас находился здесь — посреди тихой безлюдной равнины, что простирается на много лиг вокруг доминиона эльфов.

И сейчас достаточно четко и остро вспоминались погибшие. Его малая дружина, лучшая из лучших! Фрай, Тармол, Берхаир... Э-эх! Они почти все остались там, на далеком чужом острове... Только Ульм. Один из двенадцати!..

«Все повторяется; круг замкнулся. Эльфы, Ку-Рой, ты сам... Все решится здесь и сейчас! И как бы ни хотелось оттянуть развязку, как бы ни хотелось переложить этот груз на плечи других — ты не можешь. Не можешь, Кухулин, потому что гордость, честь и слава превыше всего. Над ними только долг...»

Кухулин яростно тряхнул головой. Рука сама потянулась за спину, где покоилось завернутое в жалкую тряпицу Копье. Потянулась и тут же отдернулась. Наследник уладского престола четко помнил, что случилось, когда его гнев влился в силу Копья...

Вокруг была лишь белая безжизненная пустыня, а впереди... Что ж, враг так враг. Отец доверил ему поистине тяжелое, почти невыполнимое задание. Однако Кухулин не привык отступать и теперь думал лишь о том, как сокрушить эльфов в их же собственных владениях. И, надо отдать должное, сделать это будет ох как нелегко!

— Кухулин, — осторожно позвал предводителя Ульм. — Как думаешь, сколько времени нам дадут?

Кухулин обернулся. Позади него стояли трое — Ульм, Иллирэн и еще один воин, имени которого наследник не знал.

— Сколько дадут — столько и используем, — холодно отрезал Кухулин. — Вера — надежный залог победы. И если мы верим — то обязательно победим! Ульм, распорядись разбить лагерь, а мы с Иллирэном пока отойдем.

Если эльф и удивился, то уж никак не подал виду и молча направился вслед за Кухулином.

Снег, холодный липкий покров, который был так чужд и в то же время так близок. Снежно-белая гладь простиралась на много лиг вперед и упиралась в вечнозеленую границу Лунного леса.

— Зачем тебе все это? — вдруг резко остановился Кухулин. — Война с Лунным лесом — это не шутка, и возможно, у нас больше не будет времени поговорить начистоту.

Взгляд уладского наследника обжигал, плавил изнутри, однако эльф не смутился.

— О чем ты хочешь поговорить, принц?

— О твоих мотивах, — ответил Кухулин, уже машинально поправляя заветный сверток за спиной. — Почему ты покинул Звездный лес? Почему убивал своих кровных братьев и сестер, когда мог стать с ними плечом к плечу? Тебе ведь что-то надо от меня... Ты чего-то ждешь, но вот чего...

— Слишком много вопросов, принц, — ухмыльнулся Иллирэн. — Я пошел за тобой, потому что мне наскучила красивая, но нудная и размеренная жизнь моих сородичей. А в тебе я чувствую силу — такую силу, рядом с которой меркнет все остальное.

— Опять заговариваешь зубы, — резюмировал Кухулин. — Просто ответь — зачем тебе эта война. Насколько я знаю, эльфы хоть и не сильно любят друг друга, но поднимать на своих собратьев клинок не станут. Ты же наоборот — убил двух своих сородичей, якобы помогая своим исконным врагам — людям, а сейчас собираешься воевать против лунных эльфов... Что-то не складывается. Не считаешь?

— Кухулин, я уже ответил тебе и второй раз повторять не собираюсь, — вскинулся звездный эльф. — Тебе нужны причины, первотолчки? Но я не способен сейчас ответить на них. Ты можешь либо поверить мне на слово, либо встать напротив, и тогда пусть сталь рассудит нас.

— Ох, какие мы гордые! — ошеломленно воскликнул Кухулин. Он ожидал, что эльф станет отпираться, водить его за нос, но нет! — этот гордец просто решил не отвечать! — Ты прекрасно знаешь, что у меня сейчас нет времени, чтобы выяснять с тобой отношения с помощью поединка. Задание, данное мне отцом, — важнее моих личных интересов и порывов. Но будь спокоен, когда это кончится — мы вернемся к нашему разговору. Если ты, конечно, не будешь против.

— Не волнуйся, не буду, — согласился эльф. — Отложим наш разговор на потом. А пока у нас есть дело — эльфы Лунного леса.

...Когда они вернулись, лагерь был уже разбит — посреди заснеженного поля. Несомненно, хозяева Лунного леса уже давно знают о них... Что ж, пусть. Кухулин не привык бить в спину. И если это будет его последняя битва — тем более, он должен не потерять честь, но обрести славу!..

Кухулин обернулся. Десять тысяч — не много, но и не мало!.. Едва ли у эльфов наберется столько же воинов, ведь этот народ издревле не отличался плодовитостью — один ребенок в семье, максимум два... И все! Хотя у лесных воителей каждый, независимо от пола и возраста, — воин от рождения. Даже в руках семилетнего ребенка эльфийский лук превращается в поистине грозное оружие!

Что ж, посмотрим, на чьей стороне удача!..

* * *

— Всю торжественность псам под хвост, — зло сплюнул бывший первейший советник, а ныне правитель Кантаха — Ахмад Первый. Не великий эмир, нет — просто правитель. Эмиров в Кантахе больше не будет! — Только зря старались. Можно было бы просто объявить — прибывает исчадье тьмы, которое спалит Кантах дотла, не оставив после себя ничего живого!.. Ан, нет! Решили сделать все красиво, а он...