– Куда-то по личным делам. – Борис остановился, спустился на несколько ступеней и направился к цеху, которым еще недавно командовал Сергей Николаевич Абросимов.

Десять миллионов – приличная сумма.

Для начальника цеха очень большая.

– Лера, у тебя еще время есть?

Дверь цеха была не заперта, он вошел внутрь. Помещение пустовало, все хоронили бывшего начальника.

Нужно приказать, чтобы запирали дверь, когда никого в цеху нет.

– Я хочу побыть здесь еще немного. Недолго, может быть, час. А потом домой поеду. Сможешь меня проводить?

– Смогу. Не торопись.

Никого не было не только в цеху, на этаже тоже. Черт возьми, надо запирать этаж, когда он пустует!

Борис полистал журнал, в котором записывали маршруты обработки приборов. Подошел к большой коробке, в которой складывали бракованные платы.

Десять миллионов…

У него такие деньги были, но он – особый случай.

Борис сунул руку в коробку, набрал гость плат в руку и медленно ссыпал снова в коробку.

Тут же лежал журнал, в который записывались отходы.

После смерти Абросимова в журнале были только три записи.

Борис снова запустил руку в коробку, пошевелил бракованные платы.

Брак не подлежал строгому контролю. Акты сдачи отходов тщательно никто не проверял.

То, что пришло в голову, следовало обдумать.

Подниматься в кабинет Борис не стал. Дошел до столовой, вышел во внутренний двор. Огляделся, посмотрел на ворота, ведущие со двора за территорию.

Специальной охраны здесь не было, охранник подходил, чтобы впустить или выпустить заводской транспорт. Руководство имело возможность открывать ворота самостоятельно, у Бориса в офисном кабинете лежал электронный ключ.

Это тоже стоило обдумать.

Борис быстро пересек двор, вернулся в здание, вышел на улицу через проходную.

Опять возникло желание пригнуться, но он его поборол. Подошел к своей «Тойоте» и нырнул внутрь.

Машины Леры видно не было.

* * *

Нормальной жизни хотелось так остро, что Инна позвонила матери, едва за Борисом закрылась дверь.

– Мама, мне нужно срочно с тобой поговорить. – Инна запустила свободную от телефона руку в волосы и крепко их сжала.

– А мы сейчас что делаем? – засмеялась мама.

– Мне нужно поговорить… серьезно.

– Ну если серьезно… Приезжай прямо сейчас. У вас все в порядке? – спохватилась мама и уточнила: – С Мишей все нормально?

– С Мишей все хорошо. – Инна отпустила волосы. – Я сейчас приеду.

Джинсы она натягивала с такой поспешностью, как будто даже минутная задержка грозила чем-то ужасным.

На улице оказалось прохладнее, чем виделось из окна. В одной футболке было холодно, но возвращаться она не стала. Сев за руль, помедлила и решительно направилась по знакомому маршруту.

Пару раз пришлось подождать у светофоров. Инна нетерпеливо постукивала пальцами по рулю, а остановившись у родительского дома, зачем-то несколько минут посидела, как будто не решалась выйти.

Сегодня на маме было длинное домашнее платье. Узкий пояс подчеркивал тонкую талию.

– Мы помирились с Борей. – Инна мельком посмотрела на себя в висящее в прихожей зеркало.

– Я в этом не сомневалась, – засмеялась мама и слегка поморщилась. – Давай больше не говорить о неприятном. Я всегда старалась помнить только хорошее и тебе советую.

– Послушай… – Инна прошла вслед за мамой на кухню, посмотрела, как она включает чайник. – Я позавчера ездила в бассейн…

– Странно, что мы с тобой разминулись. – Мама открыла полку, помедлила. – У нас чудесный китайский чай. Будешь?

– Буду, – кивнула Инна.

– Я еще не завтракала. Совсем нет аппетита.

– Мама, я видела, как ты давала деньги охраннику. Не помню, как его зовут. Черненький такой, возил тебя раньше.

– Ой, это замечательная история! – Мама, улыбнувшись, залила пакетики с чаем кипятком, подвинула чашки себе и Инне. – Охранника зовут Анатолий. Инночка, я тебе много раз говорила, что нужно запоминать людей, которые на тебя работают. Держаться всегда нужно демократично, это вызывает уважение.

– Мама! Зачем ты дала ему деньги?

– Дочери Анатолия сделали операцию. Ерунда какая-то, одна ножка немного короче другой. Но для родителей, когда речь идет о ребенке, все важно. – Мама отпила чай, потянулась к вазочке за печеньем. – В интернете уже есть сообщение об этом случае. Папе это важно.

– Не поняла, – действительно не поняла Инна.

– О боже! – Мама поморщилась. – Что здесь непонятного? Папа пожертвовал личные деньги, чтобы помочь ребенку!

– Но… операция уже была, – напомнила Инна. Ей тоже захотелось поморщиться. – Ее сделали в долг?

Мама не ответила, но Инна все уже поняла. Папе перед выборами нужен хороший пиар, а лучшей рекламы, чем помощь больному ребенку, придумать сложно.

– Анатолий просил у вас деньги, но вы не дали, – грустно сказала Инна. – Раскошелились только тогда, когда папа решил идти на выборы. Где Анатолий нашел деньги? Взял кредит?

– Послушай!.. Папа никогда не отказал бы в помощи, если бы речь шла о чем-то серьезном! Жизни ребенка ничто не угрожало.

– Не угрожало, – кивнула Инна. – Девочка просто росла бы калекой.

– Послушай, мне очень не нравится то, что ты говоришь! Ты прекрасно знаешь, что и папа, и я всегда помогаем тем, кто нуждается! И это несмотря на то, что мы не долларовые миллионеры! Папа зарабатывает деньги, а не тянет их из бюджета!

– Прости, – покаялась Инна.

Не надо было спорить с мамой, ни к какому результату это не приведет, только испортит обеим настроение. Главное Инна узнала, а все остальное не имело значения.

Главным было то, что мама не нанимала киллера. У Инны точно не в порядке с мозгами, если она могла такое допустить. У мамы свои представления о благородстве, но с криминалом ее родители никогда контактов не имели.

К тому же маме с папой никогда не пришло бы в голову пытаться избавиться от Бори. Зятя они по-своему даже любили.

– Мама…

Та недовольно сжимала губы. Инна ее обидела.

– В Борю стреляли. Дважды.

– Что? – От удивления мама широко открыла глаза.

– В него стреляли, – кивнула Инна.

Она быстро рассказала то немногое, что узнала от мужа.

Мама внимательно слушала, глядя мимо Инны.

– Что ты об этом думаешь? – после небольшой паузы спросила Инна.