Маркус старался не выдать, какой ужас вызывает у него поведение Альфонса: граф ни на мгновение не сводил взгляда с Виллема. Буквально пожирая молодого рыцаря глазами, он даже чуть не напоролся на сук липы, когда они оказались за пределами городских стен и поскакали по обсаженной деревьями дороге.

На прошлой неделе Виллем детально обследовал поле будущего турнира. Впрочем, слово «поле» лишь с натяжкой подходило для этого пространного участка земли, обрамленного городской стеной, подножием горы, на которой возвышался замок, и поместьем Оршвиллер. Большая часть его представляла собой просто открытый участок земли; кое-где, особенно на склоне, попадались купы деревьев. В центре возвели специальный помост, на котором стоял открытый с боков королевский шатер, где могли разместиться несколько десятков зрителей. Вокруг собственно поля сражения, ограничивая его, были установлены три-четыре другие платформы, а самая удаленная от центра граница представляла собой городскую стену. И на ней, и под ней теснились зрители.

День выдался хмурый и холодный. Из-за жары рыцарские сражения редко проводились летом, но Конрад за счет казны непременно устраивал в это время года турнир. Ему доставляло удовольствие все, что грозило поколебать положение высокопоставленных вельмож и способствовало продвижению низшей аристократии — рыцарей. И он, к вящему восторгу толпы, умел делать это красиво.

Большинство рыцарей Конрада выступали под началом Виллема. Глава команды должен уметь не только сражаться один на один, но и планировать атаки, в которых задействовано множество всадников, искусно используя любую возможность победить противника. На кону стоял большой куш, и, несмотря на свойственный Виллему общий идеализм по поводу рыцарства, в этой сфере он придерживался той точки зрения, что цель сражения — получить как можно больше денег или их эквивалента.

Турнир предстоял масштабный — по примерным оценкам Маркуса, здесь собралось не меньше пятисот рыцарей. Лишь к полудню все они поприветствовали друг друга, продемонстрировав зрителям новые копья, щиты и боевые шрамы, а также платочки возлюбленных и выразив радостное удивление по поводу того, как выросли и возмужали оруженосцы Друзей. Те, кто еще не успел облачиться в доспехи, завершали последние приготовления. Местность напоминала военный лагерь, если не считать нехарактерной для настоящего военного лагеря радостно-возбужденной атмосферы. Дул свежий прохладный ветерок, солнце спряталось за облачной дымкой.

Сенешаль, как представитель Конрада, разбивал рыцарей на отряды, руководствуясь традицией и стараясь уважать уже установившиеся связи. Отряд Виллема, куда вошли рыцари из его графства и придворные Конрада, состоял из пятидесяти всадников. На его стороне также выступали рыцари из Швабии, Эйнау и Лотарингии. Всего в турнире принимали участие три отряда, сформированные по географическому признаку и соответственно названные: имперский (именно этот отряд возглавил Виллем), фландрский (по названию местности к северо-западу от империи) и французский.

Маркус развел отряды на места расположения по периметру поля. Последовал долгий период утряски, на протяжении которого оруженосцев и слуг размещали на соответствующих для каждого отряда огражденных местах. Тем временем вновь открыли городские ворота, и представители всех сословий, от крепостных до богатых бюргеров, хлынули наружу, залезая на деревья и крыши домов — одним словом, выискивая любое местечко, еще не занятое придворными. Вокруг шатра Конрада яблоку негде было упасть: многие справедливо рассудили, что все наиболее интересное будет происходить на самом выгодном расстоянии от этого места — не слишком далеко и не слишком близко.

По взмаху руки Конрада главный герольд протрубил в трубу, другой вскинул флаг. Мгновение ничего не происходило, потом три отряда, с грохотом взрывая землю копытами, проскакали к центру широкой зеленой поляны и замедлили ход. Лорд Молеон вызвал на поединок Рихарда из Майнца; два испытанных бойца, поощряемые кровожадными выкриками пятисот глоток, поскакали друг на друга с ясеневыми копьями наперевес. Турнир начался.

Виллема и его соратников вызвали на бой рыцари из Артуа и Валекурта, и Виллем повел свой отряд по зеленой траве.

Их предводителя Виллем не узнал, видел только, что это крупный человек в зловещем красно-черном плаще. Правой рукой крепко сжимая копье, левой он направлял коня к облаченному в кольчугу незнакомцу. Атлант, словно предчувствуя схватку, поскакал быстрее.

— Взгляните на Виллема, сир! — воскликнул, обращаясь к императору, Жуглет. — Он одерживает свою первую сегодняшнюю победу!

— Если быть точным, он сражается со своим первым сегодняшним противником, — поправил стоящий с другой стороны трона Маркус.

Пауза. Лицо Маркуса исказила гримаса боли, которой он попытался придать вид улыбки.

— Ах! Теперь он и в самом деле одержал свою первую сегодняшнюю победу.

«Все ясно, — думал он. — Это начало конца».

Выбить противника из седла не составило труда, самому слезть с лошади было гораздо сложнее, но Виллем, считая, что поверженный противник — его добыча, дал знак своим товарищам не приближаться и не помогать. Кругом не на шутку разгоралось сражение. Виллем тяжело (шестьдесят фунтов кольчуги) спрыгнул с коня, с рычанием выхватил из ножен меч и сжал его обеими руками. Противник беспомощно дергался на земле, точно перевернутое на спину насекомое, тщетно пытаясь подняться на ноги. В мгновение ока Виллем навис над ним и уставил острие меча в единственное не защищенное кольчугой место — пах.

Жуглет наблюдал, как Виллем помогает несчастному встать на ноги, а потом жестом приказывает Эрику вместе с одним из пажей выйти на поле. Эрик взял под арест рыцаря, юноша занялся конем — прекрасным кастильским скакуном — и, ведя его в поводу, двинулся вслед за оруженосцем. Жуглет тихонько соскользнул с возвышения и, петляя между сражающимися, подбежал к Эрику.

— И как вы намерены поступить с добычей? — спросил менестрель.

Эрик указал на хромающего, покрытого синяками пленника.

— Виллем желает, чтобы он заплатил выкуп непосредственно хозяину гостиницы. Мы ведь живем там в долг.

Жуглет одобрительно усмехнулся.

— А лошадь, надо полагать, пойдет поставщику из Монбельяра?

Эрик с улыбкой кивнул и продолжил путь к краю поля.

Чувствуя себя беспомощным, неспособным изменить грядущее, Маркус страстно желал, чтобы время застыло, замерло. Между шестью и девятью ударами колокола Виллем участвовал в восьми схватках и вышел победителем в семи из них («По победе на каждый из семи смертных грехов», — с горечью подумал Маркус); восьмая закончилась ничьей. Он взял в плен соперников из Перше, Шампани, Амьена, Блуа и Пуатье. Маркус понял стратегию Виллема: тот бросал или принимал вызов только тогда, когда находился неподалеку от королевского шатра и слегка на отшибе от общей схватки — так Конраду было его лучше видно. Можно не сомневаться, что подучил его Жуглет, с еще большей горечью отметил про себя Маркус. Виллем был весь в синяках и кровоподтеках, едва не падал с седла от усталости, а его щит грозил в любой момент развалиться на куски, но он отправил в гостиничную конюшню семь скакунов: точеную арабскую кобылку, четырех датских скакунов, венгерского коня и кастильского жеребца. Одного коня он даже отослал в качестве свадебного подарка торговцу рыцарским снаряжением — Жуглет не преминул позаботиться, чтобы эта новость достигла ушей каждого на расстоянии полулиги от королевского шатра.