Сулейман Великолепный дал в руки своему любимому сыну шехзаде Селиму огромную армию! В разгар весны к Перекопу подошло десять тысяч османских сипахов и пятнадцать тысяч всадников балканских союзников. Здесь же к ним присоединились отряды Крымского юрта и Ногайской орды. Последние сумели переправиться через Волгу в Хаджи-Тархане на кораблях предавшего Басилевса Шах-Али.

Шехзаде Селим вел поистине огромное войско! Но ни пушек, ни пехоты у него не было. Только кавалерия, медленно идущая широким фронтом по степи, на подножном корму. Это позволило отчасти разрешить проблему с обозом, грозящим в противном случае превратится в какого-то невероятного монстра. При таких-то переходах. Да, это ослабило хороших лошадей линейных пород, которых хватало у сипахов. Но кавалерии вышло очень много. Слишком много… Пушки пушками, но более чем четырехкратное превосходство в живой силе — это аргумент. И веский. Особенно, когда речь идет о кавалерии.

Но вот прозвучали сигналы, и вся масса этой кавалерии пришла в движение.

Татарские отряды, клубясь бесформенной массой, выдвинулись на фланги, стремясь обойти позиции русских. Просочиться вдоль леса и мелкой, но крайне неудобное речки с крутыми берегами и извилистым руслом.

Басилевс же дал отмашку и оба дивизиона полевой артиллерии ударили ядрами. Мгновение. И высоко задранные стволы орудий отправили ядра в даль, стремясь просто отработать по квадрату. О точности ведь на такой дистанции речи даже не шло. Главное организовать беспокоящий обстрел.

Накрытие! Но эффекта ноль. Разве что лошади сипахов всполошились.

Иван Васильевич построил свою пехоту штаб-ротными формациями в шахматном порядке. Получилось шестнадцать «коробок», размещенных в две линии. За ними кавалерия. Пушки выдвинуты вперед, заняв пространство в просветах между пехотными коробками первой и частично второй линии.

Крики и вой на флангах! Обход татарской конницы не увенчался успехом. Давка и столпотворение. Ржание, полное боли и страданий. Крики. Вопли. Чего там только не было, кроме успеха…

Армия Государя не успела откопать редуты, но «испанские рогатки» и «чеснок» разбросать комитаты успели, надежно прикрыв фланги от обхода кавалерией.

Понимая, что маневр не удался, Селим бросил в бой сипахов. Да, у русских есть пики. Но он надеялся, что османская кавалерия ворвется в проходы и смешает строй легионеров. А дальше скажет свое слово численный перевес и выучка.

Сипахи не были обучены бою в строгих формациях, поэтому перед атакой не останавливались для построения. Просто продолжили сближаться бесформенной толпой. Сначала шагом, а потом перейдя на рысь, разгоняясь перед рывком.

Пятьсот метров. Триста метров. Двести. Сто.

Залп! Мощный. Слитный. Вся выкаченная в первую линию артиллерия ударила дальней картечью, перед которой легкие доспехи сипахов «не пляшут».

Синхронно с артиллерией начала работать и пехота. Ряды стрелков действовали быстро и слажено. Сначала изготовившиеся к бою первые две линии слитно ударили по летящим на них сипахам. Потом спешно выскочили вперед еще две линии. Новый залп. И только теперь дошла очередь до пикинеров, которые спешно встали наизготовку. Первая линия — уперла свои пики в землю, чтобы принять противника на упор. Вторая — расположила их горизонтально для нанесения колющих амплитудных ударов.

Сипахи и идущие за ними отряды балканской конницы словно натолкнувшись на невидимую стену — смешались и замедлились. Да чего уж там — практически останавились. Первые ряды всадников полетели на землю. Появилось много раненых лошадей, молотящих в истерике копытами воздух. То еще препятствие.

Залп. Залп. Залп.

Продолжают методично работать артиллеристы.

Залп. Залп. Залп.

Вторят им пехотинцы-стрелки.

Куда-то «туда». Ибо пороховой дым в этот тихий, жаркий день развеивается очень плохо. Калибровка и уменьшение зазоров позволили серьезно сократить заряды, а вместе с тем и задымление. Но все равно — очень скоро целиться стало практически невозможно. Поэтому все работают, просто создавая плотность огня на квадратный метр фронта.

Но вот наступила тишина.

Вынужденная. Стрелки расстреляли свои заряды, расфасованные по пеналам берендейки и, спрятавшись за пикинеров, начали спешно их заполнять. Чуть погодя замолчали и артиллеристы, расстреляв малый зарядный ящик передка и также, как и стрелки, бросились заполнять его из основного запаса.

Дым медленно рассеивался.

Сипахи отступили, понеся очень ощутимые потери. Их боевые порядки смешались. Не так чтобы им был особенно нужен порядок в рядах. Правильно организованные формации они не применяли. Однако из-за свалки перед позициями русской пехоты и артиллерии отряды сипахов совершенно перемешались. Что сделало невозможным управление ими. Ведь раций нет, а где свой командир — один леший знает. В такой толчее не разобрать. Балканская кавалерия была в том же положение.

Иван Васильевич думал недолго.

Храбрецом он не был, но прекрасно понимал, что нужно постараться дожать противника прямо сейчас. Пока есть благоприятные обстоятельства. Поэтому, сглотнув подступивший к горлу комок, Государь отдал приказ о переходе пехоты в наступление. Прямо через завал побитых и раненых тел.

Прозвучал горн. Замахали флажками сигнальщики. Зазвучали крики командиров по местам. Ударили барабаны, поддержанные флейтами. И вся пехота пришла в движение.

Прямо вот такой «шахматной доской» из шестнадцати штаб-рот и двинулась вперед. Разумеется, пропустив пикинеров назад.

Чуть погодя, повинуясь сигнальщикам, следом за пехотой двинулось два полка улан и сам Государь. Оставив прикрывать артиллерию рейтар. Кавалерия вытянулась в походную колонну, укрываясь «в тени» пехоты. Обгонять своих пеших собратьев всадники не спешили, да и не имели возможностей. Ибо обходить с флангов по «чесноку» было глупо, а рваться сквозь формации своих пехотинцев — самоубийственно. Враг бы этим, безусловно воспользовался.

Селим, как и многие в стане осман, обратили внимание на звуки, доносящиеся с русских позиций. Поэтому не пропустили того момента, когда легионеры двинулись вперед. Ровно. Аккуратно. Красиво. Как в описаниях старинных трактатов.

Шехзаде окинул свое войско взглядом и побледнел. Да, бойцов хватало, и оно до сих пор было значительно сильнее русских. Но оно было неуправляемо. Вообще. Не войско, а стадо, толпа…

Вот легионеры дошли до завала трупов и, ловко орудия штыками, быстро избавили от мучений как двуногих, так и четвероногих бедолаг. Перемахнули через это помеху. Быстро построились. И продолжили движение, выдерживая равнение самым удивительным образом. А их начищенные с вечера доспехи сверкали в лучах солнца прямо-таки завораживая.

Бах. Бах. Бах.

Ударили полевые пушки, отправив свои чугунные ядра через головы наступающей пехоты. И в этот момент татары дрогнули…

В 1548 году под Тулой и Казанью Иван Васильевич нанес им уже страшное поражение, побив без числа. И они жаждали мести. Потому и выступили в поход. Но, увидев, как русские без всяких затруднений отбросили хваленных сипахов, завибрировали известным местом и побежали, стремясь опередить всю эту орду союзников на переправе и уйти, прикрывшись их телами.