litbaza книги онлайнИсторическая прозаВяземский - Вячеслав Бондаренко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 207
Перейти на страницу:

Сегодня новый вид окрестность приняла,
Как быстрым манием волшебного жезла;
Лазурью светлою горят небес вершины;
Блестящей скатертью подернулись долины,
И ярким бисером усеяны поля.
На празднике зимы красуется земля
И нас приветствует живительной улыбкой.
Здесь снег, как легкий пух, повис на ели гибкой;
Там, темный изумруд посыпав серебром,
На мрачной сосне он разрисовал узоры.
Рассеялись пары и засверкали горы,
И солнца шар вспылал на своде голубом.
Волшебницей зимой весь мир преобразован;
Цепями льдистыми покорный пруд окован…

Не совсем понятные в остафьевском пейзаже «горы» — это древние курганы, которые высятся недалеко от усадьбы… И, конечно, что за зимняя пора без прогулки в санях с любимой:

Счастлив, кто испытал прогулки зимней сладость!
Кто в тесноте саней с красавицей младой,
Ревнивых не боясь, сидел нога с ногой,
Жал руку, нежную в самом сопротивленье,
И в сердце девственном впервой любви смятенья,
И думу первую, и первый вздох зажег.
В победе сей других побед прияв залог,
Кто может выразить счастливцев упоенье?
Как вьюга легкая, их окриленный бег
Браздами ровными прорезывает снег
И, ярким облаком с земли его взвевая,
Сребристой пылию окидывает их.
Стеснилось время им в один крылатый миг,
По жизни так скользит горячность молодая,
И жить торопится, и чувствовать спешит!

Нет, это еще не эпиграф к первой главе «Евгения Онегина»… Просто замечательная строка Вяземского.

Широкий александрийский стих, куда можно загнать многие неподатливые слова (этот размер всегда будет любим Вяземским, в 1854-м он посвятит ему стихотворение «Александрийский стих»). Немного вычурный, резкий, но впечатляющий слог. Много роскоши, гроздьями повисают эпитеты, подчеркнуто великолепная картина… Зима у Вяземского получилась долгожданная, торжественная, веселая, сверкающая, даже конь у него не конь, а «красивый выходец кипящих табунов»; всюду хрусталь, серебро, блеск — именно такою видится зима в юности… И уж конечно, это именно русская зима, не стилизованная, не поддельная: недаром под названием имеется подзаголовок «В 1817-м году», то есть до отъезда в Польшу. Кто еще так умеет радоваться зиме, как русские поэты?..

«Тут есть русская краска, чего ни в каких почти стихах наших нет. Русского поэта по физиономии узнаешь. Вы не довольно в этом убеждены, а я помню, раз и смеялись надо мною, когда называл себя отличительно русским поэтом или стихомарателем; тут дело идет не о достоинстве, а о отпечатке; не о сладкоречивости, а о выговоре; не о стройности движений, а о народности некоторых замашек коренных. Зачем не перевести nationalite — народность! Поляки сказали же: narodowosc! Поляки не так брезгливы, как мы, и слова, которые не добровольно перескакивают к нам, перетаскивают они за волосы, и дело с концом» (Вяземский — Александру Тургеневу).

«Давно ты уже таких свежих и полных стихов не писал, как Первый снег. Но почему же ты по этим стихам называешь себя преимущественно русским поэтом и находишь в нем русские краски? Эти стихи больше других принадлежат блестящей поэзии французской: ты в них Делиль. Описание, манер — его, а не совершенно оригинальный» (Тургенев — Вяземскому).

«Отчего ты думаешь, что я по первому снегу ехал за Делилем? Где у него подобная картина? Я сам себя называю природным русским поэтом потому, что копаюсь все на своей земле. Более или менее ругаю, хвалю, описываю русское: русскую зиму, чухонский Петербург, петербургское Рождество и пр., и пр.; вот что я пою. В большей части поэтов наших, кроме торжественных од, и то потому, что нельзя же врагов хвалить, ничего нет своего. Возьми Дмитриева: только в лирике слышно русское наречие и русские имена; все прочее — всех цветов и всех голосов, и потому все без цвета и все без голоса. Отчего Вольтер французее Расина? Тот боялся отечественного, как Уваров боится говорить по-русски; другой — напротив, хватался за все свое… Вот, моя милуша, отчего я пойду в потомство с российским гербом на лбу, как вы, мои современники, не французьте меня» (Вяземский — Тургеневу).

Пожалуй, он готов считать себя создателем первого истинно русского стихотворения.

Пушкин выучил «Первый снег» наизусть. И, похоже, был «болен» этим стихотворением Вяземского как никаким другим. Кроме эпиграфа к первой главе «Онегина» в пятой главе прозрачно намекнул читателю на «Первый снег»:

Согретый вдохновенья богом,
Другой поэт роскошным слогом
Живописал нам первый снег
И все оттенки зимних нег;
Он вас пленит, я в том уверен,
Рисуя в пламенных стихах
Прогулки тайные в санях;
Но я бороться не намерен
Ни с ним покамест, ни с тобой,
Певец финляндки молодой!

Перечитывая в старости «Онегина», Вяземский написал напротив этих строк: «Пушкин тут подтрунивает надо мной и над моим “Первым снегом”». Осенью 1827 года пришло время «побороться» — в седьмой главе романа Пушкин говорит о наступлении зимы с явной оглядкой на Вяземского:

Настала осень золотая,
Природа трепетна, бледна,
Как жертва, пышно убрана…
Вот север, тучи нагоняя,
Дохнул, завыл — и вот сама
Идет волшебница зима.
Пришла, рассыпалась; клоками
Повисла на суках дубов;
Легла волнистыми коврами
Среди полей, вокруг холмов;
Брега с недвижною рекою
Сравняла пухлой пеленою;
Блеснул мороз. И рады мы
Проказам матушки зимы.

Два года спустя Пушкин вновь возвращается к теме, заданной когда-то другом. «Зимнее утро»:

Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры,
Навстречу северной Авроры
Звездою севера явись!
...
Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня.

2 ноября 1829 года пишется «Зима. Что делать нам в деревне?..», где Пушкин мельком поминает поцелуй, жарко пылающий на морозе, и «свежую» русскую деву — явная отсылка к «Первому снегу»… Наконец, в 1833 году в отрывке «Осень» давно ставшая классикой элегия Вяземского в последний раз вплавляется в пушкинский стих:

Суровою зимой я более доволен,
Люблю ее снега; в присутствии луны
Как легкий бег саней с подругой быстр и волен,
Когда под соболем, согрета и свежа,
Она вам руку жмет, пылая и дрожа!

Комментируя этот зимний цикл, восходящий к «Первому снегу», исследователь Вяземского Максим Исаакович Гиллельсон делает вывод: «Пушкин вступает в прямое поэтическое единоборство с Вяземским и побеждает его». Но разве поэзия — боксерский поединок, из которого Пушкин обязательно должен выйти победителем?.. Почему бы тогда не сказать, что Пушкин «победил» Вяземского и в поэтических диалогах 1826 и 1828 годов («Море» Вяземского — «К Вяземскому» Пушкина и «Черные очи» Вяземского — «Ее глаза» Пушкина)?.. Вряд ли Пушкин стремился победить Вяземского, творчески переосмысляя его стихи. Едва ли он даже спорил с Вяземским. Думал над его стихами, помнил их, порою дружески подтрунивал, был благодарен за них Вяземскому — безусловно…

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 207
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?