– Ну что? Узнаешь это место? – спросила Ива.

Юстас огляделся, но в итоге сплюнул чем-то темным.

– Прости, красавица… Не узнаю. Прошло слишком много лет. Все переменилось. Того леса, того болота, которое я помню, давно уже нет: деревья выросли и умерли, на их месте выросли новые деревья… Мне жаль, принцесса, я ждал слишком долго, и теперь…

Он спрятал лицо в ладонях, отчего его голос зазвучал приглушенно:

– Если бы ты знала, как я устал!

Воздух за его спиной задрожал и замерцал, и из ниоткуда проступило суровое лицо Марты-Берты и тут же рядом с ним – печальное лицо еще одной женщины, с темными кругами под глазами. Впрочем, одними лицами дело не ограничилось: показались и фигуры, поначалу полупрозрачные, сотканные из тумана и света, но с каждой секундой становясь плотнее и ярче, будто и в самом деле обретая плоть. И их было много – позади Марты-Берты появлялись девушки и женщины, и даже старухи с глазами, почерневшими от слез. Они выходили на сцену из-за невидимого занавеса и молча смотрели на лейтенанта. Они ждали.

Столько призраков зараз Ива не видела никогда в жизни, и это при том, что жила в Доме, где встретить привидение – обычное дело. Однако же она нисколько не удивилась этому явлению и тому, что призраки смогли найти сюда дорогу. Лейтенант Юстас был для них якорем, их связывали невидимые нити, такие прочные, что оборвать их невозможно. Даже если бы он сбежал на другой конец Земли или на Луну, они бы и там нашли его. Ива оглядела собравшихся женщин, боясь увидеть в их глазах и на их лицах злобу и ярость, и даже ненависть. Но ничего подобного – она увидела лишь печаль и боль утраты. Марта-Берта подняла руку и провела над головой Юстаса. Ни один волос не дрогнул на его макушке. Прикосновение призрака оказалось совсем невесомым.

– Вы все пришли. – Юстас поднял глаза на Марту-Берту. С губ сорвался хриплый смешок. – Как это любезно с вашей стороны.

– Пришли, но не все, – ответила Марта-Берта.

– И она придет? – Юстас метнулся к женщине и попытался схватить ее за запястья, как будто забыл, кто она такая. Но в итоге его руки прошли сквозь нее, а Марта-Берта печально улыбнулась и даже не шелохнулась.

– Придет. Когда наступит время…

– Уже скоро, – кивнул лейтенант.

– Скоро, – согласилась Марта-Берта. – Но не сейчас. Прежде…

– Прежде я должен найти своих товарищей, – сказал Юстас, с трудом поднимаясь на ноги. – Мы все ждали слишком долго.

Он сделал шаг, другой и зашатался, будто в ногах его совсем не осталось силы. И Ива поняла, что сейчас лейтенант рухнет лицом вниз и больше не встанет. Она шагнула вперед и крепко сжала его локоть.

– Обопрись о мое плечо. Я тебе помогу.

Юстас сглотнул слюну.

– Я должен идти. Я должен найти их.

– Мы, – поправила его Ива. – Мы пришли сюда вместе, а значит, я помогу тебе.

Она почувствовала, как лейтенанта повело в сторону. Но он оказался таким легким, что ей не составило никакого труда удержать его. Он как будто сам стал обращаться в привидение, и Ива испугалась, что в какой-то момент уже не сможет его поддерживать – ее рука пройдет сквозь его плоть. Волосы его поседели все до единого. Форма, в которой он выглядел таким щеголем, висела мешком, блестящие пуговицы потускнели, а на локтях появились дыры. Лейтенант менялся слишком быстро. Сейчас это был уже не тот человек, которого Роза отправила рубить дрова. Новый Юстас едва ли смог бы поднять даже сухую ветку. Ива держала его крепко, но боялась, что, если она сожмет пальцы сильнее, она сломает ему руку.

– Как нам искать твоих товарищей?

Юстас повел плечами.

– Не знаю, красавица, я…

– Ты помнишь еще что-нибудь, кроме деревьев и болотной воды? Что-нибудь такое, что не могло измениться?

Юстас прикрыл глаза.

– Я помню болотную жижу и как она темнела от пролитой крови. Я помню, как Лукасу, сыну булочника, выстрелом снесло половину черепа и его кровь и мозги забрызгали мне лицо. Я помню…

Ива слушала его не перебивая. Лейтенант говорил страшные, жуткие вещи, во всех подробностях пересказывал, как один за другим его товарищи погибали под градом пуль, как они захлебывались в болоте, потому что не могли подняться.

– Я… Со мной пополз Еспер, его мать была модисткой моей матери, и еще какой-то парень, мордастый такой. Мы ползли по грязи, нахлебались ее столько, что она уже из ушей полезла, а потом мордастый поднял голову – бабах! И мозги по всему болоту… А Еспер как завопит, вскочил, дурак, на ноги, и бежать к черной скале. И трех шагов не сделал, нашпиговали его картечью, как свинью – чесноком…

Ива сжала его руку.

– Ты сказал – к черной скале? – спросила она. – Там была скала?

Юстас задумался.

– Да, скала… Огромный гранитный валун, черный как…

– Пойдем. – Ива потянула его в сторону видневшегося в отдалении камня.

Они прошли через березовый подлесок и вышли на открытое пространство болота. Солнце палило так сильно, что над темными лужицами поднимался пар; высохший за август мох хрустел под ногами. Этот мир окончательно сошел с ума, если в сентябре стоит такая жара. Одна радость – не было комаров и прочего гнуса.

Юстас шел, спотыкаясь через шаг, и если бы не поддержка Ивы, он бы точно упал. Когда черный камень вырос до размеров октябрьской тыквы, лейтенант остановился и указал на неглубокую яму у себя под ногами.

– Здесь росли деревья, – проговорил он. – Я помню… Видишь?

Ива кивнула: если долго присматриваться, то действительно можно разглядеть отходящие от ямы глубокие борозды, место, где некогда тянулись извилистые корни. Ох… Как же давно погибло это дерево, если кроме ямы в земле от него ничего не осталось? И какой же старый на самом деле Юстас, если он его помнит? Она, конечно, знала, что в Доме Матушки Ночи время течет по-особенному и для каждого оно свое. Но все равно всякий раз, когда она сталкивалась с чем-то подобным, это ставило ее в тупик.

Ива искоса посмотрела на лейтенанта. Лицо его совсем осунулось, глаза ввалились так глубоко, что Иве с трудом удавалось их разглядеть, кожа пожелтела и сделалась ломкой на вид, как самая тонкая папиросная бумага. Он старел так быстро, что Иве стало страшно. За одну минуту Юстас проживал десяток лет. В какой-то момент он стал выглядеть даже старше, чем профессор Сикорский в свою последнюю зиму.

– Пойдем дальше? – спросила Ива, чувствуя, как к горлу подступает комок. Еще немного, и она не сможет сдерживать рыдания.

Юстас, однако, не двинулся с места.

– Они стояли под деревьями, – сказал лейтенант, поднимая глаза к небу. – Те, что были сзади, – перезаряжали ружья, те, что впереди… Они косили нас как траву, а мы не могли… Порох отсырел, понимаешь? Я привел их на убой.

Ива молчала, понимая, что любые слова сейчас будут лишними.