– Если у тебя много свободного времени и ты потом все аккуратно поставишь на место, то ни в чем себе не отказывай.

Понимая, что я совершенно равнодушна к любым провокациям и ругаться не собираюсь, Глеб резко повернулся ко мне спиной и зашагал к двери, ведущей на другую половину. Уходя, он крикнул:

– Все будет моим!

Вздохнуть с облегчением я не успела. Стоило мне перешагнуть порог комнаты, как тут же мне в спину задышала Вика.

– Он здесь? – набросилась она на меня.

– Да.

– Почему ты мне не сказала, почему не позвала?

– А тебе-то какое до этого дело?

– Ты что, я же его судьба!

Происходящее постепенно стало вырисовываться, Вика имела в виду Диму.

– Вот не знала, что ты испытываешь такие сильные чувства к Казакову, – усмехнулась я.

– При чем здесь этот ненормальный? Где Дима?

– Дима у себя дома, а в гостях у нас Петр Яковлевич. Если ты так рвешься его увидеть, то спустись в библиотеку, правда, не уверена, что он по тебе соскучился.

– Я думала… – забормотала Вика. – Глеб мне сказал, что у вас важный гость, и я решила, что это Дима. А когда он придет?

– Послушай, Вика, я очень рекомендую тебе вспомнить, что тот человек, которым ты так горячо интересуешься, является моим женихом, и уж точно не стоит приходить сюда с подобным бредом.

– Вы нашли документы Ильи? – хитро спросила она.

– Их нашел Казаков, это была его работа.

– А ты сказала своему брату про ту улику, которую я тебе отдала?

– Сказала, – соврала я.

– Разве он не хочет меня как-то вознаградить за это? Мне нужны новые наряды.

Вот ведь противная девчонка! Мало того, что в качестве платы она потребовала свидание с Димой, она еще и денег жаждет. Куда катится наша молодежь!

– Ты совсем обнаглела! – взорвалась я. – Совесть у тебя есть или нет!

– Мне нужны деньги, я хочу выглядеть хорошо, это сейчас очень важно, – спокойно ответила Вика.

– Не смей допекать Илью своими глупостями!

Если она пойдет к моему брату, то вряд ли ему понравится, что я скрыла улику, которая ускорила бы поиски документов. Но не могла же я сама дать Вике денег на шмотки, чтобы она красовалась перед Димой… Даже сделай я это, противная нахалка потащилась бы потом и к Илье за еще одной порцией наличных!

– А что ты так разволновалась? – спросила Вика, щуря глаза. – Ты отдала ему осколок от фишки?

– Я разволновалась, потому что ты совсем стыд потеряла.

– Подумаешь, Илья даст мне пару сотен баксов, почему ты принимаешь это так близко к сердцу?

– Не хочется напоминать еще раз о том, что ты живешь под крышей моего брата, но, видно, придется.

– Ты отдала улику Илье? – резко спросила Вика.

– Не успела.

– Ничего себе, разве на это нужно много времени?

Оказаться в положении, когда надо оправдываться, мне не хотелось, но, кажется, я уже попала в ловушку.

– Это не твое дело, у нас была сделка, так что все по-честному, а теперь топай отсюда.

– Почему ты не сказала Илье о фишке, ты задумала что-то плохое? Это ты украла документы?

От такой версии дар речи потерять можно или заработать инфаркт, а я еще удивлялась, как это Вика умудряется получать второе высшее образование? Мозги у нее, оказывается, вон как изумительно работают!

– Бред, – замотала я головой.

– Не буду больше гадать, почему ты так поступила со своим братцем, дело твое, – хмыкнула Вика, – но молчать не стану. Если не выполнишь мои условия, я всем расскажу еще и про нашу сделку, как ради этой фишки ты даже жениха своего отдала мне на целый вечер, и кто поверит потом, что ты просто забыла рассказать об улике?

– Догадываюсь, чего ты попросишь.

Конечно, Илья не поверит, что я могла залезть к нему в комнату ночью с целью ограбления, но как мне ему объяснить, почему я не отдала улику…

– Десять свиданий, – объявила Вика.

Хотя момент для меня был явно трагический, услышав это, я начала так хохотать, что повалилась на кровать. Вика стояла рядом и с недоумением смотрела на мою странную реакцию.

– А ничего у тебя не треснет? – поинтересовалась я, понимая, что опять придется блефовать.

Видел бы и слышал все это Дима, очень бы порадовался, наверное.

– Я хочу его, и он будет моим, я лучше тебя в сто раз!

– Хорошо, хорошо, не буду спорить, но если ты такая крутая, то зачем у меня просить десять свиданий, одного хватит. Выцыганишь у него телефон, и общайтесь далее без меня сколько хотите.

Жаль, конечно, что пришлось подсказать ей идею с телефоном, но обещать Вике десять свиданий с Димой я не могла, и вообще, почему у меня одной болит голова из-за этого, пусть сам с ней разбирается. Кинув на Вику оценивающий взгляд, я заметила, что она выщипала брови, красиво уложила длинные волосы, да и голубой свитер очень хорошо смотрелся на ее тощей фигурке.

– Одно свидание, – выдавила я из себя, принимая решение больше не уступать ей ни в чем.

Вика хотела что-то сказать, уже открыла рот, но я окатила ее таким взглядом, что фраза застряла у нее в горле.

– Хорошо, – кивнула она.

– А если подобный шантаж повторится, – сказала я, – то я просто тебя убью, поняла? Последний раз я иду у тебя на поводу, разбирайся со своей любовью сама и не впутывай меня в это.

Как только Вика ушла, я впала в глубокую задумчивость. В крайнем случае можно сказать Илье, что все это вранье и ни о какой улике я ничего не знаю, но все равно произойдет скандал и длительные разборки неминуемы. Сейчас я вообще оказалась не готова к случившемуся, подобное мне не могло прийти в голову, но в дальнейшем буду держать с Викой ухо востро, надо как можно меньше иметь с ней дел.

Отбросив все проблемы подальше, я сосредоточилась на нашей новой загадке. Первая половина текста точно указывала на библиотеку, а вот что значили слова: «… где ангел света оставил след, там и живет теперь надежда», пока я даже не представляла. Возможно, речь идет о луче солнца, проникающем в комнату по утрам? Куда выходят окна лужинской кухни? Нет, не то…

Наверняка Диму очень развлечет тот факт, что я опять продала его в рабство. Стоп, не надо думать об этом.

Ангел, ангел… какая-нибудь райская птичка, проживающая в клетке, надо спросить у Димы, не было ли у Глафиры Сергеевны попугая или соловья какого-нибудь… Может быть, речь идет о книге? Но что толку, следов от прошлой библиотеки днем с огнем не сыщешь, нет, так ненадежно никто бы не стал прятать что-то важное.