Возможно, за составом ведут наблюдение с камер. Наверняка ведут, не оставили же наноскоп без присмотра. А нет никого – так кому охота под такой дождь соваться? Сейчас набегут, уж будьте уверены.

– Постой, – крикнул Халиль, когда Джио уже был готов выпрыгнуть наружу.

Медлить не стоило – кольцо наноскопа медленно, но весьма уверенно надвигалось. До сканирования остались считаные секунды.

– Ты семью ищешь? – спросил Халиль.

– Я… – Джио не знал, что ответить.

Он сам не понимал, чего же ищет. Правды? А в чем она? В синтетической пище, в программах, в наноскопах? Или, может быть, правду знали те люди, что, корчась от боли, умирали от вкусовой добавки его отца?

Зачем он забил в поиск слово «АКОПТ» написанное на корпусе поднятого со дна гаджета? Хотел узнать его смысл? Джио не испытывал уверенности, но, похоже, смысл, скрытый в этих пяти буквах, ему известен. Только раньше смысл не был заключен в толстую оболочку из мягкого пластика, он вообще не имел материального носителя. Вот это и сбило Джио с толку.

Голубоватое мерцание работающего наносокопа мерно вспыхивало всего в десятке метров. И с каждым мгновением дистанция сокращалась. Пора, времени нет.

– Мне нужно идти, – повернувшись в сторону дождя, сказал Джио и прыгнул.

– Тейе, – крикнул Халиль ему вдогонку, – запомни: Тейе. И твой отец не совершал ошибки, он…

Голос бывшего машиниста, бывшего подданного баварского султана утонул в шуме дождя. Откуда-то из темноты послышался собачий лай. Может быть, местная бродячая шавка. А может, и ребята не поленились выйти под дождь, чтобы повидаться с Джио. Из-за грохочущего ливня определить, как далеко эта собака, было невозможно.

Не стоит испытывать судьбу и стоять на месте. Собака в такую погоду плохой помощник, след потеряет быстро.

Джио бросил последний взгляд на поезд, медленно уползающий в кольцо стационарного наноскопа, словно в иной мир. Что там сказал Халиль об отце? Мысли перепутались. Но странное слово «тейе» Джио запомнил.

Ник медленно и аккуратно опустил на стол красивую стеклянную тарелку. Работа отличного дизайнера – Моратти не знал его имени, дизайнеры его не интересовали – действительно смотрелась неплохо: внутрь стекла словно запаковали дым. Со стороны всё выглядело более чем естественно: человек поднял тарелку, с интересом рассмотрел её, полюбовавшись скрывающимся внутри чудом, и поставил на место. Только сам Ник знал, каких усилий ему сейчас стоило не запустить этой тарелкой о стену.

Глупо! Глупо поддаваться эмоциям. Но разбить хоть что-нибудь очень хотелось. Лучше всего подошла бы голова Тео.

Ракеты не взлетели. Бигглс, как выяснилось, даже не успел отдать команду на запуск. Кто теперь разберет, что произошло на севере? Ракеты должны были взлететь, они уже, чёрт возьми, торчали в пусковой установке. Еще два заряда и нажать на кнопку. Казалось бы, сделать это так просто. Особенно в непролазном болоте, где не должно было оказаться никаких конкурентов. Там даже зверья почти не было.

А вот оказались. И не только оказались, но и повели себя весьма агрессивно. Сумасшедшие отморозки! Они взорвали к чертям весь тактический заряд «Истанбула», разнесли в радиоактивные клочья ракеты, крейсер, команду Бигглса и, как это ни странно, самих себя. Мир полон безумцев.

Чёрт бы с этими ракетами. Да и Мертвый все равно еще получит свое. Проблема заключалась в репутации. Его, Ника Моратти, репутации. Теперь его перестанут воспринимать всерьез. Никто больше не поверит, что Ник Моратти еще на что-то способен. Кучка каких-то идиотов, решивших отправиться к праотцам экзотическим способом, в одно мгновение перечеркнула то, что Ник изо всех сил создавал эти неполные четыре очень тяжелых года.

А тогда, после Катастрофы, Цюрих лежал в руинах.

Трясло почти неделю. Ник всё это время отсиживался в бункере, специально оборудованном под Замком Ван Глоссинга. От самого Замка остались только растрескавшиеся и осыпавшиеся развалины. Их давно снесли, площадку расчистили, и на месте старого здания возвели новую, отлично оборудованную штаб-квартиру СБА. Кто бы знал, каких усилий это стоило её президенту, Нику Моратти.

Первые несколько месяцев после Катастрофы Ник почти не спал. Вёл переговоры, наносил личные визиты. Анклавы от него отвернулись. Никто не решился в лицо высказать то, что думал, но каждый считал своим долгом намекнуть президенту, что их филиал больше не нуждается в центральном руководстве.

Стадо безмозглых баранов! Они не понимают, что, отхватив кусок пожирнее сегодня, обречены на поражение завтра. И не просто на поражение – на полное забвение. Государства сотрут Анклавы в порошок. Стоит одному султану, настоятелю или председателю решиться, и процесс разрушения миропорядка, установившегося около сотни лет назад, не остановить. Пока никто не решился. Но это лишь вопрос времени.

Ник, не жалея сил, продолжал попытки вернуть Службе безопасности Анклавов былую мощь. Вернуть Анклавы под свое крыло. Он молча глотал намеки, произносившиеся с елейными улыбками на губах, на то, что Ник Моратти больше не нужен, а спустя несколько месяцев возобновлял попытки. Будто не понимал намеков – пусть скажут прямо, в лицо. Но прямо никто не говорил: они не были уверены в собственных силах. Не знали, зачем им нужен Ник, но и не видели четкой перспективы самостоятельного существования.

Моратти удалось главное – когда Цюрих лежал в руинах, он сумел убедить большинство верхолазов, что Анклав нужно восстановить. Не только отстроить здания заново, но и вернуть ему мощь именно Анклава. Кого-то удалось уговорить, кого-то – запугать картинами страшной перспективы существования верхолаза вне системы Анклавов без защиты всесильной СБА.

Только СБА уже не была всесильной. Ник это тоже прекрасно понимал. Физических сил Службе безопасности никогда не хватило бы для открытой конфронтации с государствами. Но теперь, после Катастрофы, СБА подрастеряла и авторитет. Как среди «своих» – верхолазов, – так и у государственных властей.

Главное, чего удалось добиться Нику в первые месяцы – восстановить нормальное энергоснабжение. Он кормил баварского султана обещаниями ежедневно. И приложил все усилия, чтобы обещания превратились в реальные вложения. Иначе, Цюрих давно бы уже стал частью Баварского султаната.

Так тянулось долгих четыре года. Четыре года вялого копошения в руинах, четыре года застоя, четыре года неимоверных потуг, чтобы вернуться назад. К тому, что было до Катастрофы. Но нельзя стоять на месте, нужно двигаться вперед.

Теперь пришло время сделать решительный шаг. Если Моратти удастся завладеть Станцией… Нет, он не собирается становиться вторым Мертвым. Новую энергию получат все. Соответственно вложениям, сделанным несколько лет назад. Только контроль всё равно останется в руках СБА. И лично его руках – Николаса Моратти. Он построит новый мир. Таким, каким его видит он.

Все было готово. Шайка Бигглса очень удачно подсуетилась на предмет пропавшего европейского крейсера. И теперь – такое бесславное завершение операции.