Но то, что не удалось сделать с миром, получилось устроить в своем Анклаве. Теперь Цюрих был зоной, свободной от страшного зелья храмовников, поразившего планету. И монополия на производство «синдина» принадлежала СБА, а значит, лично Нику Моратти.

Любые попытки наладить производство или сбыт «синдина» в Анклаве жестоко пресекались безами. Тогда, три года назад, Ник лично отдал приказ не церемониться с теми, кто не только распространяет, но даже просто пользуется тритонским зельем. Укололся «синдином», значит, потенциальный тритон.

Все разговоры и сомнения в решительности президента СБА закончились после того, как безы расстреляли прямо в фешенебельном ресторане сына Ганса Шиммера – не самого крупного, но все-таки верхолаза. Толстяк был не просто под кайфом. Он демонстративно загнал себе в вену еще одну дозу «синдина» прямо на глазах патруля СБА, отказавшись выполнять требования. Командир патруля связался с начальством; руководитель принял правильное решение: вызов перевели лично на Моратти. Наверное, патрульный без наложил в штаны. Но приказ выполнил – Шиммера размазали по стенке автоматной очередью. Потом позвали репортеров. Чтобы все знали, чем заканчивается несоблюдение законов в Анклаве Цюрих. Для кого угодно – верхолазы не исключение.

Конечно, у Ника имелся туз в рукаве – скорее всего, сынок верхолаза со съехавшими с катушек от передоза «синдина» мозгами не знал, что его папаша Ганс два дня как лишился практически всего состояния. А его корпорация продолжала существовать только благодаря личным усилиям Ника Моратти. То есть, по сути, принадлежала СБА.

В кабинете Моратти – тогда во временном кабинете, организованном в одном из номеров уцелевшего во время толчков отеля – Ганс рыдал, выламывал себе руки, но ни слова не сказал против решения президента СБА.

С того дня работа пошла легче. К сожалению, несколько миллионов лет эволюции совсем не изменили человеческую натуру: люди признают только силу. Силу и страх.

Синдиновых наркоманов в Цюрихе уничтожили. Кого-то – физически, кто-то загнулся от ломки, кто-то ушел в Исламский союз. Но уничтожили не всех. Тритонам делали предложение. Перед тем как расстрелять – наркоманом быть можешь, твои проблемы, а вот тритон – преступник, враг номер один для возрождающейся экономики.

Большинство доморощенных ломщиков соглашались, но от них было мало толку, а профессионалы попадались редко – как только тритоны поняли, что запахло жареным, настоящие специалисты затаились и начали потихоньку покидать границы Анклава. Но не все.

Вот тут и появился Бигглс. Чем он брал это отродье, Моратти до сих пор не понял. Но у него процент согласных на всё тритонов приближался к ста. И находил он их, будто шестым чувством чуял.

Тритонов собирали не просто так. Их берегли именно для такого случая, как сейчас. Для того, чтобы они взломали сеть Мертвого.

Тритоны были обычными наркоманами, даром, что подсевшими на дорогой и необычный «синдин». И люди из лаборатории СБА постарались, чтобы они сидели на наркотике как можно глубже. Именно на этот отряд и работала лаборатория СБА, производя около литра «синдина» в сутки. Тритонам не давали умереть, но и жить они должны были по расписанию, созданному людьми Ника. Иногда им даже разрешали порезвиться в тех обрывках, что остались от сети после Катастрофы. Чтобы не теряли квалификации. Или, чтобы не скучали.

Завтра особый отряд займется настоящим делом. Завтра Циммерман поведет в бой своих ненавистных врагов. Как-то он читал, что в России в середине двадцатого века было такое военное формирование как штрафной батальон. Проштрафившиеся перед своей страной бойцы могли смыть вину кровью. В большинстве случаев их использовали как живой таран, бросая с кулаками на танки.

Завтра штрафбат Моратти сможет проявить себя. Завтра Ник предоставит им возможность приблизить наступление эпохи Цифры. Одно отличие от изобретения русских: искупить не получится, заключение пожизненное.

Моратти улыбался, взирая невидяще на вазу со свежими яблоками.

Кстати, нужно найти Теодора.

– Игорь Александрович, у нас ЧП.

– На каком объекте?

Игорь Александрович Холодов – президент корпорации «Науком» – был мужчиной крупным, напоминая телосложением медведя. Поэтому рядом с тоже довольно высоким, но щуплым молодым машинистом он походил на огромный кряж, грозно нависающий над бритой наголо головой. Правда, в выражении лица Игната Углова – того самого машиниста – не было и следа страха или робости перед начальством. С начальством он был хорошо знаком, и не раз им отмечен за проявленное профессиональное мастерство. Начальство Игнату вполне доверяло.

– Не здесь. Внешнее вмешательство. Но, похоже, хотят добраться сюда.

После слова «внешнее» Игнат ткнул пальцем в направлении потолка президентского кабинета, а, сказав «сюда», показал зачем-то на стол Игоря Александровича. Впрочем, и в том, и в другом случае жесты действительности соответствовали мало, хотя и давали четкое понимание ситуации человеку сведущему.

– И получится сюда добраться? – спросил Холодов. На его лице отразилось легкое волнение, но голос звучал, скорее, с иронией: трудно поверить, что кто-то способен проломить брешь в совершенной сети подвластной Игорю Александровичу корпорации.

Углов развел руками.

– Маловероятно. И потом, у нас в любом случае остается запасной вариант.

– Откуда работают ломщики?

– Пока определить не удалось. Но это и не имеет большого значения – работать они могут откуда угодно. Мы постараемся выяснить, кто это.

– Думается, я знаю кто, – многозначительно заметил Холодов.

Машинист снова развел руки, как бы говоря, мол, скорее всего дела обстоят именно так.

– Тут другая странность имеется, – сообщил Углов. – Саму атаку мы остановим. Если вдруг не получится, запросим помощи. Мы и так со дня на день ждем обновления системы. Но вот, что интересно – ломщики не пытаются ворваться в саму Сеть, их не интересует наша информация как таковая.

– Захват спутников?

Северная группировка спутников «Науком» была самой большой. Как ни крути, подобное «хозяйство» могло пригодиться кому угодно. Куда проще и дешевле украсть спутник, перехватив его управление, чем запускать свой, новый. Если ломщикам нужны только спутники, тогда это можно списать… да, на кого угодно можно списать. Правда, с «Науком» мало кто отважился бы иметь дело. Но всё же…

– Нет. Спутники они тоже не трогают. Они, конечно, поковырялись в прошивке, но контроль у нас. В общем-то, взлом выглядит довольно странно. Не могу ручаться, но похоже на то, что они хотят для чего-то использовать наши спутники. Как компьютеры пользователей Сети при DDoS атаке.

– Ты такими словами не ругайся, – усмехнулся Холодов. Хотя смешно Игорю Александровичу не было.

Дождались, значит. Почти четыре года прошло, ни одной серьезной атаки. Какая-то мелкая шушера, разумеется, регулярно билась о непреступную защиту сети «Науком». Пару раз даже государственные спецслужбы пробовали свои силы. Но это всё было мелочью, не стоящей внимания. По такому поводу Углов не стал бы беспокоить лично президента корпорации. А тут – стал. Несмотря на шутливый тон, Игорь Александрович прекрасно понимал серьезность возникшей проблемы. Дело даже не во взломе – Игнат гарантирует, что во внутреннюю сеть тринадцатого полигона ломщики не попадут при любом раскладе. Дело было в самом факте взлома, в людской наглости. А наглость должна быть наказана, иначе…