Лита беспечно дремала в седле, брат думал о чем-то своём. Моя младшая сестра по секрету призналась, что старший приглядел среди Форелей невесту, так что я с нетерпением ждала встречи.

Последний день пути проходил вдоль быстрой горной реки. Вода, чистая и прозрачная, журчала между камнями, и Лита, прежде видевшая только небольшие ручьи и наш родник, чуть из седла не вываливалась, так ей хотелось разглядеть все поближе. Брат отыскал неглубокую заводь, где мы в последний раз спешились, чтобы попить и дать Лите поплескаться вволю.

Малышка насобирала полные горсти гладких камешков. Каким-то чудом отыскала круглую гальку с аккуратной маленькой дырочкой посередине — Благословение Духов, как называла это Айрын, когда мы еще детьми приносили подобные находки с побережья. Я продела в камень толстую нить, и счастливая Лита нацепила свой первый амулет на шею.

За следующим же поворотом реки нас уже ждали. Невысокая тепло одетая охотница помахала из-за деревьев и знаком показала следовать за ней. Брат обогнал нас с Литой, и, поравнявшись с Форелью, весь путь до селения проехал с ней бок о бок. Видимо, эта девушка и была той самой невестой.

Селение рода Форелей представляло собой печальное зрелище. Из двух десятков домов жилыми оказались едва ли три-четыре. Остальные стояли заколоченные, чернея провалами окон и обрастая мхом и плесенью. Загон пустовал, а у речного причала одиноко покачивалась пустая лодка.

Горький комок в горле не давал вдохнуть. Ни одному роду во всем серединном мире я не пожелала бы такой судьбы. Даже Лита перестала вертеться и лишь крепче стиснула оленью шею.

Навстречу нам из ближайшего жилого двора вышел седой хмурый мужчина, вряд ли старше моего отца. Он помог нам спешиться и снял поклажу, собранную Айрын. Развязав тесемки и мельком оглядев привезенные припасы, мужчина невесело усмехнулся.

— Что ж, и на том спасибо.

Лита, почувствовавшая характерный запах сладкого съедобного корня, несмело подергала меня за рукав.

— Мама, — шепнула она, пряча лицо от старейшины в складках моей юбки. — Я проголодалась, можно я возьму один?

Я замешкалась с ответом. Сколько семей осталось в селенье — три? четыре? Всего, что привезли мы с братом, едва хватит им на одну луну. Но мужчина, услышав Литу, сам сунул руку в мешок и извлек оттуда среднего размера корешок и, ополоснув водой из фляги, протянул девочке.

— Бери, маленькая, не робей, — сказал он. И жестом оборвал все мои зарождающиеся протесты. — Не стоит. Это не имеет значения.

Я глянула через плечо старейшины и увидела на ближайшем дворе выглядывающие через забор детские головки, наблюдающие, как Лита жует корень, а отец вновь затягивает мешок.

— Стойте! — внезапное решение посетило меня, вызвав приступ ужасающего стыда за то, что не подумала об этом раньше. Мужчина удивленно поднял взгляд. — Я… Я Зимняя жена. Я знаю лесные травы и коренья, могу показать съедобные ягоды и научить готовить мази и настойки из тех, что считаются ядовитыми. Курх-Ворон научил меня. Соберите всех, кто захочет, и я поделюсь всем, что мне известно.

Впервые с нашей встречи старейшина посмотрел на меня с неподдельным интересом.

— Чудный дар послала нам в этот раз старая Айрын, — задумчиво проговорил он.

*

— Я нашла, нашла, мамочка! — Лита, запыхавшись, подбежала ко мне и потащила через всю поляну к старому разлапистому дереву. Среди его корней под перегноем из листьев, травы и тонких веток действительно обнаружилось целое семейство некрупных грибов, влажно поблескивающих серыми шляпками.

Я аккуратно срезала один из них и, убедившись, что все в порядке, передала находку дочке, нетерпеливо крутящейся возле меня. Женщины, ходившие за нами почти след в след и словно бы снова узнававшие знакомый с детства лес, почтительно присели рядом. Лита бросила на меня просящий взгляд и, получив одобрение, обернулась к окружившим нас Форелям.

— Это хорошие грибы, — сказала она. — Вкусные.

— А где они обычно растут, радость моя? — постаралась я навести ее на верную мысль. Женщины, затаив дыхание, ждали.

— Под пенечками. И в корнях. Сначала дождь нужен, а потом солнышко. И можно за грибами идти. — гордо ответила девочка.

— А как отличить, какой белый гриб можно есть, а какой нет?

Лита задумалась, вспоминая все то, что я рассказывала ей, когда мы ходили в наш собственный маленький лес, входящий во владения Курха.

— Круги на шляпке серенькие.

— А что еще?

— Что еще, мама?

— Плёночка, — подсказала я. И Лита, вспомнив о тонкой пленке, опоясывающей ножку, подошла к каждой из женщин и продемонстрировала со всех сторон свою находку. После этого малышка помогла Форелям разворошить перегной и собрать оставшиеся грибы.

Из леса мы вернулись с полными корзинами грибов и ягод. Впереди гордо вышагивала Лита, неся в обеих руках корзину с выкопанной мной грибницей. Мы решили попробовать дать ей прижиться на заднем дворе одного из заброшенных домов, где как раз было достаточно тени.

В ожидании Гора мы не теряли времени даром. Перебрали привезенные корни и клубни, и я, под изумленные взгляды старейшины и его семейства, приютившего нас, вырезала из них плотные кусочки, из которых можно было вырастить новые коренья. Травы из моего селенья годились не только в пищу, и я показала несколько полезных снадобий, которым научил меня Курх. Втирая жирную мазь, приятно холодившую пальцы, в перетружденную спину жены старейшины, я невольно вспоминала свою Зиму и руки мужа, и в который раз подумала, как же скучаю без него.

Зимнюю жену Форели приняли со всей возможной почтительностью. Я не привыкла к особому обращению, в родном селенье меня чаще избегали, и уж точно не считали бывшую соседскую девчонку существом, равным богам и духам. Для этих людей я была ожившим сказанием, чем-то неведомым, почти мистическим. И не знаю, кто робел больше: они или я сама.

Но куда больше удивляла меня моя Лита. В окружении взрослых, которые относились к ней всерьез, не как к маленькой — кивали в ответ на ее слова, слушали, спрашивали — она словно бы стала старше. Лита прекрасно чувствовала себя в роли маленького учителя, не дурачилась, не капризничала, не жаловалась на усталость. И только под вечер или иногда днем забиралась ко мне на колени, выпрашивая ласки. Я расчесывала темные волосы, целовала дочку в макушку и щекотала пяточки, а Лита смеялась, становясь со мной на короткие мгновения привычной маленькой шалуньей.

*

Стоя в тени сосны, я наблюдала, как Лита перебирает травинки, выискивая на поляне невысокие соцветия, которыми Курх любил угощать оленей. Двое детей старейшины сидели рядом, наблюдая за ее работой. Сегодня должны были пригнать стадо с выгула, и новые приятели Литы обещали показать ей самых красивых животных. Окраска горных оленей действительно немного отличалась от наших, и я подумала, что Лите будет интересно на это посмотреть.