С помощью кучи обаяния, денег и небольшой манипуляции в ксеносфере я получаю аудиенцию. Рабочее пространство скрыто надежными глушилками сканеров. Его можно увидеть только человеческими глазами или направив спутник. Гнилорыб и его подручные – пост-хакеры, предприниматели, привыкшие выживать. Олусосун – его дом, и он небесник во многих смыслах. Он лучший из группы ослепительно талантливых технических гениев, которые обделывают свои дела здесь, в сумерках.

– У тебя чип «Арийо», – говорит Гнилорыб.

– Как скажешь. Это плохо?

– Сиди спокойно. Он не плохой, просто… старый. Но старый – это хорошо.

– Почему?

– Проще работать.

Гнилорыб передает мне старый планшет. На темном экране открыт каталог и виден список папок.

– Это все, что есть на твоем имплантате. Я могу распечатать…

– Нет, – говорю я.

– Хочешь загрузить в Нимбус?

– Нет. Слишком опасно для нас обоих.

– За меня не беспокойся. Куда тебе записать данные?

Я на мгновение задумываюсь.

– Скачай данные на планшет, потом заблокируй все связи, переведи в локальный режим. Отключи коннекты. Удали файлы с моего чипа. И очисти всю оперативную память, где они могут сохраниться.

На это у него уходит меньше минуты.

– Сделано.

– Гнилорыб, я читаю твои мысли. Я знаю, что ты собираешься сохранить копию и попробовать вытащить из меня деньги.

– Я…

– Я не виню тебя за попытку, но предупреждаю: не надо. Я узнаю, если ты это сделаешь.

– Я…

– Спасибо.

Я вырезаю углубление в огромной Библии короля Якова и прячу там планшет. Захожу в курьерскую службу и отправляю ее себе в Роузуотер.

Я подготовился к тому, что меня поймают. Беру такси до Бар-бич, покупаю немного суйи [32] и ем ее на маленькой песчаной дюне, пока не слышу шаги.

Сдаюсь без сопротивления.

Я никогда не был ни в одном лагосском отделении О45. Здесь у меня проходит видеоконференция с Эурохеном. Обращаются со мной хорошо. На столике рядом со мной стоит диетическая кола и песочное печенье. Я спрашиваю о тех людях, которых я «сжег», и мне говорят, что они в порядке, но потрясены. Я передаю им извинения через посредника. Начальник заставляет меня прождать двадцать одну минуту, прежде чем плазма оживает.

– Кааро! Рад наконец с вами познакомиться. – Голос у Эурохена женоподобный, но полный энтузиазма.

– К сожалению, не могу сказать того же.

– Ах, я вижу. Верность Алаагомеджи. Хорошо. Превосходно. Мне это нравится.

Клянусь, у него мелированные волосы.

– Вы любите историю, Кааро?

– Не очень.

– А я люблю. 11 июня, 1943 год. Залив Джела, Сицилия. Инцидент с огнем, открытым по своим, приводит к падению двадцати трех самолетов С-47. Сто пятьдесят семь военнослужащих попрощались с жизнью, более двухсот ранено. Вы знакомы с этой историей?

– Нет.

– Это не важно. Вы должны осознать, что у нее есть мораль: плохая координация технических средств может стоить кому-то жизни.

Этот разговор немного раздражает. Я молчу.

– Отныне – координация. Лазерная сфокусированность. Все подразделения работают сообща. Агентства, вооруженные силы, партии…

– Простите, – говорю я. – Сэр, я в нескольких милях от собственного дома. Я хотел бы сегодня попасть домой. Что конкретно вы хотите сказать?

– Я хочу, чтобы вы мне доверяли…

– Тогда встретьтесь со мной там, где мы будем дышать одним воздухом.

– О, я так и сделаю. Мне нечего скрывать.

Что-то новенькое. Это меня останавливает.

– У меня новая задача для вас, сенситивов. Миссис Алаагомеджи была… компетентна, но ей не хватало дальновидности.

– У меня есть задача, сэр, допросы.

– Это не задача. Это задание. А я хочу – я хочу, чтобы вы присоединились к церкви.

– Что?

– Разве вы не чувствуете любовь нашего Господа и Спасителя? – он улыбается.

– Охуеть, а ближе к делу можно?

– Уймитесь, агент. Вы все еще на меня работаете. – Его мои слова, кажется, не задевают. Хотелось бы мне прочитать досье, которое они на меня собрали перед этим разговором.

– Простите, сэр.

– Пустяки. На самом деле подумайте, что бы сделал Иисус?

– В подобных обстоятельствах, сэр, он сказал бы «Отойди от меня, Сатана».

Эурохен смеется:

– Я хочу, чтобы вы присоединились к большой церкви с многомилионной паствой. Я хочу, чтобы вы завоевали их доверие, используя свои способности, а когда придет время, я скажу вам, как использовать это доверие.

По пути назад я смотрю на фонари, пролетающие мимо, подобно НЛО. Моя квартира присылает сообщение о погодных условиях. Температура – двадцать семь по Цельсию, влажность – восемьдесят девять процентов, ветер – две мили в час. Проникновений не было.

Мне разрешают покончить с текущим заданием, а потом я отправлюсь творить богоугодные дела.

Если доживу до этого.

Всю ночь мне снятся кошмары и секс с Моларой. На следующий день мне доставляют планшет. При свете дня он выглядит иначе. Он тусклый, хотя я ожидал увидеть металлический блеск. Я включаю его и начинаю читать.

Сначала заглядываю в свое личное дело, потому что должен знать, что у них на меня есть. Демографические сведения меня радуют. Там написано: «фамилия неизвестна». Это значит, что Феми ее узнала, но придержала для себя. Потом обычные пункты: домашний адрес, религиозные убеждения (нет или неизвестны), рост 178 см, вес 77 кг, раса негроидная, этническая группа – йоруба, дата рождения неизвестна.

Дальше идет характеристика от Феми.

Кааро начал работать на нас в 2055 году. Мы разыскали его, потому что наши сенситивы оказались не способны найти Ойин Да, также известную как Велосипедистка, что в то время было в приоритете у администрации. Велосипедистка неким непонятным образом связана с исчезновением всего населения поселка Ародан в 2044 году. С тех пор она стала символом анархии. Судя по ее речам, она склоняется к нео-социализму.

Согласно профессору Илери, который его обучал, Кааро – самый сильный психический оператор, известный нам. Он смог в кратчайшие сроки овладеть множеством функциональных навыков. Илери предположил, что это произошло благодаря не врожденным способностям Кааро, но тем навыкам, которыми с ним, по всей видимости, поделилась некто Нике Оньемаихе (характер их отношений на момент написания неизвестен). Как искатель он не имеет равных. Случай с Велосипедисткой был его главным триумфом и в то же время катастрофическим провалом.