Тёрн торжественно возложил корону на голову своей матери. А что, он мальчик не жадный, у него уже своя есть!

– Ёлка!

Я, я… Зато пафос разбавлю, а то все места от него слипнутся. И хватит сопли вытирать! Ты же меня расстраиваешь, гад такой! Я тоже переживаю!

Тёрн послал мне улыбку. Стоя у трона, он выглядел ослепительно. Белый костюм, ничуть не хуже того, в котором он был на прошлом приеме, белые сапоги, белая полумаска на лице…

А как иначе? Корону можно замаскировать. То есть она сама могла себя замаскировать. Старая магия. Еще времен Основателей. А вот лицо… Если иллюзия сползет в неподходящий момент, окажется слишком много живых свидетелей. А память у элваров цепкая. И потом, после рождения одного наглого элвара, кто-нибудь обязательно вспомнит не менее наглого типа, который перебил полдворца, а вторую половину запугал до соплей.

– И вовсе я не такой страшный?

– Да неужели? Ну ладно. Некоторых дам ты вовсе даже не напугал… или это они со страху к тебе на руки падали?

– Рррр!

Я фыркнула. Да, было дело. Видя такого очаровательного незнакомца рядом с принцессой, всего загадочного, в маске и с очаровательной улыбкой, некоторые дамы оживились и срочно объявили сезон охоты. А ведьма? А что – ведьма?! Подвинется. Или срочно упадет на вилку горлом. Восемь раз!

Я ухмыльнулась, вспоминая, как Тёрн прятался от Лисии Дорсийской. Милая дама (овдовев во время переворота) решила быстренько выйти замуж второй раз. И выбрала для этой цели моего друга. А что? Фигура отличная, возраст явно небольшой, опять же близость к правящим кругам… надо брать!

Это решение вылилось в два обморока (прямо на руки элвару), случайно перепутанную спальню (засов на двери дамочку не остановил и даже не сильно задержал), а уж сколько раз эта швабра подлавливала Тёрна в коридорах этак невзначай.

«Ах, я тут заблудилась, вы меня не проводите?»

Зараза! А у самой платье так со всех мест и сползает! Я честно старалась ее не убить. Но после того как красный и злой элвар в одной простыне вломился ко мне в час ночи через ванную комнату, даже я слегка разозлилась. А когда эта зараза влетела вслед за ним (Мэнди отвела нам смежные покои), у меня случайно (правда-правда) дрогнула рука.

Первое, что у меня получилось чисто непроизвольно, – это огненный шарик. Но от него дамочка увернулась. А вот от воздушного молота – не смогла. И вылетела через окно в сад.

Но сад почти не пострадал. Куст редких лиловых роз я садовнику восстановила. И альпийскую горку тоже. Он что-то причитал по поводу того, что розы были пурпурными, а горка – раза в три поменьше, но я ему не эльфийка – всякой чушью заниматься.

А дама?

А с ней тоже все будет в порядке. Месяца через три. Шестнадцать переломов, из них пять открытых, сотрясение мозга и покрытая колючками спина так просто не лечатся даже у элваров.

– Не отвлекайся!

Я привычно зашипела на голос в моей голове и еще раз обвела взглядом зал. Тишина и спокойствие. Аманда сидит на троне, Тёрн стоит рядом, оркестр играет что-то восторженное, послы приносят ей грамотки…

Да, навели мы здесь шороха. Послы вон на моего элвара косятся, аж спотыкаются. А Аманда ничего, сидит, веселая такая…

А с торжества я удрала. И Тёрн тоже. Нам надо было сделать «клубочек». Артефакт, который приведет нас к его отцу. По сродству крови. И сын для этого годился как нельзя более.

Конечно, это был вовсе не клубочек. А самый обыкновенный компас. Только стрелку я специально заказала у ювелира и теперь выдерживала ее в растворе с несколькими каплями крови элвара. Первый наговор я уже произнесла, второй надо было сделать еще через три часа. Я оторвалась от чашки и поглядела на элвара.

– Пойдем на праздник?

Тёрн прекратил метаться по комнате. И поглядел мне в глаза.

– Ёлка, я просто разрываюсь на части. Я не могу уехать – и даже не поговорить с ней. Она моя мать…

Я тоже не отвела взгляда. И открыла сознание. Пусть знает. Я… я бы все отдала, чтобы исправить будущее. Но это не в нашей власти.

– Я могу тебя понять. Но ты должен.

– Кому?! Если мы здесь оказались… я знаю законы временной магии! Нас давно должно было выдавить в наше время! Или нет?

– Не обязательно. Это случится, когда наступит равновесие сил, когда я проведу обратный переход…

– Или?

– Если это временная петля.

– То есть все, что мы делаем здесь, уже предусмотрено. А значит, что бы мы ни делали – в нашем времени все останется по-прежнему.

– А ты хочешь, чтобы она осталась жива…

– Это моя мать…

– Пока еще нет. И неизвестно, родишься ли ты, если сейчас предупредишь ее.

Тёрн опустился передо мной на колени.

– Ёлка, я с ума схожу. Я во второй раз потеряю ее, когда уйду отсюда. Я не могу!!! Я тоже живой, у меня есть душа, я… я… мне так больно, Ёлка…

Тёрн уткнулся лицом мне в колени. Плечи его вздрагивали. Я глубоко вздохнула, скользнула на пол – и обняла друга. И – раскрыла свой разум, полностью впитывая его эмоции.

Боль. Тоска. Одиночество.

Холодная ледяная пустыня. Где никого и ничего. И даже ветер не свищет над просторами. Просто мертвенный холод одиночества, пробирающийся под кожу в кровь и кости, вымораживающий даже самое понятие о жизни… и неожиданный лучик надежды. Мама! Живая! Неужели можно?! Можно все изменить?! Исправить?! Переиграть – и навсегда стереть из памяти страшную сцену: палач и две отрубленных головы. И алая кровь на зеленой сочной траве…

Сердце рвануло чужой болью. Но я покачала головой.

– Ты не должен так поступать. Ты же знаешь – наше будущее останется неизменным.

– Но если мне удастся…

– А если тебе удастся создать еще один мир, где твоя мать останется жива… ты знаешь главный закон равновесия?

– Творец растворяется в своем творении.

И это воистину было так. Об этом говорили на теории временной магии. Время – это река. Ты можешь плыть по ней вперед. Можешь – назад. Можешь своими действиями создать новый поток. И там все пойдет по-другому. Это так. Это будет уже новый мир. Возможно, свободный от старых ошибок. Возможно – нет. Ты никогда этого не узнаешь. Потому что платить за такой подарок придется сразу. Своей жизнью. Силой. Разумом. Душой и посмертием. Творец всегда вкладывает всего себя в свое творение. И – уходит. Навечно.

– Ты готов умереть ради малой вероятности оставить ей жизнь в другом мире?

– Да.

Фиалковые глаза были полны решимости. Я тоже соскользнула на пол и вцепилась в его плечи.

– Нет! Видит небо, я тебе не позволю так поступить!