— Отпустите меня!

— Вы потеряли медальон? — Рион посмотрел на дверь храма, где осталось не больше десятка участников.

— Не имеет значения. Это просто безделушка.

Он приподнял брови, оценивая мой ответ.

— Душа вашей матери для вас безделушка?

Душа моей матери?!

От изумления я потеряла возможность говорить и двигаться. Если бы сейчас Рион бросил меня на алтарь, я бы не сопротивлялась.

Он прочитал ужас и удивление на моем лице.

— Вы не знали, что это за медальон?!

— Вы… лжете… — я с трудом пробудила свой голос. — Вы увидели медальон, когда мы… в траве, но вы не заглядывали внутрь, вы не можете знать…

Ответ был написан на лице Риона. Он, конечно же, не раз копался в моих вещах и как следует рассмотрел медальон.

— Вам не объяснили значение этого артефакта? — На его губах было подобие усмешки, но вопрос прозвучал мягко, почти сочувственно.

— Это просто ржавый металл. — Я часто моргала, отгоняя слезы.

— Ржавый?! — Брови Риона взметнулись вверх. — Это не ржавчина, а искры мглы. Такие медальоны делают в запределье, и в них заключают душу погибшей женщины.

Меня вдруг одолело сильное, бесконечное желание расплакаться. Спрятать голову на чьей-то груди и рыдать, потому что посторонний мужчина знает о моем сокровище больше, чем я. Потому что, если душа моей матери заключена в медальоне, значит, она… ее нет.

Я росла в приюте, и это подразумевало, что, скорее всего, мои родители погибли. Но в каждом человеке живет ребенок, который верит в чудо. В то, что произошла ошибка, и однажды любящие родители заберут тебя, и ты наконец получишь то, о чем боялась мечтать. Семью.

Я заставила себя сдержать отчаяние. Рион не увидит, как я распадаюсь на части мысленно хороня женщину, которую никогда не знала.

— Нам пора! — Мой голос прозвучал холодно и отстраненно, но мысли метались в поисках решения. Рион вернется в катакомбы, а я дождусь служителей и попрошу выпустить меня в сад, чтобы найти медальон. Может, Треост смилостивится и вернет его…

Мы заняли место в очереди. Как только Рион выйдет, я что-нибудь придумаю.

Я взяла его под локоть, предлагая шагнуть вместе. Он не возразил, но в самый последний момент подхватил меня за талию и толкнул вперед.

— Я скоро буду! — полетели вслед его слова.

А я оказалась в катакомбах под критическими взглядами Гилбера и Ветра.

Немая сцена длилась минуты две. Лупить по пелене бесполезно, жаловаться некому, поэтому я гордо проследовала в спальню. Благо чужой силы во мне немеряно, могу и камин растопить, и воду согреть, и одежду привести в порядок. И переделать еще сотню дел, потому что мне никак не усидеть на месте. Даже в ванне не расслабишься, пока тревога волнами бежит по телу. Где Рион? Что он делает? Понимаю, конечно, что он вернулся за медальоном. И это справедливо, ведь, скорее всего, именно он сдернул его с меня в порыве страсти. Но я волнуюсь. Боюсь представить, что потребует Треост в обмен на медальон.

И за себя я тоже тревожусь, потому что с каждым проявлением заботы, с каждым касанием магии становится все труднее считать Риона врагом.

Проклятые стихии!

Мои размышления прервал Гилбер, ударив по двери кулаком.

— Где Рион?!

— Он сказал, что скоро будет.

Я смалодушничала, не открыла дверь, даже прижала щеколду ладонью, как будто это спасет ее от удара Гилбера. В их троице главный — Рион, это очевидно, однако иногда в глазах Гилбера, в его злом оскале проскальзывает неподчинение. Затаенная угроза.

Пятый круг испытаний удивит нас всех.

Рион вернулся, когда я уже всерьез волновалась. Я слышала голоса лъэрдов, потом все затихло. И только когда я усомнилась, что он остался в храме из-за медальона, в дверь постучали.

Рион остановился на пороге, настороженность и гнев в его взгляде, будто он думал, что я сбегу за время его отсутствия.

Как будто я могу убежать прямо сейчас.

Его влажные после ванны волосы были зачесаны назад. На усталом лице залегли тени. Он раскрыл ладонь и бросил медальон на постель.

У меня дрожали руки. Я радовалась возвращению медальона, но не могла отвести глаз с мужчины, который его принес. Которому, возможно, пришлось ради этого пройти еще одно испытание.

— Спасибо.

— Не за что.

— Что вам пришлось сделать, чтобы вернуть медальон?

— Ничего особенного. — Он повел плечами, стряхивая мой вопрос, и отошел к камину.

«Ничего особенного» не длится несколько часов.

— Вам пришлось снова пройти испытание? — Повторить испытание страхом — это слишком высокая цена.

Вместо ответа он осмотрел мою спальню, заметил пустой стол и смятую постель.

— Вы не ужинали, — сказал строго.

Я перекусила тем, но нашла в моей комнате, так как не хотела выходить к лъэрдам, пока Риона не было. Да и сейчас не горю желанием видеться с Гилбером и Ветром. Если Рион сказал им, куда ходил и зачем, меня ждет двойная доза презрения, заслужила я это или нет.

— Я не голодна.

Не знаю, голодна я или нет, холодно мне или жарко, потому что всем телом и мыслями я настроена на магию Риона. После нашего прерванного поцелуя моя нужда в нем нарастает, и я больше не могу ей сопротивляться.

Не сейчас, когда он вернул мне душу моей матери.

Не сейчас, когда он смотрит на меня, и в его глазах горит сумасшествие.

Это сумасшествие заражает меня, откликается во всем теле, сотрясает меня своей силой и жаром.

Уже тогда я знаю, что происходящее не остановить.

Страсть всегда сильнее, если она запретная, опасная. Как только мы сдадимся ей, распробуем удовольствие стихий, она перестанет быть настолько острой. Настолько полностью поглощающей разум и волю.

Поэтому я готова ей сдаться. Это всего лишь страсть, и я справлюсь с последствиями. Удовольствия тела не ранят душу.

Рион отступил назад, сжал дверную ручку до белых костяшек. Он боролся с собой. Если мы справимся с нашей тягой сейчас, то завтра станет легче. Мы научимся быть рядом, не сходя с ума.

Он откинул голову назад, ударяясь затылком о дверь. Его кадык дернулся, на шее выступили тяжи мышц. Его борьба с собой — свидетельство силы его желания — подожгла мою тягу, мою нужду в нем.

Хватило крошечного звука, моего всхлипа, вырвавшегося помимо воли. Трепета возбуждения в моем горле. Услышав его, Рион сорвался.

И мы словно покатились с горы, и это падение не остановить, не замедлить.

Мы упали на постель, рычали, терлись друг о друга, сбрасывая одежду, яростно выискивая островки голой плоти, потому что она нужна сейчас, голая плоть. Кожа к коже, и близость уже не кажется недопустимой и опасной. Мы не соперники, не враги, мы вне испытаний сейчас, вне приличий и событий, катаемся по постели, и Рион уже во мне, и — Светлые силы! — это прекрасно.