Сказал я это браво и твёрдо, но на практике после первой уличной премьеры у меня был такой стресс, что я два дня отходил. Тем более что знакомых тьма мимо прошло, а никакого сочувствия и понимания. Какие-то очень неприятные усмешки и весёлые перемигивания…

Один только Вовка Иванов три рубля бросил. Он в своё время и моего отца умершего помог мне снять с кровати для обмывания и когда работал в ЦК, что-то из пайков с барского стола его жена пару раз дарила. Да и сейчас работа в мэрии в качестве старшего инспектора по делам религий даром не прошла. Что-то человеческое ещё не совсем пропало…

Теперь деньги появились и Поведёнок заметно оживилась. Фрукты овощи, мясо и всё прочее появились на столе её подшефной. Где-то через пару месяцев та позвонила нам и, плача, рассыпалась в благодарностях, на что я сказал, что это мы должны благодарить её. Если бы не она, то кто знает, до какого уровня нищеты мы бы дошли. То там, то сям появлялась информация о покончивших с собой от безденежья пенсионерах и одиноких матерях.

Поэтому я до уличной стационарной панели с отчаяния просто хватал гитару, садился на велосипед и ехал, куда глаза глядят, выискивая места, где можно было бы навязать кушающим и пьющим по ресторанам на открытом воздухе моё пение за скромную подачку. Тоже своего рода панель, но адресная.

В такие ситуации попадал, что только держись!

Как-то целый час выл около нескольких сдвинутых столов в одном из ресторанчиков на Кок-Тюбе (это горка в Алма-Ате с телебашней).

– Мы будем к машинам идти, а ты иди за нами и продолжай петь! – наконец сказал очередной главный бандит и сунул очередную купюру мне в карман.

Бандитов было много, но мне хватило бы и четверти порции от одного. Эти качки, похоже, всё свободное время в спортзалах проводили. Поэтому я завыл ещё громче что-то вроде «Таганки» и двинул за гогочущей компанией к четырём огромным джипам.

– Мест свободных нет, поэтому полезай в багажник! Будешь нам петь дальше! – скомандовал главарь и, помахав стодолларовой пачкой, больно стиснул мой локоть.

– Что вы, мужики? Мы же так не договаривались! – заголосил я почти фальцетом, но если бы не люди вокруг, то не знаю, чем бы всё закончилось.

Это же ясно – используют и выбросят! Хорошо ещё, если живого. Видел я на этой горке, как подобные братки напивались и пуляли из стволов в кого попало и куда попало. Официанты рассказывали, что одного музыканта в ресторане на «Медео» на днях намертво завалили пулей в лоб за то, что он отказался играть "Семь-сорок"…

В этот же вечер четверо разноплемённых гавриков подозвали меня, и один из них ткнул пальцем, чуть ли не в глаз:

– Жид?

– Нет! ЧЕЛОВЕК! – нашёлся я.

– А-а… – озадаченно протянул гаврик. – Ну, тогда пой "Русское поле"!

– Поле! Русское по-о-оле! – по-кобзоновски (это уже знакомый вам монументальный певец чисто еврейского происхождения) завёл я, и гаврик удовлетворённо откинулся на спинку кресла.

Но на этом удовольствия не закончились. Когда я в полной темноте уже за полночь летел с этого хлебного места домой (с освещением дорог в это «счастливое» время тоже были проблемы), то прямо за мостиком через речушку на меня напали какие-то тоже обездоленные периферийные аборигены. Они, видимо, как и я охотились, но уже на большой дороге и совершенно не интеллектуально. Потом я узнал, что под этим мостиком и в прилегающих яблоневых садах периодически находили трупы…

Спасибо велосипеду и инерции, а то бы не писал я сегодня про их, не состоявшийся очередной «подвиг» ради куска хлеба, стаканчика вина и косячка дури.

На другой день я решил не ехать в ночное, а попробовать заработать хоть что-то в дневное время. Слишком сильную порцию стресса получил я накануне. Прицепил я к спине гитару сел на своего спасителя и закрутил педали по той же дороженьке, но выше.

Думал до Медео добраться, но застрял на подступах к нему около ресторана «Юрты». Прошёлся по территории – никого. И только хотел двигать дальше, как из маленькой юрты выглянул бравый молодец и приглашающее поманил меня пальцем.

– Поёшь? – спросил он, когда я подошёл.

– Ещё как! – отвечаю.

– Ну, спой что-нибудь! – говорит бравый молодец и суёт в мой кармашек на рубашке очень приличную купюру.

Я и заголосил тут же.

Пою этак радостно…

Благодарно посматриваю на благодетеля и вдруг замечаю, что из-под задравшейся от удовольствия штанины кобура с пистолетом показалась.

Я до этого никогда не видел привязанных к щиколотке пистолетов, поэтому аж захрипел с перепугу.

– Пой, пой, соловушко! У тебя это действительно неплохо получается! Сейчас друзья приедут – будешь им спивати! Тюремные песни знаешь?

– Ну, кое-что… «Гоп-стоп» например… Та же «Таганка»… «Мурка»… – говорю заикаясь, а сам безнадёжно на выход из юрты посматриваю и думаю: – Народу-то – никого! Попался колобок!..

И тут джипы на территорию врываются!

Один, второй, третий, четвёртый, пятый…

Дальше я не считал. Мне что-то дурновато стало. А молодец только ухмыльнулся и, поправив штанину, повёл меня на заклание.

В огромной банкетной юрте уже всё было приготовлено. По кругу стояли длинные столы, а за ними сидели приехавшие и распределённые по областям. Во время банкета по знаку маленького чернявенького человечка кто-то из-за стола поднимался и объявлял:

– Боевики Семипалатинской области поздравляют всех с удачно проведённой в Чуйской долине операцией «Мак»! Ура-а!

– Ура-а! – ревели все и юрта колыхалась.

Так отчитались Кустанайская, Джамбульская, Карагандинская… Да все области Казахстана! И я понял, что перспектива у меня нулевая. Наркоторговцы посторонних свидетелей в живых не оставляют!

Но что делать? Не показывать же, как у меня все поджилки трясутся. Ещё быстрее прикончат…

И я сжался в комок и как ни в чём не бывало солнечно так и проникновенно запел: "Призрачно всё в этом мире бушующем!..".

Чернявенькому понравилось и он что-то шепнул холую, стоявшему около него в полупоклоне. Тот тут же подбежал ко мне и заказал такую дремучую тюремную песню, что чтобы её знать надо отсидеть как минимум лет десять.

– Пой, падла! – ткнул меня в бок кулаком холуй.

– Не знаю, браток! – проблеял я, и холуй очень удивился.

– Как это?

– Так. Не знаю и всё!

– Ты что, с ума сошёл? Генерал заказывает! Да я тебя после банкета…

Но я уже бочком-бочком и всё быстрее двигался к генералу. Озарение захлестнуло меня волной радости и счастья:

– Это же не бандиты! Это мильтоны!..

Генерал (натуральный, хоть и без погон и как все в штатском) тоже меня понял. Он заказал песню на мой выбор и, видя, что холуй сильно на меня осерчал (тот оказался капитаном), проследил, чтобы я после банкета спокойно уехал. Мне даже не пришлось говорить, что я являюсь зятем покойного бывшего начальника ОБХСС города – то есть почти что и ему родня…